Завоевание Тирлинга - Эрика Йохансен

Сперва Ивен перепугался: подумал, что это побег. Па предупреждал его о побегах, худшем позоре, что мог выпасть на долю тюремщика. Наверху, за дверью, стояли двое солдат, но здесь, внизу, Ивен был совсем один. И он понятия не имел, что делать, если кто-нибудь сюда ворвется. Он схватил лежащий на столе нож. Но за грохотом дверей последовало множество голосов и шагов, таких неожиданных звуков, что Ивен мог только сидеть за столом и ждать, кто же спустится по коридору. Через несколько секунд в подземелье вошла женщина: высокая леди с короткими каштановыми волосами и серебряной короной на голове. На шее женщины на сверкающей серебряной цепочке висело два превосходных голубых камня, ее окружало пятеро королевских стражников. Постояв пару мгновений столбом, Ивен бросился к ее ногам: Королева!

Сперва она подошла к третьей камере.

– Как ты, Жавель?

Мужчина на койке посмотрел на нее пустыми глазами.

– В порядке, Ваше Величество.

– Больше нечего сказать?

– Нечего.

Королева положила руки на бедра и фыркнула – этот звук разочарования Ивен узнал от Па, – потом прошествовала к первой камере, где лежал раненый мужчина.

– Что за жалкое существо?

Булава рассмеялся.

– Жертва грубого обращения, госпожа. Может, даже грубее, чем я сам мог бы придумать. Селяне взяли его на Склоне Девина, когда он пытался выменять столярные инструменты на еду. Привязали его к повозке, направляющейся в Новый Лондон, а когда он, в конце концов, рухнул, так и протащили весь остаток пути.

– Ты заплатил этим селянам?

– Все две сотни, Ваше Величество. Счастливый подвернулся случай: мы нуждаемся в верности этих пограничных деревушек, а на тех деньгах Склон Девина, вероятно, продержится целый год. Со звонкой монетой у них там туговато.

Королева кивнула. Она не походила на королев из историй Па, которые всегда были нежными, красивыми женщинами, вроде рыжеволосой Регента. Эта женщина выглядела… сильной. Может, из-за коротких, как у мужчины, волос, или из-за того, как она стояла: расставив ноги и нетерпеливо постукивая рукой по бедру. Ивену в голову пришла любимая фраза Па: ей палец в рот не клади.

– Эй! Баннакер! – Королева щелкнула пальцами человеку на койке.

Узник застонал, прикрыв ладонями голову. Рубцы на его руках начали покрываться струпьями и заживать, но он по-прежнему казался очень слабым, и, вопреки сказанному Па, Ивен почувствовал жалость.

– Бросьте, госпожа, – сказал Булава. – Пока вы ничего от него не добьетесь. От путешествия вроде этого мозг может и повредиться.

Королева окинула взглядом темницу, и ее глубокие зеленые глаза нашли вытянувшегося по струнке Ивена.

– Ты тюремщик?

– Да, Ваше Величество. Ивен.

– Открой эту камеру.

Ивен шагнул вперед, перебирая ключи на поясе, радуясь, что Па их надписал, поэтому он с легкостью нашел ключ с большой цифрой 2. Он не хотел заставлять эту женщину ждать. Раз в месяц он смазывал замки, как советовал Па, и теперь радовался тому, как плавно, без скрипа и помех, повернулся ключ. Ивен отступил, и Королева с несколькими стражниками вошла внутрь. Она повернулась к одному из них, огромному мужчине с некрасивыми кривыми зубами.

– Подними его.

Крупный стражник поднял заключенного с койки и, схватив за шею, свесил прямо над землей. Королева шлепнула мужчину по лицу.

– Вы Лиам Баннакер?

– Я, – булькнул узник низким, густым голосом. Из носа у него начала сочиться кровь, и Ивена передернуло от этого зрелища. Почему они такие жестокие?

– Где Арлен Торн?

– Не знаю.

С губ королевы слетело ругательство – однажды Па наподдал Ивену, когда тот его повторил, – и Булава вмешался:

– Кто помогал тебе строить камеры?

– Никто.

Булава повернулся к Королеве, и Ивен зачарованно наблюдал, как на одно долгое мгновение они закрыли глаза. Они разговаривали друг с другом… разговаривали, не открывая ртов!

– Нет, – наконец пробормотала Королева. – Мы не будем начинать сейчас.

– Госпожа…

– Я не сказала никогда, Лазарь. Но не ради таких мизерных шансов на победу, как этот.

Она вышла из камеры, махнув стражникам следовать за ней. Крупный стражник свалил узника обратно на койку, и он хрипло, как гармошка, задышал. Ивен, чувствуя на себе оценивающий взгляд Булавы, запер камеру, едва тот вышел.

– А вы, – заметила Королева, переводя взгляд на женщину из второй камеры. – Вы – настоящий подарок судьбы.

Женщина-призрак хихикнула, словно по стеклу провели гвоздем. Ивену захотелось прикрыть уши руками. Узница усмехнулась Королеве, обнажая гнилые нижние зубы.

