Александр Тихонов. Легенда мирового биатлона - Александр Тихонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перепрыгнув через забор, вернул винтовку и патроны на место.
Хлебая вечером суп с утятиной, отец спросил, откуда взялась дичь. Саша честно признался. Ох и попало же ему: не бери ружьё без спроса! Саша в душе изумлялся: неужто отец и вправду бы дал, если бы он попросил?
Так Александр стал охотником. Отец ему доверял оружие. Саня добывал то тетерева, то зайца. Всё для семьи подспорье.
Первый советский олимпийский чемпион по биатлону, трёхкратный чемпион мира Владимир Меланьин
Вскоре в селе разрушили церковь, где бабушка Устинья крестила Сашу. Взрывали, жгли иконы. Разбили на месте церкви сад. Школьники сажали деревья, Саша тоже посадил три дерева.
В начала пятидесятых годов в областных центрах стали проводиться Всесоюзные лыжные гонки на приз газеты «Пионерская правда». В Челябинске, областном уральском городе, в этих соревнованиях участвовало особенно много школьников. В 1958 году Саша Тихонов выиграл этот престижный приз. Выигрыш был особенно дорогим: соревнования шли между учениками 5 – 7-х классов, и отцу пришлось настоять, чтобы Сашу, в тот год учившегося в четвёртом классе, допустили на соревнования. Грамота долго висела у Саши над кроватью.
Стихия соревнований захватила его. Лыжные гонки были необычайно популярны в стране, а вот о биатлоне знали плохо. Правда, однажды Саша увидел в газете фотографию: стройный лыжник с винтовкой. И подпись: «Чемпион мира Владимир Меланьин». С тех пор он словно наяву видел себя на лыжах и с винтовкой за плечами.
Вскоре отец взял ссуду на строительство своего дома. В прежнем стало совсем тесно. У Ивана Григорьевича четверо мальчишек, да у братьев и сестры в сумме восемь детей. Саша помогал отцу рубить дом, в минуты отдыха разглядывая кривую сосну, росшую рядом. Отчего она не выросла прямой, отчего искривилась?
Печь пригласили класть дедушку Горячева, известного во всей округе печника. Работая, он с охотой объяснял пацану, что самое сложное в печи – дымоход. Поделился особым секретом – чтобы печь лучше держала тепло, надо добавить в глину битое стекло.
С одноклассниками в походе. Зима 1962–1963 гг. «Уже тогда за моей спиной была винтовка»
Когда семья перебралась в новый дом, показалось – стало полегче.
В 1957 году Н. С. Хрущёв решил догнать и перегнать Америку по производству мяса. Казалось бы, какое отношение имело желание руководителя страны к жителям далёкого уральского села Уйское?
Оказалось – прямое. Руководители сельского хозяйства в разных областях страны, стремясь выслужиться перед высшим начальством, стали заставлять жителей сдавать скот на мясо, чтобы увеличить показатели. Первой стала Рязанская область. Жителей её обложили «мясным оброком», забирали личный скот даже не за деньги, а за долговые расписки. Специальные сотрудники поехали по соседним областям, закупая там скот. Хрущёв был в восторге от мнимых успехов.
Началась цепная реакция. В 1960 году волна дошла и до Челябинской области. В подсобных хозяйствах разрешили оставить одну корову, одного телёнка, одну овечку.
Когда у Тихоновых уводили на бойню тёлочку, плакали всей семьёй. Малышам было жалко, старшие понимали, что это единственная еда на зиму – и её отнимают. Саша не понимал, почему, для чего забирают их тёлочку? Жили очень бедно, кусок сахара считался фантастическим подарком. Саша стремился помочь семье, мечтал сам зарабатывать деньги.
Авантюрная же идея Хрущёва обернулась в следующие годы резким спадом производства мяса по всей стране. А тут ещё новые деньги, вызвавшие резкую инфляцию и возникновение острого товарного дефицита…
Отец, дядья и бабушка Устинья часто вспоминали деда Григория. Он был заметным казаком на селе.
Саша представлял деда как живого, – такими яркими, сочными были рассказы отца. Чаще всего родственники говорили о том, как в тридцатые годы деду однажды отдали колхозную кобылу, старую, больную. Думали, скоро околеет. Дед её выходил, откормил. После раскулачивания на селе осталось много безлошадных крестьян, те же, у которых лошади остались, считались чуть ли не кулаками. А тут Григорий и пашет, и навоз возит на поля на своей лошади, и придраться к нему нельзя.
