Прекрасная голубая смерть - Чарльз Финч

— У нее были тут друзья?

— Только я, — сказал Джеймс. — Тут ей было плохо. До того плохо, что она хотела вернуться к леди Джейн. Все ее подруги были там.

— Прислуга здесь ей не нравилась?

— Она их всех ненавидела!

— Джеймс, с кем именно из прислуги она ссорилась…

— Чарльз, — перебил Мак-Коннелл, — можно мне?

— Да, — сказал Ленокс.

— Сорок фунтов за унцию bella indigo было бы мало.

При упоминании такой суммы Джеймс вздернул голову.

— Какие еще сорок фунтов?

— Не важно, — сказал Ленокс. — Благодарю, Томас.

Когда Джеймс поднял голову, стало ясно, что он заплакал. Он попытался скрыть это и не сумел.

— Джеймс, вы любили мисс Смит? — спросил Ленокс.

— Конечно, я…

— Я спросил не потому, что сомневаюсь. Прошу извинения за мою неделикатность.

Джеймс поглядел на него и снова заплакал.

— Держитесь, мой милый. Хлебните-ка еще джина, — предложил Ленокс, и Джеймс хлебнул. Ленокс вздохнул. — Мы можем поговорить позже.

Он похлопал Джеймса по плечу и повернулся в сторону лестницы. Томас подошел к столу и вложил две кроны в руку молодого человека.

— Пойдите-ка с приятелем в пивную. Совет врача. — Он улыбнулся, забрал свою фляжку и последовал за Леноксом.

— Сорок фунтов? — спросил Ленокс, пока они поднимались по лестнице.

— Если не больше.

— Было бы крайне умно со стороны лакея наскрести все полупенсы, какие он сумел бы, чтобы приобрести твое индиго, но, полагаю, ты прав.

— Скорее всего. — Томас допил из фляжки последний глоток джина. — Известишь меня, когда что-нибудь произойдет?

— Разумеется, — обещал Ленокс. — Приходи пообедать на этой неделе, и мы поговорим.

— Как скажешь.

Лестница осталась позади, и доктор вышел на улицу, но сразу же вернулся забрать у экономки пальто, которое было забыл.

— Желаю удачи, — сказал он и пересек тротуар, чтобы остановить кеб.

Дженкинс и Ленокс стояли в вестибюле — обширнейшем коридоре со стенами, расписанными эпизодами из мифов о Вакхе, и с серебряной пуншевой чашей на центральном столике, которой Барнард пользовался только на званых вечерах, утверждая, что она принадлежала Генриху V.

— Вы возьметесь за это дело, сэр? — спросил Дженкинс.

— Пожалуй. Старой дружбы ради.

— Надеюсь, мы сможем сотрудничать. Без Ярда ведь не обойдется.

— Полагаю, что так.

— Да.

— Тем не менее, для покойницы большая удача, что вы не ушли отсюда, удовлетворившись вердиктом Барнарда. У меня нет желания осуждать…

— Разумеется, разумеется, вы правы, — поспешно сказал Дженкинс. — Но я больше ничего не упущу, можете быть уверены.

Ленокс улыбнулся.

— Значит, мы разберемся что к чему.

Прекрасно, что в этот вечер расследованием занялся Дженкинс. В высоком чине, но еще молодой, один из немногих в Ярде, кто о нем не самого плохого мнения. Без сомнения, завтра все переменится.

В вестибюль неторопливо прошествовал Барнард.

— Джордж! — сказал Ленокс.

— Вы пришли к какому-нибудь заключению?

— Не совсем. Может быть, поговорим завтра утром?

— Ленокс, я, как вам известно, человек занятой.

— Но это абсолютно необходимо.

Барнард испустил мученический вздох.

— Ну, хорошо, — согласился он. — Позавтракаем здесь завтра в восемь?

Вид у него был такой, будто Ленокс попросил его поболтать с Даниилом, пока львы нагуливают аппетит.

— В восемь, — сказал Ленокс. — Но не мог бы я перед уходом побеседовать с вашей экономкой?

Ленокс прекрасно видел, что Барнард потерял всякое терпение. Тем не менее, Барнард подошел к сонетке и дернул ее. Менее чем через минуту в вестибюле появилась толстуха с суровым лицом и коротко подстриженными седыми волосами, облаченная в коричневое платье.

— Мистер Барнард?

— Это Чарльз Ленокс, а это человек из полиции. Ответьте на их вопросы.

— Слушаю, сэр.

— Я поужинаю в клубе. Я устал от этого. Девушка покончила с собой.

— Доброй ночи, сэр.

— Доброй ночи, Джордж, — сказал Ленокс. Барнард вышел за дверь. — Могу я узнать ваше имя, мэм?

— Мисс Гаррисон, сэр.

— Прекрасно. Мисс Гаррисон, не могли бы вы сказать мне, кто в настоящее время проживает тут?

