Цербер - Николай Полунин

Остальные субъекты еще стояли с разинутыми ртами, когда все испарилось на ту же свалку, - а Мишка, распознав в гомоне "граммчики", засовывал Гошу в свои "Жигули" тринадцатой модели, которые были у него запасные. Гоша удивлялся, но не протестовал. Ему требовалась родственная душа, все равно какая.

- Что же он такое вытворяет?

- Точно не скажу, шеф, но "граммчики" - это он, можете не сомневаться.

- С чего ты взял, что он - третий? - спросил Павел, разглядывая Гошу, как редкую птицу, на которую Гоша, кстати, смахивал. Запросто уселся за их стол и даже сам себе налил кофе. По случайности попал в бокал Павла, и, когда попробовал, брови на его худом и унылом лице поползли вверх.

- Ах, ну да, - сказал Павел, - ОНА. Чем же знаменит наш новый друг?

- Егор Кузьмич. - Михаил присел с Гошей рядом, тогда как Елена Евгеньевна, наоборот, отодвинулась в самый угол софы. - Можете не беспокоиться, вы среди друзей. Угощайтесь, чем Бог послал, не обессудьте за скудный стол, у меня, сами видите, небольшой... ремонт.

- Он же переезд, - вставил Павел. - Или потоп с пожаром. Минька, в магазин мальчугана пошли, уж открыто. Такую ораву закусками не прокормишь.

- Пожалуйста, - хмуро заявил тезка-Мишка, надувшись за "мальчугана", - я могу. Только вы лучше этого попросите... Кузьмича. Он вам запросто.

- Что надо? - начал Гоша и сам себя перебил: - Нет, сперва...

- Ай! - вырвалось у Елены Евгеньевны. Ей, сидевшей сбоку, удалось поймать самый момент возникновения "граммчиков" из ничего.

Остальные просто увидели, как Гоша развел ладони, а под ними стоял пластиковый порционный стаканчик.

- За знакомство, - сказал Гоша.

- Ну, я попал! - Тезка-Мишка длинно, с поворотами и вывертами выматерился, одновременно страшно копаясь за пазухой. - Шеф, отпусти меня! Бога ради, сам грешен, святым крестом клянусь - никому! В монастырь уйду, грехи замаливать!.. Нынче же вечером...

Он бухнулся на колени, вытянув перед собой крестик на суровом гайтане.

- Прекрати комедию! - рявкнул на него Михаил. - Что это тебе - театр? Встань, сядь сюда, и чтобы я тебя не видел и не слышал!

- Однако это становится забавным, - медленно сказал Павел, наблюдая, как Гоша приканчивает граммчики.

Михаила в этот момент больше интересовала реакция Елены Евгеньевны. После "ай!" она не издала ни звука, смотрела на Гошу без боязни, с одним только тревожным любопытством. Ее прекрасное лицо казалось посеревшим от усталости.

- Все это очень интересно, Егор Кузьмич, - сказал он Гоше, - а что еще вы можете?

- А чего хочешь! Что надо - то и могу. Вот... - И на столе появились разноцветные бутылки с ликерами. Две, вставши криво, завалились и разбились бы, не подхвати их Павел.

- Вот - еще... - Куча шоколадок, батончиков, "сникерсов", пакетов с кексами.

- Чего еще надо? - Гоша оглядел всех победным, хотя и сильно замутненным взором. - О! Хошь пари, как тебя... Стрелку со Спасской башни? Прямо сюда, хоч-шь?..

Далась сегодня Гоше эта стрелка. Он и не подозревал, а все потому, что тетя Неля, против обыкновения встав рано, безжалостно будила его под пиканье сигналов точного времени, а в Гошином сне оно стало грохотом курантов.

- Вы мне не говорите - алкаш. Может споткнуться человек? Спотыкнуться? Шампанского - на! Гоше стоит только знать - где, и я все могу. Хочешь стрелку? Обе...

счас...

