Грешная вдова - Джейн кренц

Он дошел до конца переулка, повернул за угол и оказался в заброшенном саду. Дверь в кухню была открыта, чтобы в помещение поступал свежий ночной воздух. В окне второго этажа горел свет.

Артемис поднял воротник пальто, закрыв пол-лица, и крупно зашагал к двери кухни. Попадись он кому-нибудь на глаза, его приняли бы за обычного в этих краях пьяного пройдоху, слоняющегося в поисках хмельных развлечений.

Он нашел черную лестницу и поднялся наверх, перешагивая через ступеньку. На площадке второго этажа до него донеслись приглушенные голоса двоих мужчин. За одной из дверей, выходивших в темный коридор, происходил ожесточенный спор.

— Говорю тебе, эта женщина — первый сорт! Мы получим за нее вдвое больше от старой хозяйки борделя в переулке Роуз.

— Я уже договорился, черт бы тебя побрал, и не собираюсь отменять сделку! Мне дорога моя репутация.

— Мы заняты бизнесом, болван, а бизнес — это тебе не джентльменские игры. Здесь не бывает правил, приличий и прочей чепухи. Наша цель — наварить деньги, и мы получим гораздо больше, если сплавим ее в публичный дом на Роуз…

Спор был прерван внезапным шумом с нижнего этажа. Со стороны лестницы долетали тревожные крики и вопли. Громче всех кричал Латимер — Артемис узнал его голос:

— Пожар! Кухня горит! Спасайтесь! Сейчас эта пивная превратится в пылающий факел!

Последовал громкий дробный стук тяжелых сапог. Раздался грохот: опрокинулось что-то большое — по всей вероятности, стол.

Артемис прошел по коридору и взялся за ручку первой двери. Она легко повернулась. Он приотворил дверь и помедлил на пороге. Интуиция подсказывала ему, что эта темная комната пуста. Он шагнул внутрь, оставив дверь чуть-чуть приоткрытой.

— Бегите! — снова послышался приглушенный голос Латимера. — В кухне такой густой дым, что не рассмотришь собственной руки под носом.

Вдруг вторая дверь в коридоре верхнего этажа резко распахнулась. Из своего убежища Артемис увидел, как на пороге комнаты появился широкоплечий, мускулистый мужчина, сопровождаемый тощим напарником с крысиным лицом. Горевшая в комнате лампа освещала их грубую одежду и растерянные лица.

— Что происходит, черт возьми? — спросил здоровяк, не обращаясь ни к кому в отдельности.

— Ты же слышал крик. — Худой попытался прошмыгнуть мимо своего компаньона, но не смог. — Там пожар. Я чувствую дым. Надо уносить ноги.

— А как же девушка? Она слишком дорого стоит, мы не можем ее бросить.

— Она не стоит моей жизни. — Худой наконец сумел протиснуться в коридор и бросился к парадной лестнице. — Можешь ее вынести, коли охота нарваться на неприятности.

Здоровяк заколебался. Он оглянулся на освещенную комнату; его грубое лицо было искажено досадой и отчаянием.

— А-а, проклятие!

К несчастью, жадность победила. Мужчина быстро повернулся и опять вошел в маленькую спальню. Минуту спустя он вновь показался на пороге. На плече он нес женщину. Она была без чувств.

Артемис вышел в коридор:

— Позвольте, я помогу вам спасти девушку.

Здоровяк мрачно сдвинул брови:

— А ну прочь с дороги!

— Простите. — Артемис шагнул в сторону.

Мужчина тяжело протопал мимо, направляясь к парадной лестнице. Артемис подставил ему подножку и одновременно коротко ударил негодяя ребром ладони в уязвимую точку между шеей и плечом.

Здоровяк взвыл — у него онемела левая рука и большая часть левого бока, — споткнулся и упал плашмя на выставленный сапог Артемиса; при этом он отпустил Нелли, вытянув правую руку в тщетной попытке удержаться на ногах.

Артемис подхватил Нелли раньше, чем мужчина грохнулся на пол, и двинулся к лестнице черного хода. Судя по шуму, доносившемуся снизу, люди пытались выбежать из таверны через дверь кухни.

Узкий лестничный проем преградила большая темная фигура.

— Вы нашли ее? — спросил Латимер и тут увидел ношу Артемиса. — Нелли! Она мертва?

— Нет, просто спит. Наверное, ей дали лауданум или какое-то другое снотворное. Идем, парень, нам надо спешить.

Латимер не стал спорить, повернулся и первым стал спускаться по лестнице. Артемис быстро пошел за ним.

Добравшись до нижнего этажа, они поняли, что попали в число последних выходящих из здания. В кухне стоял дым.

— По-моему, ты немного переусердствовал, плеснув масло из лампы в кухонную печь, — заметил Артемис.

— Вы дали мне полную свободу действий, — пробасил Латимер.

— Ладно, не важно. Главное, что это нам помогло.

Они беспрепятственно миновали сад и свернули в переулок. Перед таверной собралась небольшая толпа, но паника быстро рассеивалась. Отсутствие огня, несомненно, ослабило иллюзию пожара, подумал Артемис. Он видел, как один мужчина, вероятно, хозяин таверны, с опаской вернулся в здание.

— Пойдем скорее! — приказал Артемис.

— Слушаюсь, сэр.

Карета ждала на том самом месте, где велел Артемис. Хорошо хоть, что эта женщина умеет быть исполнительной. Коротышка Джон сидел на козлах с вожжами в руках. Когда подошел Артемис, дверца распахнулась.

— Вы спасли ее! — воскликнула Мэделин. — Слава Богу!

Она протянула руки, чтобы помочь Артемису втащить Нелли в узкий проем кареты. Латимер запрыгнул на место возницы.

Артемис подал Нелли в салон и хотел подняться следом за ней.

— Стой, вор проклятый, а не то я продырявлю тебе спину!

Артемис узнал голос тощего.

— Латимер, трогай! — крикнул он, запрыгнул в карету и плотно закрыл за собой дверцу.

Он попытался стянуть Мэделин с сиденья на пол, чтобы ее силуэт не маячил в окне, но она почему-то сопротивлялась. Карета сорвалась с места. Артемис продолжал бороться с Мэделин. Вот она подняла руку, и он заметил в нескольких дюймах от собственного уха маленький пистолет.

— Нет! — закричал Артемис, но было поздно. Он отпустил Мэделин и зажал уши руками.

Полыхнула яркая вспышка. В маленьком салоне кареты пистолетный выстрел прозвучал как пушечный залп.

Артемис смутно сознавал, что карета несется вперед, но шум колес и топот копыт были такими тихими, как будто доносились откуда-то издалека. Он открыл глаза и увидел над собой встревоженное лицо Мэделин. Ее губы шевелились, но он не слышал ни звука.

Она схватила его за плечи и потрясла. Рот ее открылся и снова закрылся. Он понял: она спрашивает, все ли с ним в порядке.

— Нет, — сказал Артемис. Теперь в ушах у него звенело. Он не знал, насколько громко говорит, но надеялся, что достаточно громко. Во всяком случае, у него самого было ощущение, что он кричит. — Нет, со мной не все в порядке. Черт возьми, мэм, мне остается только молиться, что вы оглушили меня не навсегда!

Глава 3