Огненный шторм - Дэвид Класс

Выворачиваю шею, чтобы поглядеть на нее.

Это уже не Райли. Она во что-то превращается. Кожа зеленеет. Глаза сужаются. Растут клыки.

Я слышу собственный умоляющий голос:

— Ты кто? Я тебе ничего не сделал! Отпусти меня!

Она обдумывает мое заявление. Клыки поблескивают. Язык свисает изо рта на четыре дюйма. Райлиподобная тварь склоняется ко мне. Шипит:

— А говорят, я никчемный горм. Говорят, иди охоться в одиночку. Теперь поглядим, кто тут никчемный. Самого принца поймала. И никто мне не помогал. Вот он. Связанный, полный кровушки, совсем готовенький, приходите-берите.

Наклоняется над кроватью. Кусает меня за ногу. Острая колющая боль. Кричу. Меня еще никогда не ели заживо. Изо всех сил стараюсь вырвать руки из наручников. Руки немного подаются, но не сильно. Спинку не сломать. Я сильный, но стальная труба сильнее.

Райли смотрит на меня и ухмыляется.

— Никуда ты не денешься. Просто хотела сама попробовать королевской крови. Сладенько. Ну что, дать тебе последний шанс? Говори. Где он?

Я тоже смотрю на нее. Заставляю себя сосредоточиться. «Последний шанс» — это звучит зловеще. Выдавливаю:

— Кто? «Он» — это кто? Или что?

Тварь наклоняется. Когти у нее — как кинжалы. Полосует мне спину. Опять кричу. Джаз все заглушает.

— Скажи мне, — шипит она. — Тебе все равно конец. Весь вопрос в количестве боли перед вечной тьмой. Я могу выдать тебя им, получить награду и пойти своей дорогой. Но я хочу большего, а что хорошо для меня, хорошо и для тебя. Так что я спрашиваю во второй раз: где он?

Гляжу в желтые глаза. Бессердечные. Бездушные. Думай, Джек. Время уходит.

— Я хочу тебе помочь. Но не могу сказать тебе, где он, если не знаю, что это за «он». Честное слово, я представления не имею, что происходит. Так что если ты мне объяснишь…

Замолкаю. Райли этим не купишь. Опять дергаю наручники. Руки почти удается освободить. «Почти» не считается.

Мне бы какой-нибудь смазки… Возможность только одна.

Моя кровь. На спине ее полно. И на ноге. Никакого толку. Вдавливаю темный металлический браслет от часов в кожу правого запястья. Грубые кромки металлических звеньев врезаются в гладкую кожу. Больно. Нельзя показать этой твари, что я делаю.

— Проваливай ко всем чертям, — говорю. — Я тебя не боюсь.

— Все черти сами к тебе придут, — заверяет она меня. Наклоняется еще ближе. Не самое душистое дыхание на свете. — Знаешь, что с тобой сделают, чтобы разговорить? Свежевание нервов. Такого даже я не делаю. Но я это видела. Люди визжат, будто их пожирают заживо. Длится часами. Все-все расскажешь, как миленький. Расскажи сначала мне. Я убью тебя прямо сейчас. Скажу, что ты пытался сбежать. Избавлю тебя от нескольких часов пыток. Это твой единственный шанс. Где он? Где Пламенник?

Кровь на запястьях. Медленно высвобождаю правую руку из наручника. Получилось.

— Нагнись поближе, я скажу на ухо.

Она нагибается. Шипит от нетерпения:

— Скажи. Даю честное слово, что убью тебя быстро.

— Спасибочки, — отвечаю и хватаю ее. Рывком сажусь. Хук справа. Тварь спиной врезается в стену. Впервые в жизни бью девушку. Впрочем, ее никак не назовешь маленькой принцессой.

Отскакивает от стены. Не падает. Скалит клыки. Ударяет меня ногой. Кунг-фу, что ли? Попадает в грудь. Лечу с кровати.

Приходить в себя некогда. Тварь сидит на мне верхом. Хлещет когтями по лицу. Бьет ногами в живот и в пах. Для меня она слишком быстрая. Слишком умелая. Мне против нее не продержаться.

Джек, задействуй свои активы. Вес. Силу. Хватаю ее за бока и швыряю на кровать, словно мешок с футбольными доспехами. Набрасываю одеяло ей на голову, чтобы она ничего не видела. Тварь дико выгибается. Закатываю ее в одеяло и простыни. Туго увязываю в узел поясом от халата и электрическим шнуром.

Тащу этот кокон из одеяла и простыней в массивный платяной шкаф. Засовываю внутрь. Закрываю дверцу. Ставлю перед шкафом тяжелый комод. Подпираю комод кроватью. Кровать — письменным столом. Баррикада весом пятьсот фунтов. Даже если эта тварь сумеет выбраться из кокона, наружу ей не пробиться.

Выключаю джаз. Мажу левое запястье кровью и сдираю наручники — они падают на пол. Стою. Сердце колотится. Грудь ходит ходуном. Гляжу в зеркало на себя голого. Кровавое месиво.

Первая мысль — схватить одежду и бежать. Пока Райли не выбралась из шкафа. Или пока не вернулся ее папа. Если у нее есть папа. Если у нее когда-нибудь был папа. Если она вообще она. Я не знаю, с чем дрался, но понимаю, что под известные классификации оно не подпадает.

Промываю раны, заклеиваю пластырем. Ищу одежду. Райли не положила ее в стиральную машину. Свалила на пол в кухне. Стирать ее было ни к чему. Райли знала, что одежда мне не понадобится.

Одеваюсь. Приятно снова быть одетым. Теперь бежать? Нет. Потому что она из их мира. Кто бы они ни были. Поэтому здесь может найтись объяснение происходящему.

Долго я здесь не пробуду. Не исключено, что каждая секунда в этом пентхаусе чревата опасностью. Но я хочу осмотреться. Жажда знаний перевешивает желание свалить отсюда куда подальше.

6

Обыскиваю квартиру — одну комнату за другой. Вообще ничего. Никаких личных вещей. По большей части муляжи. Будто киношные декорации.

Ловушка. Это ловушка, которую устроили, чтобы тебя заманить. Эта тварь ждала тебя у реки — вдруг ты появишься. Паучиха, которая плетет паутину для крайне предсказуемой мухи. И ты влетел прямо в эту паутину. Ах, хорошенькая девушка, я ей нравлюсь, пойду-ка я к ней домой. Идиотизм какой-то. Знаешь, Джек, если тебе не удастся в ближайшем же будущем резко поумнеть, ты не жилец.

Вот что плохо. Кто бы ни были те люди, которые за тобой охотятся, что бы ни происходило, они могут предсказывать твое поведение. У них неограниченные возможности. Они ребята творческие. Они знают твой мир досконально, до «Рибок-клубов» и фондовых опционов, а ты не знаешь даже, откуда, черт побери, они взялись.

Они могут вертеть тобой как хотят, хоть совсем наизнанку вывернуть. Эта тварь совершенно тебя покорила, просто спросив, не маньяк ли ты случайно. Она притворилась, будто побаивается тебя, чтобы ты ее саму ни в чем не заподозрил. Дьявольски умно. Джек, такой противник тебе не по зубам.

Но когда она окончательно заманила тебя в паутину, то, наверное, говорила правду. И звучала эта правда очень странно.

Что это за чушь про то, что ты будто бы принц? Тебя никто никогда не обвинял в королевском происхождении, разве что учительница геометрии в шестом классе, которая постоянно твердила, что в ее науку нет царского пути даже для Джека Даниэльсона.

Но ты действительно принц! И маяк надежды!

Кто это сказал? Никто. Просто случайная странная мысль, неизвестно откуда затесавшаяся в голову. Давай сворачивай обыск, Джек, и вали отсюда подобру-поздорову.

Во всей квартире не нашлось ни единой подсказки, кто же такая Райли на самом деле. Родительская спальня обставлена мебелью, но постельного белья под покрывалом нет. Здесь никто никогда не спал. На полках — пустые фотоальбомы. В холодильнике пусто — только четыре-пять коробочек лилового фруктового желе. Видимо, Райли, когда не сосет кровь, думает о фигуре. В шкафах нет одежды. Сплошное притворство и жульничество. Все искусственное. Подстроенная ловушка. Прекрасно продуманная. Отлично исполненная. Ух ты. Кто-то из шкуры вон лезет ради того, чтобы меня поймать.

Готов бросить это дело и бежать. Прохожу мимо запертой двери. Оттуда доносится рычание. Тьфу, тут же еще этот бобик. Пора сматываться.

Да нет же, недоумок. Выпусти меня. Убежим вместе.

Кто это сказал?

Я.

Кто?!

Я!

Гляжу на закрытую дверь.

В точку.

Минуточку. Я ничего не говорил. Ни единого словечка. Просто поглядел на дверь.

Верно. Но ты об этом подумал. У меня нет времени ничего объяснять. Открой дверь. Горм рассказала о тебе. Сюда идут. Если нас найдут здесь, обоих ждет свежевание нервов. Не знаю, как ты, а я предпочитаю нервы в неосвежеванном виде.

Это точно, думаю. Пора бежать. А с какой стати я должен пытать счастья с тобой, кто бы ты ни был?

Потому что у тебя есть вопросы, а у меня ответы, слышу я ясно и четко. Открой дверь и вы пусти меня. Нам дорога каждая секунда.

Я все-таки трачу на размышления еще одну драгоценную секунду, а потом отодвигаю защелку и очень осторожно приоткрываю дверь. Заглядываю внутрь.

Маленькая комнатка. Вероятно, для прислуги. Превращенная в тюрьму для животных. В клетках встревоженно щебечут птицы. В вольерах панически мечутся грызуны. Мыши. Крысы. Хомяки.

Один крупный зверь. Вот уж крупный так крупный. Пес или медведь? Пес. Привязанный цепью к батарее.

Ростом фута три. Темная шерсть. Массивные челюсти. Висячие уши. Лапы — каждая с тарелку. Не дог. Не ньюфаундленд. Я не разбираюсь в собачьих породах, но такого я точно никогда не видел.