Мистер Барнард, я, два лакея, две старшие горничные, одной из которых была Пруденс Смит, две младшие горничные, кухарка, кучер и мальчик на побегушках. Сверх того на этой неделе у мистера Барнарда гостят пять друзей.

— Пять? Бог мой! Ну, я их оставлю на потом, но не могли бы вы сказать мне, были ли они все здесь между десятью и двумя часами дня?

— Все пятеро, да. Они все были в гостиной, а затем кушали второй завтрак в эти часы, включая и мистера Барнарда.

— А прислуга?

— Все, кроме мальчика, отправленного с поручениями, либо внизу готовили завтрак, либо наверху прислуживали за столом.

— А какие-нибудь молочники, торговцы или еще кто-либо в том же роде не подходили к двери? Парадной или для слуг?

— Никто. Дверь я открываю сама. Мистер Барнард предпочитает экономку дворецкому.

— Я могу положиться на ваше слово? Никто?

— Да.

— Несомненно, мисс Смит наняли вы? Так?

— Нанимать слуг входит в мои обязанности.

— И следили за ее поведением?

— Да, сэр.

— В последние месяцы были ли в ее поведении какие-либо странности?

Судя по виду мисс Гаррисон, ей было физически трудно ответить, но после нескольких напряженных секунд она сказала:

— Нет, сэр. А теперь мне надо вернуться к моим вечерним делам.

Глава б

Узкая извилистая Хэмпден-лейн была окутана тенями, но в темноте смутно мерцали два фонаря. В доме Ленокса Грэхем еще не спал, не спала и леди Джейн, надеясь, что он заглянет к ней. И как ни был он утомлен, Ленокс остановил кеб у ее двери, которая так походила на его собственную: белая дверь серого дома.

— Джейн! — прошептал он в боковое окно.

Послышался шелест тихих шагов, и дверь чуть приоткрылась.

— Чарльз! Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! Не то мы разбудим Керка, и он будет так зол!

Однако она, пожалуй, недооценила своего дворецкого, который на свой лад был так же надежен, как Грэхем: во всяком случае, когда они прокрались в тускло освещенную гостиную, он стоял там, держа поднос со спиртными напитками и сандвичами.

— С вашего разрешения, миледи, — сказал он, — могу ли я…

— Ах, Керк, милый мой человек, да, конечно, ложитесь спать. Благодарю вас от всей души.

Она улыбнулась ему, а затем села на краешек розовой кушетки посреди комнаты, чтобы налить им по стаканчику. Ленокс заметил раскрытую книгу, лежащую на стуле у окна переплетом вверх, и понял, что в ожидании она сидела там, чтобы увидеть его еще на улице. Ленокс отошел к бюро — у нее было еще одно, куда более дорогое, в утренней гостиной на третьем этаже, где она писала своим друзьям, любовалась садом и завтракала. Однако это бюро она использовала для тысячи всяких пустяков. Подобно его письменному столу, бюро загромождали разнообразные свидетельства счастливой жизни — непрочитанные газеты, серебряные безделушки, старые книги, карандаши и перья. При взгляде на все это у Ленокса возникло ощущение, что он вернулся домой.

— Чарльз, — сказала она, — я знала, что ты придешь. Это вовсе не умаляет твоей любезности, но тем не менее, я знала, что ты придешь.

Она налила ему шотландское виски с теплой содовой — смесь янтарного цвета, а себе стаканчик хереса. Они отхлебнули по глотку, а затем по какой-то причине — то ли из-за тягот этого вечера, то ли из-за облегчения, что все это уже позади — переглянулись и рассмеялись. Она протянула ему тарелку с сандвичами и взяла себе один.

— Расскажешь мне, что тебе удалось узнать? — попросила она.

— Как ты легко себе представишь, — сказал Ленокс, откидываясь на спинку кресла, — Барнард отнюдь не в восторге от происшедшего.

— Еще бы, скотина эдакая.

— Он заручился помощью инспектора из Ярда по фамилии Дженкинс, что оказалось к лучшему, так как Дженкинс позволил Мак-Коннеллу и мне осмотреть все. В полиции не нашлось бы и трех других человек, которые допустили бы что-либо подобное.

— Слава Богу, что там не было этого… ну, как бишь его… ну, я всегда забываю его фамилию…

— Итедер.

— Вот-вот!

— Именно то, что подумал и я, миледи, — сказал он со смехом.

— Ну, так что же произошло?

— Джордж немного потоптался вокруг, настаивая, что ничего таинственного в случившемся нет, отчего мои брови сразу поползли на лоб. Разумеется, он осведомился о тебе.

— Неужели? А что означает ваше «разумеется»?

Ленокс засмеялся.

— Не секрет, что он положил на тебя глаз.

Она покраснела.

— Неправда! — сказала она с легкой запинкой.

— Тото говорила мне, что, по ее мнению, это получше, чем мистер Коллинз в «Гордости и гордыне». И еще она сказала, что ты обязательно должна выйти за него для сугубо нашего развлечения. Поможет скоротать время.