Поляки в Пермском крае: очерки истории и этнографии - Коллектив авторов

В XX столетии можно назвать несколько крупных миграционных потоков поляков на территории России. Во время Первой мировой войны с западных границ России на восточные территории переселялись беженцы. Ссылались в Сибирь и на Урал после Гражданской войны участвовавшие в ней пленные поляки. Следующие крупные миграционные потоки поляков происходили уже в советский период, они были связаны с репрессивными мерами и военными событиями. С конца 1920-х гг. с началом коллективизации из западных районов Советского Союза высылались раскулаченные поляки. Первая крупная депортация польского населения в Казахстан и Сибирь была осуществлена в 1936 г. с территорий Прибалтики, Украины и Белоруссии28. Следующая массовая акция – «польская операция», составная часть большого террора – относится к 1937–1938 гг.29 В 1940–1941 гг., после вторжения СССР в пределы Польши, на восточные территории России высылались военнопленные и польские осадники с семьями и т. п.30 Новая волна арестов и высылок последовала после освобождения польских территорий в 1944–1945 гг., в нее попали прежде всего участники некоммунистического антигитлеровского сопротивления. Депортации, менее массовые, продолжались и в послевоенное время31.

Таким образом, в течение XVI–XX вв. поляки попадали в Россию по разным причинам и разными путями. Некоторые из них, переселяемые насильственно, возвращались со временем на родину, другие оставались жить в России. Следует отметить, что большая часть польского населения в России проживала в городах или селах в иноязычном окружении и практически не образовывала замкнутых групп. Поэтому процесс ассимиляции польского населения шел довольно быстро. В советские годы во многом ускорили утрату этнических особенностей репрессивные меры и депортации польского населения. Однако, несмотря на все сложности и трагические события, выпавшие на долю поляков в России, поляки продолжают оставаться одним из крупных этносов в составе населения Российской Федерации, расселенным во всех субъектах государства.

На территории Урала поляки расселялись так же, как и по всей России. Урал, как более отдаленная от центральных областей земля, был местом ссылок и временных поселений, местом службы и поиском новой доли. Когда появились первые поляки на Урале, точно неизвестно. Польскую историю Урала и Сибири принято вести с событий XVI в. Считается, что поляки в составе дружины Ермака участвовали в покорении Сибири (1580-е гг.)32. Сохранились разрозненные сведения о польском присутствии в регионе в период XVII–XVIII вв. Историю формирования польской диаспоры Башкортостана ведут с XVII в., когда сюда на службу прибыли шляхтичи Речи Посполитой33. Среди основателей Екатеринбурга (1723), по мнению историков, были поляки34. Особенно большие потоки польского населения на Урал отмечаются в середине XIX в., после «польских» восстаний, в конце XIX – начале XX в., в советские годы в ходе террора, депортаций и интернирования польского населения с западных регионов.

Мы не располагаем точными и достоверными данными, когда поляки появились в Пермском Прикамье. Возможно, первые из них пришли на Урал вместе с Ермаком. Несомненно, поляки не могли обойти Прикамье, отправляясь служить в гарнизоны Сибири в XVII–XVIII вв. Однако подлинная «польская» история Прикамья начинается в XIX в. После вхождения части Польского государства в состав Российской империи польские общины стали формироваться во многих крупных городах России, в том числе и удаленных от центра. Если в середине XIX в. появление поляков в восточных регионах Российской империи было связано, как правило, с политической ссылкой, то во второй половине – конце XIX в., когда Польша все более интегрировалась в российскую экономическую систему, квалифицированные польские рабочие начали прибывать в глубь страны на заработки35. Эти две миграционные волны поляков в Россию можно проследить и на примере Прикамья.

Поляки в пермской ссылке

Традиционно территории Урала и Сибири, отдаленные от центра России, считались местом для ссылки неблагонадежных подданных Российского государства, преступников, причем как уголовных, так и политических.

Первые сосланные в глубь России поляки стали прибывать на восток страны в 1790-е гг., после разделов Польши и вхождения части ее территории в состав Российской империи36. Массовая депортация поляков началась при Николае I, при котором в Польше разразились первые вооруженные восстания (1830–1831). В течение 30 лет правления Николая I на присоединенных к Российской империи территориях была раскрыта деятельность множества политических организаций. Десятки тысяч человек на долгое время были отправлены на каторжные работы, на поселения, в военные батальоны на восток страны37.

