Золотые рыбки - Рэймонд Чандлер

Закат безразлично кивнул головой и отложил револьвер.

– Пусть только сунет свой нос – сразу станет мягче! – процедил он. – У меня около дома стоит машина. Подышим свежим воздухом по дороге до Вестпорта и осмотрим все на месте. Но не надоедай ему с золотыми рыбками. Говорят, он на них совсем свихнулся. А я побуду в стороне. Он очень хитрый – набрался опыта в тюрьме. От него несет парашей.

– Прекрасно, – добродушно согласился я. – Я сам давно увлекаюсь золотыми рыбками.

Закат потянулся рукой к бутылке, налил себе на два пальца виски и выпил. Потом встал, застегнул воротник и попробовал выпятить свою челюсть без подбородка как можно дальше вперед.

– Только не ошибись, парень. Придется, как видно, серьезно поработать.

Одними разговорами, наверное, не обойдешься. Может, надо будет его выкрасть...

– Пустяки, – бросил я. – Страховое агентство нас прикроет.

Закат одернул полы куртки, потер ладонью тонкую шею. Я надел шляпу, положил бутылку с виски в сумку, подошел к окну и закрыл его.

Мы направились к двери. Но только я потянулся рукой к щеколде, как с другой стороны двери кто-то постучал. Я знаком показал Закату, чтоб он стал сбоку у стены. Какое-то мгновение я еще смотрел на дверь, а затем открыл ее.

Перед моими глазами появились почти рядом два револьвера – один маленький, 32-го калибра, второй – большой, «Смит и Вессон». Те, кто их держали, войти в комнату вместе не могли, поэтому девушка шагнула первая.

– Ну, довольно, умник, – сухо сказала она. – Лапки – к потолку!

Посмотрим, достанешь ли ты до него.

Глава 8

Я медленно попятился. Непрошеные гости наступали на меня с двух сторон.

Я споткнулся о собственную сумку, упал назад и, ударившись о пол, со стоном повернулся на бок.

В этот миг Закат спокойно сказал:

– Руки вверх, приятели! И живее!

Две головы стремительно отвернулись от меня, и я успел достать свой револьвер и положить его у себя под боком. Я снова застонал.

Наступила тишина. Я не слыхал, чтоб упал хоть один револьвер. Дверь комнаты все еще была открыта настежь, а Закат до сих пор подпирал стену где-то за ней. Девушка процедила сквозь зубы:

– Держи ищейку на мушке, Раш. И прикрой дверь, худоребрый тут не будет стрелять. Да и никто не будет стрелять, – потом шепотом – я едва расслышал – добавила:

– Стукни дверью!

Меддер попятился через комнату, не сводя с меня своего «Смита и Вессона». Теперь он вынужден был повернуться к Закату спиной, и мысль об этом заставила его глаза беспокойно забегать. Мне нетрудно было его подстрелить, но это не входило в мои цели.

Закат стоял, широко расставив ноги и чуть высунув язык. Его бесцветные глаза насмешливо щурились.

Он не спускал глаз с девушки, она не спускала глаз с него. Их револьверы тоже внимательно смотрели друг на друга.

Раш Меддер добрался до порога, взялся за край двери и резко отвел ее. Я хорошо знал, что сейчас будет. В тот же миг, когда стукнет дверь, тридцать второй калибр скажет свое слово. Если она выстрелит вовремя, то стук двери сольется со звуком выстрела.

Я рванулся вперед, схватил Кэрол Донован за ногу и изо всей силы дернул ее к себе.

Дверь стукнула. Ее револьвер выстрелил, пуля отколола кусок штукатурки на потолке.

Брыкаясь, Кэрол повернулась лицом ко мне. И тут послышался глухой, подчеркнуто тягучий голос Заката:

– Ну, если так, то поговорим! – И он взвел курок своего кольта.

Что-то в его голосе успокоило Кэрол Донован. Она расслабилась, ее рука с револьвером скользнула вниз, и девушка отступила от меня.

Меддер повернул в замке ключ и, тяжело дыша, прислонился к двери. Его шляпа едва не сползла на ухо, и из-под полей выглядывали кончики двух полосок клейкой ленты.

Пока я все это рассматривал и оценивал, никто не шевелился. Шагов за дверью не слышно было, следовательно, ничто не могло потревожить нас. Я поднялся на колени, стараясь не показать своего револьвера, потом стал на ноги и подошел к окну. На верхние этажи отеля «Сноквелми» с тротуара не смотрела ни одна душа.

Я уселся на широкий старомодный подоконник и несколько смущенно оглядел присутствующих, как священник, который произнес неудачную проповедь.

Девушка резко бросила мне:

– И ты связался с этим болваном?!

Я не ответил. На ее лице медленно проступал румянец, в глазах горел огонь. Меддер протянул руку и подавленно сказал:

– Послушай, Кэрол. Послушай меня. Так мы ничего...

– Замолчи!

