Перережь мое горло нежно - Майкл Бретт

— У вас тут замечательная система безопасности, — сказал я, проходя мимо него.

— По коридору, в конце холла, мистер Мак Грэг.

Он снова взялся за свою газету.

Я постучал в дверь и чей-то голос крикнул: «Войдите». В маленькой комнате стоял шкаф, кресло из потрескавшейся кожи и стол, заваленный всяким барахлом.

Кэгмен оказался невысоким человеком с красным лицом и толстой шеей. Нечесаные седенькие волосы свисали ему на уши. На нем был пиджак шоколадного цвета, желтовато-коричневые брюки и резиновые сапоги. Из угла рта у него торчала погасшая сигара.

— Вы Мак Грэг?

Я кивнул.

— Какие у вас претензии?

— Никаких.

— Выкладывайте. У вас что-то на уме, так что выкладывайте. Вы явились в мотель, принадлежащий мне.

Он похлопал себя по животу.

— Кто приезжает в мой мотель или подчиняется правилам, или не получает комнаты. «Ручей» — мой отель. Если вы хотите в нем остановиться, вы должны записаться, как все остальные. Таков порядок. Исключений мы ни для кого не делаем. Вы хотели со мной поговорить. Если насчет регистрации, то забудьте об этом. Все-таки, что у вас на уме?

— Довольно странный порядок — требовать водительские права и номер машины, а? Не думаю, чтобы в нашей стране это было принято.

— Принято! Наплевать мне на это! Все дело в том, где вы сидите. Если бы вы сидели здесь на этом месте, выдавая гостям одеяла, простыни, телевизоры и все остальное, вы бы считали, что записывать номера водительских прав это отличная мысль. Знаете, как сейчас крадут? Знаете, что способны спереть эти ублюдки? Полотенца, покрывала, одеяла — это что! Одного сукина сына я накрыл, когда он привязывал к крыше своей машины кровать. Ну, поверили бы вы в такое?

— Нет, — поспешно сказал я.

— Я вам говорю. Но я его мерзавца поймал и дал ему взбучку. А теперь вот вы. Не хочется вам показывать свои водительские права. Видно, у вас есть на это причины. Но в это я нос не сую. Поступайте, как вам нравится. Я поступаю так, как лучше будет мне.

Он весело рассмеялся, а потом выражение его лица неожиданно изменилось.

— Вы хотели со мной поговорить? О чем? В чем дело? Насчет регистрации — это просто трепотня, на этом меня не купишь. Что у вас на уме?

Я показал ему лицензию и сказал:

— Я кое-кого разыскиваю.

Он тщательно изучил лицензию, потом посмотрел на меня.

— А что у меня с этим общего? — сказал он вызывающе.

— Ничего. Просто послушайте, если у вас есть время.

— Ладно, давайте. Но записаться-то вы почему не хотите, черт побери?

Со временем приобретаешь опыт в обращении со всякими типами. Этот был из тех, которые всегда ждут удобного случая и умеют в него вцепиться. В мотеле у него есть Ирма, предлагающая себя и свои прелести. В «Охотничьем домике» — телохранитель, ковыряющий в носу. С самим Кэгменом они составляли не самую лучшую троицу.

Я должен был говорить поубедительней, если хотел чего-нибудь добиться.

— Я ищу жену одного человека. Она сбежала с парнем, и он хочет вернуть ее обратно. Он думает, что она свихнулась. Сами знаете, когда женщине сорок, она начинает думать о своей жизни и часто приходит к заключению, что ничего от нее не получила. Начинается меланхолия, слезы, претензии к мужу. Тот ведет ее к психиатру, врач выслушивает ее жалобы, советует немного похудеть и посвятить себя искусству, танцам, чему-нибудь, что может ее занять. Дамочка двадцать лет, назад хотела стать балериной и теперь решила записаться в танцевальную школу, чтобы стать сорокалетней балериной. И здесь-то все начинается. Танцмейстер, некто Альфредо, один, из этих красавчиков, итальянцев с длинными волосами, холостяк, двадцать три года и никакого желания оставаться танцмейстером всю жизнь. Он честолюбив, хочет иметь собственную студию и знает, что не будет ее иметь, если будет учить баб только танцам. Он ждет свой шанс. И он появляется — наша дамочка. Они быстро спелись. Как-то вечером она пригласила его в шикарный бар. Он позаботился, чтобы дамочка перебрала и вскоре они уже резвились в постели.

— Старая шкура, — отозвался Кэгмен и закурил сигарету. — Самое интересное — как об этом дознался муж.

— Вы не поверите.

Он задымил сигаретой.

— Чего я только не слышал. Вы не расскажите ничего нового.