Несмотря на то что в Перми на протяжении всего XIX в. жили ссыльные поляки, следует отметить, что основным местом ссылки для мятежников все-таки являлись города Сибири и Средней Азии. Пермь, как правило, выступала лишь в качестве пункта для дальнейшей пересылки. Часть ссыльных только проезжала через Пермь, поэтому их впечатления весьма поверхностны. Об этом пишут авторы монографии «Участники Польского восстания 1863–1864 гг. в Тобольской ссылке»38, а известный польский революционер Ф. Я. Тон в мемуарах упоминает Пермь как один из городов, который он проезжал по пути в ссылку в Тобольск: «Мы плыли по Волге и Каме на север, и вместо соловьиных трелей слух улавливал лишь скрежет ломающихся друг о друга льдин. Мы снова догоняли зиму. Кое-где на горах тысячами бриллиантов горел снег. На хвойных деревьях и желтой прошлогодней траве сверкал иней. Мы вступали в страну снегов…»39.

Кроме этого, следует отметить, что сами поляки предпочитали Сибирь Уралу. Чаще всего Урал воспринимался ими в качестве «ненавистной» России, а Сибирь они считали самостоятельной, независимой, богатой, доброжелательной, яркой территорией40. Урал, край заводов и гор, ассоциировался с началом ссылки, с местом, где приводился в исполнение царский приговор. Адольф Янушкевич в 1853 г. поднялся на Уральские горы, чтобы взглянуть последний раз на Европу, и был немало разочарован: «Я не увидел ни единого хлебного стебелька, а истосковавшийся взор не мог порадоваться виду колосящейся ржи или пшенички»41. Не устраивал поляков и климат. Один из ссыльных, П. Сцегенный, писал в письме своему соотечественнику: «Я постоянно буду против того, чтобы в зимнее время возвращаться на родину. Дороги заметены, очень опасно, и натура, и люди суровые»42.

Однако Пермь являлась не только перевалочным, транзитным пунктом по пути мятежников в Сибирь, в XIX в. Пермская губерния также стала одним из центров польской ссылки.

Сведения о ссыльных поляках первой половины XIX в. в Пермской губернии весьма отрывочны. Немногочисленные документальные и мемуарные источники свидетельствуют о пребывании в Пермской губернии и, в частности, в губернском городе участников восстания 1830–1831 гг. В документах 1834 г. по Пермской губернии среди ссыльных упоминаются «…неблагонадежный духовный ксендз Корнелий Важинский», «высланный в Пермь под надзор полиции ксендз Кулявский»43, в Пермскую же губернию под надзор полиции высланы дворянин Исханович и ксендз Зелинский44. В мае 1835 г. пермским гражданским губернатором было получено представление от виленского губернатора «о вредных качествах помещика Виленской губернии Ф. Янчевского, участвовавшего в мятеже», за что указанный Янчевский и был выдворен в Пермскую губернию45. В июне 1836 г. в Пермь прибыл в ссылку «отставной капитан бывших польских войск» И. Запольский. Сопроводительные документы достаточно полно раскрывают его деятельность: «По рассмотрении мною военного дела, произведенного в комиссии в Киеве, над мятежниками учрежденной, [о] помещике Киевской губернии Махновского уезда отставном капитане бывших польских войск Иване Запольском, имеющем от роду 50 лет, внесенном во 2-й разряд государственных преступников, я нашел, что, хотя он не учинил чистосердечного сознания о бытности его начинщиком мятежа в Липовецком уезде, формировании шайки, предводительствовании оной, действии противу Императорских войск, побеге по разсеянии шайки за границу, поступлении вновь на службу капитаном в мятежнические войска, однако ж показание свое о насильном якобы захвачении в шайку, побеге от них за границу по действительности нахождения своего в Галиции с 5 мая 1831 г. ничем законно не доказал, и самое свидетельство Лембергской полиции, представленное им, не подкрепило его показания о времени прибытия туда, но только удостоверяет, что он проживал там сего года, не поясняя, впрочем, с какого именно месяца и числа. Напротив же, по делопроизводству Запольский обличается в том показанием 35 лиц, бывших в мятежнической шайке, подлинными приказами за его подписом, укрывательством за границею более трех лет и с обстоятельством домогательства его на поступление в подданство Австрии. За сии преступления и нарушение верноподданнической присяги, хотя подлежал бы он как государственный преступник строгому наказанию, но, принимая в уважение добровольное со покорностию возвращение в Отечество, преклонность лет его [и то,] что по делопроизводству нет вовсе законных свидетелей, которые бы подкрепили оговор означенных 35 лиц, более или менее участвовавших в мятеже, и для закрытия собственной вины могших о насильном захвачении оговаривать его, Запольского, полагаю: вменить ему в наказание… выдержать еще в Киево-Печерской цитадели один год и потом, обязав в непоколебимой верности к всероссийскому престолу установленною подпискою, выслать как вредное лицо для спокойствия здешнего края на жительство в г. Пермь под строжайший тамошний за образом жизни его полицейский надзор, до тех пор, пока правительство сочтет удобным возвратить его на родину. …того его Запольского ни к каким должностям не определять и к дворянским выборам не допускать…»46.