Большая четверка - Агата Кристи

— А что вы думаете о старухе? — неожиданно спросил я. — Она была в доме одна, когда Грант ушел за молоком. Она могла убить хозяина и уйти из дома, не оставив следов…

— Браво, Гастингс. Я все думал, придет ли вам это в голову. Я тоже об этом подумал, но понимаете… Бэтси Эндрюз — местная, ее тут хорошо знают, она не связана с Большой Четверкой, и, кроме того, Уолли был крепким стариком. Нет, здесь работал мужчина.

— Возможно, Большая Четверка спрятала какое-то дьявольское орудие в потолке — что-то такое, что автоматически опускается, перерезает горло человеку и снова возвращается на место?

— Подобно лестнице Иакова[12], вы хотите сказать? Я знаю, Гастингс, что у вас богатое воображение, но на этот раз, ради Бога, спуститесь на землю.

Пристыженный, я замолчал. Пуаро продолжал бродить из комнаты в комнату, заглядывая в шкафы, выдвигая ящики. На лице у него была написана досада. Неожиданно он издал вопль, напоминающий вой шпица, которому прищемили хвост. Я бросился на крик. Пуаро находился в холодной кладовой и с торжествующим видом держал в руке баранью ногу.

— Дорогой Пуаро! — воскликнул я. — Что случилось?

— Посмотрите, прошу вас, посмотрите на нее. Подойдите поближе.

Я подошел поближе, но, сколько ни всматривался, ничего в ней не находил. Нога как нога. Я ему так и сказал. Пуаро укоризненно посмотрел на меня.

— Вы видите вот это, это, это?

Он тыкал пальцем в каждое «это», отламывая каждый раз по маленькой сосульке.

Только минуту назад Пуаро обвинил меня в слишком богатом воображении, но сейчас я чувствовал, что его воображение разыгралось куда сильнее моего. Неужели он всерьез думает, что эти льдышки были кристаллами смертельного яда? Это было единственным выводом, к которому я пришел, слушая его.

— Это мороженое мясо, — сказал я. — Импорт. Из Новой Зеландии.

Он долго смотрел на меня, потом странно рассмеялся.

— Как мудр мой друг Гастингс! — воскликнул он. — Он знает все и вся! Как это говорится? Мистер Всезнайка. Такой уж он есть — мой друг Гастингс.

Он бросил баранью ногу обратно и вышел из кладовой. Затем он посмотрел в окно.

— А вот возвращается и наш друг инспектор. Очень кстати. Я уже посмотрел все, что хотел. — Он выбивал дробь пальцами на столе и, казалось, что-то подсчитывал. Затем неожиданно спросил: — Какой сегодня день недели, mon ami?

— Понедельник, — удивленно ответил я. — А что?..

— А… Понедельник, не так ли? Тяжелый день. Это очень рискованно — совершать убийство в понедельник.

Он прошел назад в гостиную, подошел к термометру и постучал по стеклу.

— Ясно и семьдесят градусов по Фаренгейту[13]. Обычный английский летний день.

Инглес все еще продолжал осматривать китайские фарфоровые безделушки.

— Вас не так уж и интересует это расследование, мосье? — спросил Пуаро.

— Это не моя работа, — улыбнулся Инглес. — Меня многое интересует, но не такие вещи. Поэтому я предпочитаю никому не мешать. А терпению я научился на Востоке.

Вошел инспектор, очень оживленный, извиняясь за то, что так долго отсутствовал. Он настоял, чтобы мы еще раз осмотрели место преступления, после чего в конце концов мы покинули дом.

— Вы были так добры к нам, инспектор, — сказал Пуаро, когда мы опять вышли на улицу. — У меня к вам есть одна просьба.

— Хотите осмотреть труп, сэр?

— О нет, избави Бог! Это ни к чему. Я хотел бы поговорить с Робертом Грантом.

— Тогда вам придется поехать со мной в Мортон, сэр.

— Прекрасно, но я хотел бы поговорить с ним наедине.

Инспектор задумчиво потеребил верхнюю губу.

— Я не знаю, сэр. Инструкция…

— Уверяю вас, если вы позвоните в Скотленд-Ярд, то получите соответствующее разрешение.

— Я слышал о вас самые восторженные отзывы от своих коллег, сэр. Но, понимаете, это противоречит инструкции.

— И тем не менее это необходимо, — терпеливо продолжал Пуаро. — По той простой причине, что Грант.., не убийца.

— Что?.. Тогда кто же?

— Я подозреваю, что убийце гораздо меньше лет. Он приехал в «Гранит-Бангалоу» на двуколке, которую оставил на улице. Вошел в дом, убил старика, спокойно вышел и уехал. Он был без шляпы, а одежда слегка испачкана кровью.

— Но в таком случае его бы видела вся деревня!

— Необязательно.

— Ну да — если бы было темно, однако старика убили днем.

Пуаро слегка улыбнулся.

— И потом.., лошадь и двуколка, сэр? Как вы можете это объяснить? Любая повозка оставила бы возле дома следы, но их там нет.