– Когда придет мой хозяин, он накажет тебя за то, что разлучила нас.

– Почему ты называешь его хозяином? – спросила Королева. – Что вообще он для тебя сделал?

– Он спас меня.

– Тебя одурачили. Он бросил тебя, чтобы спасти свою шкуру. Ты лишь товар работорговца.

Женщина подлетела к решетке, всплеснув руками, словно запертая в клетке птица – крыльями. Даже Булава отшатнулся. Но Королева двинулась вперед, пока не оказалась в нескольких дюймах от решетки, так близко, что Ивену захотелось закричать.

– Посмотри на меня, Бренна.

Женщина-призрак подняла взгляд, на ее лице отразилась мука, словно она хотела, но не могла отвести глаза.

– Ты права, – прошептала Королева. – Твой хозяин придет. И когда он это сделает, я схвачу его.

– Моя магия его защитит.

– Я и сама владею магией, дорогуша. Разве ты не чувствуешь?

Лицо Бренны исказилось от внезапной боли.

– Я повешу труп твоего хозяина на стенах своей Цитадели. Ясно?

– Ты не сможешь! – завыла женщина-призрак. – Не сможешь!

– Забава для стервятников, – спокойно продолжила Королева. – Ты не можешь защитить его. Ты – всего лишь наживка.

Женщина-призрак яростно завизжала: то был высокий невыносимый звук, похожий на крик хищной птицы.

Ивен зажал уши и увидел, что несколько королевских стражников поступили так же.

– Тихо, – приказала Королева, и крик оборвался так же внезапно, как и начался.

Женщина уставилась на Королеву, розовые глаза выпучились от страха, когда она забилась на свою койку.

Королева повернулась к Ивену:

– Относись ко всем этим заключенным гуманно.

Ивен закусил губу:

– Я не знаю этого слова, Ваше Величество.

– Гуманно, – нетерпеливо повторила Королева. – Вдоволь еды, воды и одежды, не бить. Чтобы спали.

– Ну, Ваше Величество, трудновато заставить человека, если он не спит.

Нахмурившись, Королева устремила на него тяжелый взгляд, и Ивен понял, что ляпнул что-то не то. Когда Па служил тюремщиком, а он – всего лишь помощником, было куда проще. Па всегда вмешивался, когда Ивен чего-то не понимал. Он уже хотел извиниться – с этим лучше поспешить, прежде чем кто-либо совсем не разозлится, – когда морщины на лбу Королевы вдруг разгладились.

– Ты здесь один, Ивен?

– Да, Ваше Величество, с тех пор, как Па на пенсии. Артрит его совсем измучил.

– Здесь очень чисто.

– Спасибо, Ваше Величество, – улыбаясь, ответил он, потому что она была первым человеком, кроме Па, кто это заметил. – Я каждый день убираюсь.

– Скучаешь без Па?

Ивен моргнул: она что, хочет от него избавиться? Регент обожал так поступать, а его стражники – еще сильнее. Ивен научился читать это на их лицах: вкрадчивая подлость, притаившаяся, но никуда не исчезающая. Лицо королевы было суровым, но не злобным, поэтому Ивен ответил честно:

– Да. Я многого не понимаю, а Па всегда мне все объяснял.

– Но тебе нравится здесь работать.

Ивен посмотрел в пол, думая о стражнике, который назвал его идиотом.

– Да.

Королева поманила его ко второй камере.

– Может, эта женщина и не выглядит опасной, но она опасна. А еще она очень важна. Сможешь каждый день за ней присматривать и не дать ей себя перехитрить?

Ивен уставился на женщину-призрака. Конечно, крупных и крепких заключенных содержали в подземелье. Некоторые из них пытались обмануть Ивена, притворяясь больными, предлагая денег, умоляя одолжить меч. Женщина-призрак уставилась на Королеву, ее глаза так и сверкали от ненависти, и Ивен понял, что Королева права: эта женщина – непростая заключенная, она хитра и быстра.

Но я тоже могу быть умным.

– Уверена: можешь, – ответила Королева, и Ивен подскочил: он-то ничего не сказал. Он повернулся и увидел нечто, из-за чего его челюсть отвисла от удивления: голубые драгоценности на шее Королевы искрились, ярко сверкая в свете факела.

– Раз в неделю, – продолжила Королева, – будешь подавать мне отчет об этих трех заключенных. Если потребуется, делай заметки.

Ивен кивнул, радуясь, что Королева не сомневается: он может писать и читать. Обычно люди думали, что он не умел, но Па научил его, так что он мог вести книгу.

– Ты знаешь, что такое страдание, Ивен?

– Да, Ваше Величество.

– За этими узниками стоит еще один человек: высокий, болезненно-худой мужчина с ярко-голубыми глазами. Этот человек – поверенный страдания, и я хочу взять его живым. Если увидишь его, тут же сообщи Лазарю. Понимаешь?