Источник соблазнов - Найо Марш

– В Париж доходят английские газеты, – чуть обиделась Дженни, – да и твои письма были достаточно подробны.

– И все-таки тебя ждет потрясение.

– Надеюсь пережить и его…

– Знаешь, я очень колебался, стоит ли тебя к нам приглашать…

– Это было так любезно со стороны твоей мамы. Я рада, что приехала.

– Ты приехала как раз перед кризисом, который надвигается в лице старой-старой рассерженной дамы по имени мисс Эмили Прайд. Она унаследовала этот остров от своей сестры, покойной Уинтерботтом. Старуха полностью разделяет твои взгляды на эксплуатацию родника. Так что вы прекрасно поладите.

– И что она намерена предпринять?.

– Закрыть «Лавку чудес» мисс Кост, если только ее не остановят объединенные усилия заинтересованных сторон. Все сидят и трясутся. Она приезжает в понедельник. Конечно, вся эта затея изначально сумасбродна. А всему виной тот случай с Уолли. Сезон был мертвый, и газеты с радостью ухватились за сообщение.

Бородавки Уолли стали сенсацией. Хлынул первый поток гостей. Доверенные лица миссис Уинтерботгом с готовностью уцепились за эту идею, и началась золотая лихорадка. Вернее, водяная.

– Тебе приходилось видеть мисс Эмили Прайд?

– Примерно год назад она была здесь вместе с сестрой и уезжала злая как фурия.

– Так, значит, и впрямь надвигаются серьезные перемены? – помолчав, спросила Дженни.

– Да, черт побери, – с неожиданной резкостью ответил Пэтрик.

Дженни спросила об Уолли Триэрне и узнала, что в его поведении произошли угрожающие сдвиги.

– Мальчишка уразумел одно: он гвоздь программы, – сказал Пэтрик. – Люди совершают паломничества к его лачуге, которую бог знает во что превратили. Почти у самой двери натыкали водорослей, развесили по забору сети. Миссис Триэрн совсем не изменилась – все так же лакает джин, а вот ее муж стал совсем другим человеком. Он разыгрывает из себя святошу и за деньги показывает паломникам Уолли.

– Ты меня пугаешь.

– Я просто сразу рассказываю тебе самое худшее… Более того, в следующую субботу состоятся юбилейные торжества, которые организовала мисс Кост. Процессия с хором к роднику, а Уолли, одетый рыбаком, будет читать какие-то вирши, если, конечно, этот тупица их запомнит.

– Не может быть! – воскликнула Дженни.

– Боюсь, что очень даже может.

– Ну, а… что случается с теми, кто сюда приезжает?

Пэтрик ответил не сразу.

– Обычное явление. Провал за провалом, пока человек не уразумеет, что все это ужасное мошенничество… Тут его и охватывает стыд. Оттого, что он на это клюнул. Потом вдруг кто-то, делавший все то же самое, ни с того ни с сего излечивается от бородавок, мигрени, астмы, косоглазия или хронического поноса. Он, конечно, рассказывает об этом каждому встречному. И начинается новая волна самообмана. Или назовем его самовнушением. И снова шумиха, растут мои доходы. Вот, даже шикарную машину приобрел. – Пэтрик смущенно оглядел салон и продолжил: – Процветает «Лавка чудес» мисс Кост. Она ведь продала свой старый магазин и открыла па острове новый. Торгует пластмассовыми фигурками Зеленой Дамы и стихами, которые сочиняет сама, а еще жилетами ручной вязки и прочими новинками – мне их даже стыдно перечислять. Теперь, наверное, жалеешь, что приехала?

– И не думаю. А твоя мама? Как она к этому относится?

– Ее трудно понять. У моей мамы божий дар скрывать свои чувства.

– А доктор Мэйн?

– А тебе-то что до него? – неожиданно резко спросил Пэтрик, но тут же поправился: – Прости, Дженни. Ему что? Больница разрослась и всегда переполнена.

Дженни поняла, что совершила промашку.

– Ну а священник? – поспешила она перевести разговор. – Как на все это реагирует он?

– Deger de main.[3] С одной стороны, никакого официального признания. С другой стороны, полное подтверждение своей лояльности в определенных кругах. По-моему, очень мудро с его стороны.

Они поднялись на возвышенность, окаймлявшую береговую линию, свернули на крутую дорогу и вдруг очутились среди скал, под которыми распластался Порткарроу.

Первое, что бросилось в глаза Дженни, это неоновая вывеска «Мальчик и омар», сиявшая в сумерках. Прилив почти достиг своего апогея, и цветные буквы, отражаясь, преломлялись в темной воде. Потом она заметила, что остров с деревней соединила целая аллея разноцветных огней, а сама деревня разрослась, приблизившись к морю. Фонари и светящиеся окна домов казались ожерельем, небрежно брошенным на темно-синий бархат. Это было даже красиво. Вдоль скал стояли машины, в которых люди занимались любовью или просто глазели на море. Чуть в стороне от дороги вырос огромный складной навес для автомобилей. Тут же было и кафе.