— Глазами, возможно, этого и не увидишь. Нужно представить мысленно.

Ухмыльнувшись, инспектор взглянул на меня и выразительно постучал пальцем по лбу. Я тоже был смущен, хотя, в отличие от инспектора, верил в Пуаро.

Инспектор проводил нас в Мортон, где нам разрешили поговорить с Грантом, но при этом присутствовал полицейский. Пуаро сразу же заявил:

— Грант, я знаю, что вы невиновны. Расскажите, пожалуйста, что случилось на самом деле.

Арестованный оказался мужчиной средней комплекции, с неприятным лицом. Сразу чувствовалось, что в тюрьме он не впервые.

— Клянусь Богом, я этого не делал, — зачастил он. — Кто-то подсунул те маленькие стеклянные штучки в мои пожитки. Это просто поклеп, вот что это. Я как вошел в дом, сразу же подался в свою комнату, как я об этом и сказал. Я знать ничего не знал до тех пор, пока Бетси не завопила. Ей-богу, я тут ни при чем.

Пуаро поднялся.

— Если вы не скажете мне правду, вам конец.

— Но я…

— Конечно же вы заходили в комнату и, несомненно, знали, что ваш хозяин убит. Вы собирались задать стрекача, но тут появилась Бетси и увидела труп.

Арестованный, раскрыв рот, уставился на Пуаро.

— Разве это не так? — продолжал Пуаро. — Еще раз вам говорю: полная откровенность — вот ваш единственный шанс.

— Была не была, — неожиданно сказал Грант. — Все было так, как вы сказали. Я вошел в дом и сразу же пошел к хозяину, а он лежит на полу мертвый, и вокруг — жуть сколько крови. Я, само собой, сдрейфил. Подумал: как разузнают о моем прошлом, сразу же меня и заподозрят, кого ж еще. Ну и решил бежать. Сразу же. Пока никто еще ничего не узнал.

— А нефритовые статуэтки?

Грант замялся.

— Понимаете…

— Вы взяли их по привычке, не так ли? Однажды вы слышали, как ваш хозяин говорил, что им цены нет, ну и хотели прихватить с собой — по старой памяти? Верно? Теперь ответьте мне на один вопрос. Вы забрали статуэтки, когда пошли в комнату во второй раз?

— Я заходил только один раз. Мне и одного было достаточно.

— Точно один?

— Ей-богу.

— Хорошо. Когда вы вышли из тюрьмы?

— Два месяца назад.

— Как вам удалось получить эту работу?

— Через «Общество помощи заключенным». Когда я выходил из тюрьмы, меня встречал какой-то тип в шляпе.

— А как он выглядел?

— Не пастор, но похож. Мягкая черная шляпа, говорил важно. У него не было переднего зуба. В очках. Звали его Сандерс. Сказал, что верит в мое раскаяние и что найдет мне хорошее место. К старому Уолли я попал по его рекомендации.

Пуаро снова поднялся на ноги.

— Благодарю вас. Теперь действительно вы все сказали. Наберитесь терпения. — Он помолчал немного и уже в дверях добавил. — Сандерс еще дал вам пару ботинок?

Грант был совершенно обескуражен.

— Да, расщедрился. Но откуда вам это известно?

— Такова моя обязанность — все знать, — мрачно ответил Пуаро.

После короткого разговора с инспектором мы все вместе забрели в «Белый олень» и там за стаканчиком девонширского сидра[14], уплетая яичницу, принялись обсуждать случившееся.

— Все выяснили? — спросил с улыбкой Инглес.

— Да, в основном все, но как доказать, что Уолли был убит по приказу Большой Четверки, а вовсе не Грантом? Какой-то умник устроил его на это место, чтобы потом сделать «козлом отпущения», что, кстати, было совсем нетрудно, учитывая его прошлое. Он дал ему пару ботинок, а вторую, точно такую же, оставил у себя. Остальное предельно просто. Когда Грант ушел из дома, а Бетси — к кому-то посудачить (она это делала каждый день), он, надев такие же ботинки, как у Гранта, заходит в дом и убивает хозяина. Затем переобувается в ботинки Гранта, садится в свою повозку, и был таков.

Инглес посмотрел на Пуаро.

— Одно мне непонятно, — сказал он. — Почему его никто не видел?

— А… Вот в этом-то и вся хитрость Номера Четвертого. Его видели многие, но при этом никто не обратил на него внимания. Поскольку он приехал в повозке мясника.

Я воскликнул:

— Баранья нога!

— Точно, Гастингс, баранья нога. Все клятвенно уверяли, что сегодня утром никто не заходил в «Гранит-Бангалоу», но тем не менее в кладовой я нашел свежезамороженную баранью ногу. Сегодня понедельник, значит, мясо привезли сегодня, потому что если бы его привезли в субботу, то при такой погоде оно не могло не оттаять. Итак, кто-то был в коттедже, и этот кто-то не привлек ничьего внимания, несмотря на то, что одежда его была вся в крови.