Я продолжал:

— Она страдала бессонницей, принимала снотворное, делала специальные упражнения и так далее. И вдруг стала засыпать, как по часам. Она начала покупать платья, какие носят двадцатилетние девочки, хотя уже далеко не дитя. Ее старик не обращал на это никакого внимания, ведь ей сказал врач, чтобы она развлекалась. Он почуял неладное только тогда, когда она купила шикарную игрушку — маленький Остин.

— Маленькую спортивную машину?

— Совершенно верно, а она всегда боялась быстрой езды.

Кэгмен покрутил пальцами.

— Она купила его для своего парня, верно?

— Вы соображаете, я это понял сразу, как вошел. Так оно и было, Альфредо страстный любовник, только и думает о собственной студии. Он должен ее иметь, чего бы это ему не стоило. В конце концов он предлагает ей пожениться. Но тем временем старик вызывает меня и хочет знать, что происходит. Я берусь за работу, накрываю его жену, когда она развлекается с Альфредо и приглашаю мужа. Фантастическая сцена! Он кричит на нее, что она из себя делает дуру, но согласен все простить и забыть ее грех. Он не хочет развода, потому что боится скандала. Это ведь птица высокого полета, большой босс. У него есть своя блондиночка на стороне, но жена о ней не знает.

— Надо же. Как его зовут?

Я сказал.

— Ээ… Гм, — и я продолжал врать дальше.

— Могу вам только сказать, что ему принадлежит железная дорога.

— Железная дорога? — в голосе Кэгмена зазвучало благоговейнейшее почтение.

— Серьезно.

Его маленькие глазки снова стали колючими.

— Мне все еще не ясно, почему вы не хотите зарегистрироваться?

— Эта информация строго доверительна. У меня есть инструкции — не оставлять за собой ничего, что может указать на связь моего клиента с этим делом. Да, черт с ним, запишусь. Правда, это против моих принципов, но раз никто не сможет заглянуть в ваши записи, не думаю, что это имеет значения. Если бы я остановился в каком-нибудь большом отеле города, этой проблемы не было бы, но мне нравится «Ручей». Лучше работается, когда вокруг меньше народа. Никто тебя не спрашивает, когда хочешь уходишь и приходишь.

— Ага, точно. Я и сам люблю так работать.

— Я не хотел бы, чтобы на меня наткнулись копы и стали проявлять любопытство. Я начну осматриваться в городе, а они начнут совать свой нос. Мне бы это причинило большие неудобства. Так что лучше укрыться в вашем заведении.

Он нахмурился.

— Мне бы тоже не хотелось, чтобы они притащились туда за вами. Недавно был подобный случай. Какой-то парень с девушкой жили в одном номере. Они жили тихо — мирно примерно месяц. Девушка вообще почти не выходила. Он тоже выходил ненадолго, говорил, что развозит товары. Как-то ночью вдруг появляются трое парней в новом «кадиллаке» с нью-йоркским номером, настоящие громилы. Я это разу же понял. Таких людей я узнаю моментально.

— Это на вас похоже, вы похожи на человека, который разбирается в людях.

Лесть обрадовала его.

— И не говорите. Иначе как бы я смог продержаться столько лет.

Он глубоко вздохнул.

— Столько лет на гостиничном бизнесе. Это не сахар. Приходится разбираться. Я видел, как приехали эти типы. Потом они начали избивать Лингла. Его девчонка выскочила из комнаты и закричала как сумасшедшая: «Убьют его!». Я вижу, их трое, а поскольку гангстеров я узнаю с первого взгляда, я долго не раздумывал, схватил свой дробовик и на них.

— Это не шутка связываться с тремя такими типами.

— Я был чемпионом Нью-Джерси десять лет назад в стрельбе по тарелочкам. Когда речь заходит о стрельбе, я знаю, что делать.

— Кто говорит, что нет!

— Это было ужасно, что я вышел, так как один из них взялся как раз за миссис Лингл. Он одной рукой обрабатывал ее кулаком, а другой держал за волосы. Он подбил ей оба глаза. А как только они увидели меня, то сразу же сбежали и довольно быстро. Так на этом бы все и закончилось, но в одном домике жильцы, оказались нервные и вызвали полицию. Я тут ничего не мог поделать, но вы видели бы того парня, который ее бил. Такого стоит увидеть один раз и будешь помнить до самой смерти. Черная рубашка, светлый галстук, на шее шрам, не хватает куска уха. Рожа поганая. С удовольствием ухлопал бы такого. А как он удирал, когда увидел меня! На это тоже стоило бы посмотреть. — Он помолчал. — Шрам был похож на букву X.

У меня заныло сердце. Я знал этого парня — Карл Брехем, отпетый головорез.

— В таких ситуациях хорошо иметь ружье под рукой.

— Это уж точно! А Лингл с женой уехали на другой же день утром. Потом появилась ее мать и стала расспрашивать людей.