Павел, тоже пристально наблюдавший за Гошей, который "плыл" на глазах, быстро подсел к нему, приобнял за плащ. Плечи у Гоши были такие узкие, что совершенно в нем терялись.

- Егор... Гоша, Кузьмич, - загудел доверительно, как старому корешу, - ну ее на... пардон, эту стрелку. Хватит с нас стрелок. Давай мы с тобой еще по стопарю? На пари? Чего-то мне не верится. Как ты их там добываешь, откуда берутся-то?

- А! - Гоша весь оживился. - Интересно! Теперь все вы Гошей интересуетесь, это раньше вам Гоша был как пыль, как тряпка... половик, ноги вытирать! Жена ушла... пусть идет! Пусть ей будет стыдно! Ничего, вы теперь все у меня... я вам всем сейчас...

Михаил похолодел. Что он может в следующий миг учудить? Что заставит явиться? Целиком винный погреб? Мокрое же место останется...

- Не, ты погоди, погоди, - вел свое Павел, вдруг круто захмелевший. - Ты мне про нее, голубушку, разъясни. Про нашу. Ну их, шипучки эти, бегать только... пардон. Давай по стопке! На брудершафт! Ну-ка...

Гоша икнул, на столе, где и так уж было не провернуться, появились два стакана "Российской". Паша быстренько привел их в боевую готовность и один за другим сноровисто влил, невнятно приговаривая, в Гошу.

-Давай-давай-давай, Кузьмич, ну-ну-ну... Гоша проглотил, обвел всех невидяще и, рыгнув, отвалился.

- Вот так, Братка, - сказал Павел. - О чем думаешь?

- Вспоминаю, как ты китайскую мину-"лягушку" обезвреживал.

- Было дело. Но это пострашнее мины будет, как думаете, девушка? - Не дожидаясь ответа Елены Евгеньевны, он ловко раскрутил проволочку, снял без выстрела пробку. - Друзья, нашего полку прибыло.

- Я за рулем, - мрачно сказал тезка-Мишка, отстраняя кружечку с вином.

- Не дрейфь, парень, - озорно стрельнул на него стянутым книзу косым шрамом глазом Павел. - Связался с нечистой силой, теперь - все, амба. Никакие крестики не помогут, ни нательные, ни наперстные, ни с самого Христа Спасителя.

- Батя, да прекратишь ты когда-нибудь балагурить? Дело серьезное. Что это? Как называется? Что он может еще?

- Обратили внимание, братцы, каковы вкусы нашего нового товарища? Только то, что выставлено на витринах у метро и в похожих местах. У нас о хорошей еде речь зашла, а он хрустящей дребедени натащил. О чем это говорит? Что основную часть времени отирается возле ларьков, в хорошие магазины забыл, когда заходил.

- Почему вы так решили, Паша? - спросила Елена Евгеньевна. Она сидела с закрытыми глазами, откинувшись к стене.

- Ну как же, он сам сказал: стоит Гоше увидеть - и пожалуйста. Тунгусия-мама - что вижу, про то и пою. Ну-ка я ликерчика вот этого, зелененького, никогда не пробовал...

- Это называется телекинез, - сообщил мрачный тезка-Мишка. - Способность перемещать предметы усилием мысли на расстоянии.

- Вот это да! - восхитился Павел. - Да ну! Вот, оказывается, как это называется, вот что оно такое! Усилием мысли, говоришь?

- А что? - задетый за живое Мишка повернулся к Павлу, но в глаза смотреть все же избегал. - Телекинез и есть. Не так?

- Так. Все так, Миша, дорогой. - Павел откупорил апельсиновую бутылку и медленно вливал в тот же бокал, наблюдая игру цветов. - Телекинез - это для книжек хорошо, научное название, а ты скажи, что нам теперь с этим сокровищем делать? Какая, не при даме будь сказано, следующая мысль ему явится? Не знаешь? Я тоже не знаю. Все время в отключке его прикажешь держать?

Гошины ноги в сандалетах без носок свешивались с края софы. Брюки в махре задрались, обнажив худые бледные мослы.