Завоевание Тирлинга - Эрика Йохансен

– Уверена: можешь, – ответила Королева, и Ивен подскочил: он-то ничего не сказал. Он повернулся и увидел нечто, из-за чего его челюсть отвисла от удивления: голубые драгоценности на шее Королевы искрились, ярко сверкая в свете факела.

– Раз в неделю, – продолжила Королева, – будешь подавать мне отчет об этих трех заключенных. Если потребуется, делай заметки.

Ивен кивнул, радуясь, что Королева не сомневается: он может писать и читать. Обычно люди думали, что он не умел, но Па научил его, так что он мог вести книгу.

– Ты знаешь, что такое страдание, Ивен?

– Да, Ваше Величество.

– За этими узниками стоит еще один человек: высокий, болезненно-худой мужчина с ярко-голубыми глазами. Этот человек – поверенный страдания, и я хочу взять его живым. Если увидишь его, тут же сообщи Лазарю. Понимаешь?

Ивен снова кивнул, в голове уже сложилась законченная картинка. Он видел этого «поверенного» прямо сейчас: похожая на пугало фигура с глазами, словно большие голубые лампы. Ему даже захотелось попробовать его нарисовать. Королева протянула руку, и через мгновение Ивен понял, что ему нужно пожать ее. Стражники напряглись, некоторые потянулись к мечам, поэтому Ивен очень осторожно протянул руку и позволил Королеве ее потрясти. Королева не носила колец, и Ивен этому удивился. Он задумался, что скажет Па, когда услышит, что его сын встретился с Королевой и она оказалась совсем не такой, как он представлял.

Ивен так и стоял у камер, посматривая на заключенных и Королеву, когда пятеро стражников окружили ее и, словно волна, повлекли прочь: по коридору, вверх по ступенькам, из его подземелья.

Келси Глинн была вспыльчива, и она этим не гордилась. Келси ненавидела себя, когда гневалась, потому что даже когда ее сердце колотилось и густая завеса бешенства застилала глаза, она по-прежнему ясно видела прямую дорожку от неконтролируемого гнева к саморазрушению. Гнев затуманивал разум, потворствуя принятию неверных решений. Гнев можно простить ребенку, но не королеве. Карлин множество раз указывала ей на это, и Келси прислушивалась. Но даже слова Карлин не имели никакого веса, когда Келси захлестывала ярость: эта волна сметала все препятствия. И Келси знала, что, хотя гнев ее разрушителен, он чист и близок той девушке, какой она была в глубине души. Она скрывалась за всем тем самообладанием, что прививалось ей с самого рождения. Она родилась сердитой и часто задавалась вопросом, каково это – излить свой гнев, отбросить притворство и стать самой собой.

Сейчас Келси очень старалась сдерживать свой гнев, но с каждым словом человека, сидевшего через стол, темная вода перед плотиной подступала все выше. Подле нее сидели Булава и Пэн, чуть дольше Арлисс и отец Тайлер. Но Келси не видела никого, кроме генерала Бермонда на противоположном конце стола. Перед ним лежал железный шлем, увенчанный нелепым голубым пером. Бермонд, только что прибыший с фронта, был во всеоружии.

– Нам не хотелось бы растягивать армию, Ваше Величество. Этот план – пустое растрачивание ресурсов.

– С вами и здесь придется сражаться, генерал?

Он покачал головой, упрямо цепляясь за свою точку зрения.

– Вы можете защитить свое королевство, Ваше Величество, или свой народ. У вас не получится спасти и то, и другое.

– Люди важнее земли.

– Замечательное высказывание, Ваше Величество, но слабая военная стратегия.

– Вы же знаете, что пережил этот народ во время последнего вторжения.

– Лучше, чем вы, Ваша Величество, ибо вы тогда еще даже не родились. Кадделл тек красным. Повальная резня.

– И повальные изнасилования.

– Насилие – орудие войны. Женщины пережили это.

– О Боже, – вздохнул Булава, положив руку Келси на плечо, удерживая. Она виновато вздрогнула – Булава ее подловил. Да, генерал Бермонд стар и хром, но ей все равно хотелось стащить его с кресла и дать несколько хороших увесистых пинков. Сделав глубокий вдох, она осторожно проговорила:

– Мужчин насиловали наравне с женщинами, генерал.

Бермонд раздосадованно нахмурился.

– Недостоверная информация, Ваша Величество.