– Ну, теперь видишь? – спросил Пэтрик – А сейчас мы нырнем вниз.

По узкой обрывистой дороге они «нырнули» в деревню, которая на первый взгляд не изменилась. Все та же почта, за ней герб Порткарроу, правда, выкрашенный заново.

– Теперь это называется старым городом, – пояснил Пэтрик. – Здесь кругом сплошные ночлежки и лавки. Кстати, Триэрн так и остался паромщиком. Я тебя высажу на молу с чемоданами, вытяну его из кабака и поставлю машину. Идет?

На молу не было ни души. Волны мерно ударялись о сваи и с шипением выкатывались на песчаный берег. Запах воды казался приятным и знакомым.

Скоро вернулся Пэтрик в сопровождении Триэрна. Тот был сама любезность. На его кепке красовалась надпись «Мальчик и омар».

– Здесь есть моторный катер, но мы пойдем на веслах. Не возражаешь? – спросил Пэтрик. И повел Дженни на самый конец мола, где была привязана маленькая шлюпка с неизбежной надписью «Фея» на блестящем борту.

– В автобус набилось столько народу, – вспомнила Дженни.

– Еще бы, – кивнул Пэтрик, подсаживая ее в лодку. – Ведь предстоят празднества.

– О, бедные души! – воскликнул Триэрн. – Помогите им, силы небесные, избавиться от недугов!

– Уймись, – попросил Пэтрик.

Журчание воды и мерное поскрипывание весел в уключинах напомнили Дженни о тех днях, когда они с Пэтриком плавали в их маленький залив. Она почувствовала уместным спросить у Триэрна насчет Уолли.

– Он в полном порядке, мисс, спасибо вам. Увидите, мальчонка здорово переменился, ставши непорочным носителем благодати господней, посылаемой уверовавшим.

Дженни оставалось только кивнуть.

– Но не скажу, чтобы он возгордился своим особенным положением, – продолжал Триэрн. – Тише мышонка, а сам изнутри так и светится, наш Уолли.

Пэтрик ущипнул Дженни, чтобы не рассмеяться.

Они причалили к молу и вышли на берег. Триэрн умолял Дженни навестить бывшего ученика и приторным голосом пожелал молодым людям спокойной ночи.

Дженни огляделась по сторонам. В свете фонаря увидела витрину магазина, переполненную какими-то предметами.

– Вот-вот, – усмехнулся Пэтрик. – Это и есть «Лавка чудес» мисс Кост. Пошли.

Только когда они поднялись по отремонтированной и расширенной лестнице и взору девушки представилась гостиница, она поняла, сколь разительные перемены произошли на острове. Старое помещение оставили без изменений – лишь отремонтировали. Зато к нему с обеих сторон пристроили большие двухэтажные крылья, отчего старый дом стал казаться совсем крохотным. Появились внушительный вход и гостиная, раздвинутые портьеры позволяли видеть, что здесь многолюдно. Гости читали, играли в карты, писали письма. В дальнем конце стоял стол для пинг-понга. За ним высилась стойка бара.

– Ну, вот мы и дома, – сказал Пэтрик.

Они уже свернули в коридор, когда в вестибюль вошел какой-то мальчик и нерешительно направился в их сторону. Поверх длинных брюк на нем болталась хламида зеленого цвета, на макушке криво сидела какая-то странная шапочка. Дженни узнала его, лишь когда он вошел в полосу света.

– Костюм из дома моделей Кост, – объяснил Пэтрик.

– Уолли! – воскликнула Дженни. – Так это же Уолли!

Мальчик хитро посмотрел на нее и постучал костяшками пальцев себе по лбу.

– Приветствую, приветствую. – Голос у него все еще оставался писклявый. Мальчишка протянул руки. – Я Уолли. Глядите: все сошли.

– Уолли, ты помнишь меня? Мисс Уильямс? Свою учительницу?

Он ухмыльнулся.

– Одна дама дала мне пять шиллингов, – похвалился он. – Да. Одна дама.

– Эй, попрошайка, – одернул его Пэтрик.

Уолли захихикал.

– Я вовсе не попрошайничаю. – Он посмотрел на Дженни. – Приходите ко мне. В «Хижину Уолли».

– Ты еще ходишь в школу?

– В школу… Я играю в фестияле. – Он снова показал ей руки, вскрикнул совсем как раньше и убежал.

– Не обращай внимания, – посоветовал Пэтрик. – Пошли, Дженни.

Они открыли старую дверь с табличкой «служебное». За ней все было таким знакомым.

– Дженни! – радостно воскликнула появившаяся неизвестно откуда миссис Бэрримор. – Как чудесно! – Она была одета гораздо лучше прежнего и показалась Дженни ослепительно красивой. Женщины расцеловались. – Я так рада. Я так рада, – твердила миссис Бэрримор.