– Хорошо, – выдавил из себя Меддер. – Пусть будет по-твоему.

Закат в который раз уже неторопливо смерил девушку взглядом. Его рука с револьвером удобно лежала на поясе, и весь внешний вид моего напарника говорил о полном спокойствии. Увидев, как он достает револьвер, я надеялся только на то, что девушку его спокойствие не обманет.

Медленно он проговорил:

– Мы уже слыхали о вас двоих. И что ж вы нам предлагаете? Мне вообще не очень интересно вас слушать, но и за стрельбу неохота схлопотать срок.

– Там хватит для четверых, – сказала девушка. Меддер энергично закивал своей большой головой, и ему даже удалось выдавить из себя бледную улыбку.

Закат посмотрел на меня. Я кивнул головой.

– Выходит, четверо, – вздохнул он. – Хорошо. Но больше никого. Сейчас поедем ко мне и обсудим за бутылкой. Тут мне не нравится.

– Как все просто! – ехидно бросила девушка.

– Просто, как сама смерть, – протянул Закат. – А я ее частенько видел.

Поэтому-то мы все и обговорим. Тут не тир.

Кэрол Донован расстегнула свою замшевую сумочку на левом боку и спрятала в нее револьвер. Она улыбнулась. Она была очаровательна, когда улыбалась.

– Ставка сделана, – спокойно сказала она. – Я вхожу в игру. Теперь куда?

– На Уотер-стрит. Подъедем на тачке.

– Тогда веди нас, парень.

Мы вышли из комнаты и спустились на лифте в вестибюль, богато украшенный оленьими рогами, чучелами птиц и гербариями диких цветов под стеклом. Шли мы как четверо друзей. Такси проехало по Кепител-вей к площади, миновало красный жилой дом, слишком большой для этого городишки – кроме тех дней, когда заседает законодательное собрание. Мы ехали по следам автомобильных шин вдоль административных зданий, стоявших, в стороне, и высоких закрытых ворот губернаторской резиденции.

Вдоль тротуара росли дубы. За садовыми калитками мы увидели несколько довольно больших усадеб. Такси промчалось мимо них и свернуло на дорогу, уводившую к сумому проливу. Вскоре между высокими деревьями показался дом.

Дальше, за деревьями, поблескивала вода. Дом был с верандой, небольшой газон совсем зарос бурьяном и очень буйными кустами. Проложенная в грязище колея заканчивалась под навесом, где стоял старомодный низенький спортивный автомобиль.

Мы вышли из такси и я рассчитался с водителем. Все четверо стояли и внимательно смотрели, как машина скрывается из глаз. Потом Закат сказал:

– Моя комната наверху. Подо мной живет учительница, сейчас ее нет дома.

Пойдем, надо прополоскать горло.

Мы отправились через газон к веранде. Закат рывком открыл дверь и кивнул на узенькую лестницу.

– Сначала дама. Вперед, красавица! В этом городе дверей никто не запирает.

Девушка холодно посмотрела на хозяина и пошла мимо него по лестнице наверх. За ней двинулся я, потом – Меддер. Закат шел последним.

Почти весь второй этаж занимала одна комната, затемненная деревьями за мансардным окном. Тут стояли широкая кровать, придвинутая к наклонной стене, стол, несколько плетеных стульев, маленький радиоприемник, а посреди комнаты – круглая черная печка.

Закат пошел в крошечную кухоньку и возвратился с четырехгранной бутылкой и несколькими стаканами. Наполнил стаканы и поднял свой.

Уговаривать нас долго не пришлось, мы выпили и расселись.

Закат одним духом вылакал свой стакан, наклонился, поставил его на пол, а когда разогнулся, в руке у него снова был кольт.

Я услыхал, как в неприятной тишине, наступившей так неожиданно, захлебнулся Меддер. Губы у Кэрол дернулись так, словно она намеревалась засмеяться. Потом девушка наклонилась вперед, держа стакан левой рукой поверх сумочки.

Губы у Заката медленно растянулись в тонкую ровную линию. Неторопливо и небрежно он проговорил:

– Так, значит, пятки поджариваете? Моим дружкам, да?

Меддер начал хватать ртом воздух и разводить своими толстыми руками.

Кольт мгновенно повернулся в его сторону. Меддер сразу же опустил руки и вцепился в колени пальцами.

– Вы и в этом сосунки, – устало продолжал Закат. – Поджарили парню пятки, чтоб он раскололся, а потом явились к его товарищу домой!

– Н-ну х-хорошо, – нервно залопотал Меддер. – Ч-что н-нам за это б-будет?

Девушка едва заметно усмехнулась, но ничего не сказала.

– Веревка, – ухмыльнувшись, мягко сказал Закат. – Хорошо смоченная, завязанная тугим узлом веревка. Потом мы с дружком отправимся ловить светлячков – жемчужины, по-вашему. А вот когда возвратимся... – Он замолчал и провел ребром левой ладони по горлу: