Жизнь коротка - Чейз Джеймс Хэдли

Гарри был удивлен, что Клэр проявляет интерес к его делам.

– Не знаю, – ответил он. – Трудность заключается в том, что я мало в чем разбираюсь, кроме фотографии. И еще не готов начать свое дело. Я сделал несколько фотографий, когда был в армии в Италии, и отправил их на конкурс, объявленный в «Воскресной газете». Я получил первую премию. Это меня вдохновило, и я стал участвовать в конкурсах. За последние три года я скопил триста фунтов призовых денег.

Клэр посмотрела на него с неожиданным интересом:

– Здорово! Значит, у тебя это хорошо получается.

Гарри улыбнулся:

– Не знаю. Скорее, просто везение. Подворачивается нужный кадр. Мой босс Муни предлагает мне вложить деньги в его бизнес. Говорит, что я стану его партнером и займусь портретами. Мы пока не делаем студийных снимков, и Муни подумывает об этом, хоть и мало смыслит в фотографии. Он хочет, чтобы я оборудовал студию и делал портретные снимки.

– Ведь это же хорошая идея? Почему ты этим не займешься?

– Это не так просто, как кажется, – сказал Гарри, вытягивая свои длинные ноги к камину.

Ему еще никогда в жизни не было так хорошо, и он начисто забыл о бумажнике Уингейта. Гарри все казалось, что он вот-вот проснется и окажется в унылой съемной комнате на Лэннок-стрит.

– Видишь ли, я не уверен, что разумно открывать ателье на Линк-стрит. Район неподходящий, вряд ли у нас будет там приличный доход. Муни клянется, что дело пойдет, но я не уверен. И потом, понимаешь, мои обстоятельства крайне затруднительны. Я потерял родителей, когда мне было пятнадцать, и с тех пор вынужден сам заботиться о себе. Меня согревает мысль, что на почтамте у меня хранится триста фунтов. Случись что – заболею, лишусь работы, – у меня есть что-то за душой. Да и на старость нужно что-то отложить.

Клэр смотрела на него широко открытыми глазами.

– На старость? Что за глупость! Ты же так молод. У тебя годы и годы впереди, прежде чем нужно будет беспокоиться о старости. И ты можешь выиграть новые призы. Никогда не слышала подобной чепухи.

Гарри выглядел озадаченным.

– Да, знаю. Муни твердит мне то же самое. Но я не могу не осторожничать. Такой уж я человек. В ближайшее время я что-нибудь предприму, но мне не хочется ничего делать в спешке. Я считаю, что нужно откладывать как можно больше. А ты?

– Я? – Клэр презрительно рассмеялась. – Господи, нет, конечно! Я за всю жизнь не отложила и фартинга. Прошлое ушло – забудь о нем! Будущее еще не наступило – ну и черт с ним! Настоящее – вот оно, так и пользуйся моментом. Жизнь коротка, так что нужно успеть повеселиться. Такова моя философия. Наслаждайся, пока можешь.

– Ну, полагаю, это нормально, – произнес Гарри, в душе не разделяя ее мнение. – Девушки устроены по-другому. Для них важнее выйти замуж.

– Ты и вправду самый старомодный парень из всех, кого я встречала, – сказала Клэр, ставя тарелки на поднос. – Я не выйду замуж. Это последнее, чего я хочу. Вести хозяйство, готовить, штопать мужнины носки и исполнять его прихоти – все это не по мне. А дети! Ну уж нет, спасибо!

У Гарри вытянулось лицо. Конечно, она права, думал он. Невозможно было представить ее моющей посуду, стоящей в очереди или толкающей коляску. Должно быть, так и есть. У него старомодные взгляды. Ему нравилось думать, что место женщины дома – как раз за теми занятиями, которые были так ненавистны Клэр. Но откуда у нее эти мысли? Если бы она была из тех девушек, которые мечтают о замужестве, разве сидел бы он в этой чудесной комнате, наслаждаясь лучшим вечером в жизни?

– Допивай и наливай еще, – велела Клэр. – И передай сигареты. Они на столе.

– Спасибо, я больше не буду, – сказал Гарри.

Он протянул ей пачку и помог прикурить.

– Давай я вымою посуду? – предложил он, кивая на стоящие на подносе тарелки.

– Ну и дела! – воскликнула Клэр. – Ты первый мужчина, кто мне такое предлагает. Не беспокойся. Мне помогает женщина, которая приходит каждое утро. Она все сделает. – Клэр протянула ему стакан. – Ну наливай же!

Пока Гарри смешивал виски с содовой, она спросила:

– Расскажи, где ты живешь? Ты говорил, это на Лэннок-стрит?

– Да. Там неплохо. Не как здесь, конечно. – Гарри передал ей стакан и снова сел. – Я живу с одним парнем. Мы делим плату пополам и поэтому можем позволить себе большую комнату.

– А кто твой сосед? – спросила Клэр, сама удивляясь, что задает все эти вопросы.

– Его зовут Рон Фишер, – ответил Гарри. – Он пишет статьи и все такое. Сейчас он работает над серией статей о ночной жизни Лондона для «Воскресной газеты». Зарабатывает очень прилично, но бо́льшую часть денег отсылает жене. Они живут раздельно.

– Вот пожалуйста, а ты еще говорил о замужестве, – сказала Клэр, состроив гримасу. – Так обычно и происходит. Это не для меня! Я предпочитаю быть свободной и делать что захочу.

– А чем ты занимаешься, если не сочтешь мой вопрос за бестактность? – спросил Гарри и поспешно добавил: – Но возможно, мне не следовало спрашивать.

– Все в порядке, – ответила она, не глядя на него. – Я модель. Недурная работа, и платят хорошо.

– А что ты должна делать? – спросил он с интересом.

– Знаешь, мое имя есть в списках всех крупных агентств. Когда им нужна девушка для рекламы, приглашают меня. Деньги неплохие, а вещи, которые я получаю, и того лучше. В прошлом месяце я рекламировала виски, и мне дали пару дюжин бутылок, помимо денег. В прошлом году я снялась для серии рекламных плакатов спортивных автомобилей марки «MG» и вместо гонорара попросила автомобиль. Эту радиолу я тоже получила в счет гонорара. Хорошее занятие и не особенно трудное.

Гарри счел это просто восхитительным, о чем тут же и сказал. Когда он только вошел в комнату, то удивился, откуда у Клэр деньги на такую роскошь, и этот вопрос его слегка тревожил.

– Не удивлюсь, если ты решил, что я проститутка, – сказала Клэр, улыбаясь ему. – Я заметила выражение твоего лица, когда ты сюда вошел. Ведь подумал же, подумал?

– Пожалуйста, не говори так, – сказал Гарри. – Даже в мыслях не было. Я провел много времени в Вест-Энде и узнаю проституток с первого взгляда. Ошибиться невозможно. Я не хочу этого слышать от тебя даже в шутку.

– А ты не хочешь узнать, как я познакомилась с Уингейтом? – спросила она. – Ну признайся же, что тебе любопытно.

– Может, и так, – ответил Гарри. – Но это не значит, что ты должна мне об этом рассказывать.

– Мне было одиноко, – начала она, наклоняясь, чтобы поворошить угли в камине. – Заняться было нечем, это место действовало на нервы, и мне вздумалось выкинуть что-нибудь этакое. Тебе никогда не хотелось сделать нечто необычное или все кардинально поменять? На тебя это не похоже, а вот мне иногда хочется совершить какой-нибудь безумный поступок – раздеться и поплавать в фонтане на Трафальгарской площади, или расколотить витрину, или сбить шлем с головы полицейского. Ведь на тебя ничего такого не накатывало?

– Вообще-то, нет, – удивленно ответил Гарри. – Не могу сказать о себе ничего такого.

– Тебя трудно представить в такой роли, – сказала Клэр и засмеялась. – Я прогуливалась по Пикадилли в поисках неприятностей, и тут подвернулся Уингейт. Он увязался за мной и в конце концов начал ко мне клеиться. Мне захотелось над ним подшутить. Но он был таким грубым и несносным, что я вышла из себя и решила его проучить. Так что теперь ты все знаешь.

– Я даже представить себе не мог, что такой девушке, как ты, может быть одиноко, – произнес Гарри совершенно серьезно. – У тебя наверняка полно друзей.

– Так оно и есть, – сказала она. – Но иногда и с друзьями жутко скучно. – Она взглянула на часы на каминной полке. – О боже! У меня встреча через полчаса, а я еще даже не переоделась. – Она вскочила и улыбнулась Гарри. – Не обидишься, если я попрошу тебя уйти? Прости. Мне было приятно, а тебе?

Гарри поднялся.

– Было невероятно любезно с твоей стороны подарить мне такой потрясающий вечер, – сказал он. – Я чудесно провел время. Спасибо тебе за угощение и… и за компанию.