Встретившись взглядом с отцом Тайлером, Кейси заметила, как он слегка покачал головой. Никто не хотел говорить об этой стороне последнего вторжения даже двадцать лет спустя, но Арват получил множество недвусмысленных сообщений от местных приходских священников, единственных обозревателей достоверной хроники вторжения. Насилие было оружием войны, и мортийцы не делали различий между мужчинами и женщинами. Келси вдруг пожалела, что полковник Холл не принимал участие в этом совете. Он не всегда с нею соглашался, но, по крайней мере, умел рассмотреть вопрос со всех сторон, в отличие от генерала с давным-давно закостенелым разумом. Но несколько дней назад мортийская армия достигла границы, и Холл никак не мог покинуть передовую.

– Мы уходим от темы, – заметил Арлисс.

– Согласна, – Келси повернулась к Бермонду. – Мы должны защитить наш народ.

– Непременно, Ваше Величество: постройте лагерь для беженцев и принимайте всех бродяг. Но не отвлекайте моих солдат от более важных дел. Тот, кто хочет вашей защиты, может сам найти дорогу в город.

– Это опасное путешествие, если предпринимать его в одиночку, особенно с маленькими детьми. Первая волна беженцев едва ли покинула холмы, а мы уже получаем сообщения о преследовании и насилии в пути. Если это единственный вариант, который мы предлагаем, многие из них предпочтут остаться в своих деревнях, даже когда подойдет мортийская армия.

– Тогда это их выбор, Ваше Величество.

Плотина в голове Келси содрогнулась, ее фундамент «просел».

– Вы действительно не знаете, какое решение правильное, генерал, или просто притворяетесь, потому что так легче всего?

Бермонд покраснел.

– Здесь не одно правильное решение.

– Не думаю. Здесь мужчины, женщины и дети, которые не занимались ничем, кроме фермерства. Оружие у них деревянное, если оно вообще есть. Вторжение выльется в бойню.

– Точно. И лучший способ их защитить – это не пропустить мортийскую армию в королевство.

– Вы действительно верите, что тирская армия может удержать границу?

– Конечно, Ваше Величество. Верить в иное – измена.

Келси прикусила щеку, не в силах поверить в когнитивный диссонанс, скрытый в подобном заявлении. С границы приходили доклады Холла, точные, словно часы, и мрачные, словно погибель, но Келси и без Холла представляла истинное положение дел. Тирской армии в жизни не выстоять против того, что надвигалось на них. На прошлой неделе Келси снова было видение, теперь еще четче: западный Алмонт, покрытый морем черных палаток и солдат. Девушка, воспитанная Карлин Глинн, никогда бы не поверила в видения, но мир Келси расширился далеко за пределы библиотеки Карлин. Мортийцы придут, и тирская армия не сможет их остановить. Все, на что они могли рассчитывать, так это их замедлить.

Арлисс снова заговорил.

– Тирская пехота в плохой форме, Ваше Величество. У нас уже есть отчеты, что оловянное оружие разрушается из-за неправильного хранения. Есть проблемы и с боевым духом.

Бермонд, кипя от ярости, повернулся к нему:

– Завел шпионов в моей армии?

– А мне и шпионов не надо, – прохладно ответил Арлисс. – Все, что я говорю, – общеизвестный факт.

Бермонд с трудом проглотил свой гнев.

– Тогда тем более, Ваше Величество, мы должны потратить оставшееся время на подготовку и снабжение.

– Нет, генерал. – Как всегда, решение пришло к Келси внезапно, потому что оно было единственным, что позволило бы ей спать по ночам. – Мы используем его на то, что важнее всего: на эвакуацию.

– Я отказываюсь, Ваше Величество.

– В самом деле? – гнев Келси достиг пика, вспениваясь, словно волна. Это было прекрасное чувство, но как всегда вмешался отвратительный голос здравого смысла. Она не могла потерять Бермонда: слишком много вояк старой гвардии слепо верили его руководству. Королева заставила себя учтиво улыбнуться. – Тогда я отстраню вас от командования.

– Вы не можете!

– Еще как могу. У вас есть полковник, готовый принять командование на себя. Он более чем способен и, конечно, смотрит на вещи куда трезвее, чем вы.

– Моя армия не последует за Холлом. Пока нет.

– Зато последует за мной.

– Ерунда. – Но Бермонд все же отвел взгляд. Значит, и до него дошли слухи.

Не прошло и месяца с тех пор, как Келси и ее Стража вернулись с Аргосского перевала, но теперь авторитетное мнение гласило, что Королева обрушила на предателей Арлена Торна титанический поток, смывший их всех. Это стало любимой байкой сказителей в пабах и на рынках Нового Лондона, и для безопасности Келси она была просто чудом. Больше никто не пытался проникнуть в Цитадель, о чем Булава сообщил Келси чуть ли не с сожалением. Аргосский инцидент резко изменил политическую обстановку, и Бермонд это знал. Келси наклонилась вперед, чуя кровь.