Возле дома Григория Ивановича по вечерам собирались деревенские старейшины – погутарить, делишки обсудить. Не спеша приходили, садились на широкую лавку. Дед тоже не спешил, поглядывал в окно, ждал, когда все соберутся. Затем выходил на крыльцо, доставал кисет, из лоскута газеты сворачивал козью ножку, набивал её махоркой, затягивался. Артистически обведя собравшихся взглядом и выдержав паузу, спрашивал: «Ну что, х… ета безлошадная… Собрались?»
Дед не принимал колебаний. Отвечал резко: «Дуй до горы! В гору – наймём». Это звучало так же, как, вероятно, звучала в устах Наполеона фраза: «Главное ввязаться в бой, а там посмотрим».
Любил повторять: «Семь раз отмерь, один – отрежь – неправильная поговорка. Десять раз отмерь! И ни хрена не режь, меряй дальше».
Иван Григорьевич хорошо запомнил ещё одно выражение отца: «Не бойся больших расходов, бойся малых доходов. И никогда не воруй от убытков». Только вот применить на практике это выражение отец не мог. Система, сложившаяся в стране, практически не давала возможности получать доходы выше минимальных.
Однако были люди, считавшие себя выше других. Таким оказался один из местных руководителей райсовета, партийный функционер Никитин. Когда его назначили в сельский райком, он приехал с семьёй, не имея лишней пары одежды. Уезжал через три года на пяти машинах, гружёных домашним добром. Саша пришёл проводить своего приятеля Юру Никитина и слышал, как Никитин назвал его отца Ивана Григорьевича и его односельчан нищими дураками. Поучал: мол, в партию надо вступать! Тихонов-старший вспыхнул – и Никитин отлетел от мощного удара старого бойца. Никитин кричал, мол, буду жаловаться. Но не стал…
В седьмом классе Сашу Тихонова выгнали из школы – на неделю, в качестве наказания. Одноклассники набедокурили, а свалить всё решили на Сашу: мол, он сын учителя, ему простят.
Саша не стал оправдываться перед обвинителями – гордость не позволила. Дома сказал – как отрезал: в школу больше не пойду. И тут же отправился к Алексею Ильичу Зотову, отцовскому приятелю. Он был на селе большим человеком – начальником автохозяйства.
– Возьмите к себе. Хочу работать. Токарем.
Было у Саши одно тайное желание – научиться точить чику. В чику – азартную игру на деньги, где требовались ловкость и точный глазомер – тогда играли все мальчишки, а тот, кто мог выточить биту, считался прямо-таки королём.
Зарабатывать самостоятельно, выточить чику, стать выше несправедливого наказания – три разных линии слились в одну, и Саша стал токарем.
«Меня часто спрашивали, какого я роста, потому что на трассе я казался двухметровым»
На полгода определили его учеником к Андрею Андреевичу Брюхову, опытному токарю. Саша, маленький, худой, в перешитых отцовских галифе, в потёртой вельветовой куртке, кепке и хромовых сапогах, в которых отец пришёл с фронта, старался держать себя рядом с учителем независимо. Брюхов, усмехаясь, стал звать его «мастером».
– Ну что, мастер, давай учиться, – начинал он каждое занятие.
Через полтора месяца у Зотова на его Иж-56 полетел цилиндр заднего амортизатора. Андрей Андреевич несколько смен трудился над этим цилиндром, Саша был тут же, на подхвате. Но что-то не ладилось у Брюхова с диаметром. Не выходит – и всё тут.
Ночью через форточку забрался Саша в гараж, достал новую заготовку и начал точить злополучный цилиндр. Выбрал сначала внутренний диаметр, затем внешний. Вспоминая советы учителя, действовал не спеша: после каждой операции выжидал, чтобы металл успел остыть. После доводил шкуркой. За работой незаметно пролетели четыре часа. В очередной раз дав металлу остыть, Саша вогнал цилиндр в амортизатор. Аж дыхание прерывалось от волнения. Затем подцепил проволокой, вытащил – цилиндр выходил с трудом, как и положено. Саша смазал его маслом и отправился домой – на сон ещё оставалась пара часов.
Рабочий Челябинского металлургического завода, 1963 г.
С утра Андрей Андреевич опять трудился над новой заготовкой. Саша побежал прямиком к Зотову: дескать, цилиндр выточил, только мастеру не говорите, пожалуйста.
– Не может быть! – изумился Зотов.
Он тут же послал помощника за амортизатором, кабинет – на ключ, осторожно вогнал цилиндр, вытянул за проволочку. Задумчиво взглянул на притихшего подростка. В результате уже после двух месяцев учёбы Саше присвоили разряд, и он начал получать 65 рублей в месяц. Прозвище Мастер закрепилось за ним уже по праву.
