История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства - Мирча Элиаде

Но положение вещей ощутимо меняется в апокалиптической литературе. Мир и История мыслятся теперь подчиненными силам Зла, т. е. бесовским полчищам под предводительством Сатаны. В первых упоминаниях о Сатане (Иов 1:6; Зах 3:1 и сл.) он принадлежал небесному окружению Яхве и назывался «Врагом» постольку, поскольку был небесным духом, враждебным человеку (ср. § 115). Теперь же Сатана есть само олицетворение Зла: он становится "Противником Бога". Кроме того, обрисовывается новая идея: идея "двух веков" или "двух Царств": сей век и век будущий. В книге Ездры написано: "Бог… сотворил не один век, а два" (3Езд 7:50).[503] В этом веке возобладает Царство Сатаны. Апостол Павел называет Сатану "богом века сего" (2Кор 4:4). Его власть достигнет наивысшего предела с приближением мессианской эры, при умножении различных катаклизмов и стихийных бедствий, кратко упомянутых выше (ср. 227). Но в последней эсхатологической битве Яхве победит Сатану, уничтожит или покорит всех демонов, искоренит всякое зло и утвердит Свое Царство, даруя вечнyю жизнь, мир и радость.[504] В некоторых текстах упоминается о возвращении в Рай и, следовательно, упразднении смерти (3Езд 8:52–54). Однако несмотря на то, что этот новый мир будет совершенным и вечным, он останется миром материальным, физическим.

Сатана как персона сформировался, по всей вероятности, под влиянием иранского дуализма.[505] Но в любом случае, дуализм этот — «умеренный», так как Сатана не сосуществовaл изначально с Богом, и он не вечен. С другой стороны, нельзя забывать и о более древней традиции, представляющей Яхве как абсолютную целостность бытия, некую coinncidentia орроsitоrum, которая включает в себя все противоположности, а значит, и зло (ср. § 59). Припомним известный пример из 1 Книги Царств: "А от Саула отступил дух Господень, и возмущал его злой дух от Господа" [курс. наш. — М. Э.] (1 Цар 16:14). Как и в других религиях, этот «дуализм» приобретает отчетливую форму вследствие некоего духовного кризиса, когда поставлены под сомнение и традиционные религиозные постулаты, и богословская терминология. Один из результатов такого кризиса — персонификация негативных аспектов действительности и божества. Все, что до сих пор рассматривалось в качестве одного из моментов мирового развития (основанного на чередовании противоположностей: день-ночь; жизнь-смерть; добро-зло и т. д.), отныне выделено, олицетворено и обладает своей особенной, исключительной функцией, а именно — функцией Зла (ср. § 195). Весьма вероятно, что Сатана — это плод одновременно и «раскола» древнего образа Яхве (следствие рефлексий о тайне божества), и влияния иранских дуалистических доктрин.[506] Как бы то ни было, фигура Сатаны как воплощения Зла сыграет значительную роль в становлении и истории христианства, прежде чем он войдет знаменитым и многоликим персонажем в европейскую литературу XVIII–XIX вв.

Что же касается эсхатона и нового творения, то по этому поводу в апокалиптической литературе нет единого мнения. Но все авторы апокалипсисов единодушно называют нынешние скорби и бедствия "муками рождающей" или "мессианскими скорбями", так как они предваряют пришествие Мессии и возвещают о Нем. Как у Исайи, так и у пророков в период после Плена, Мессия всегда мыслится как человек; и именно: Царь Народа Божия.[507] Приведем всего один пример. В Псалмах Соломона (составленных в 1 в. до н. э.) содержится молитва о скорейшем пришествии Мессии, сына Давидова, который "сокрушит властителей неправедных и очистит Иерусалим от язычников" (17:22–24). Он — Царь праведный […], и в Его правление не будет несправедливости, ибо все будут святы, и Царем их будет Мессия (17:26 и сл.; 29, 30).

Царство Мессии, по мнению некоторых авторов, принадлежит еще настоящему эону; это, в некотором роде, царство междувременное, а именно, миллениум.[508] Владычеству Мессии суждено продлиться 400,500 или 1000 лет и закончиться всеобщим судом и разрушением мира. Сам Мессия умрет, и все вернется в "древнее молчание", т. е. в Хаос. "После же семи дней восстанет век усыпленный" (3Езд 7:28; Charles, 11, р. 582). Иными словами, последует новое Творение, воскресение и вечное блаженство.[509] Во многих текстах Мессию причисляют к вечным существам, таким как Енох, Илия и другим, взятым на небо Богом. Согласно некоторым раввинским источникам, сразу же после своего рождения Мессия был сокрыт Богом в Раю или с Илией на небе.[510] В Завете двенадцати Патриархов[511] и Кумранских текстах упоминаются два Мессии: священник и царь, причем Мессия-священник главенствует. В Завете Левия уточняется, что во время Его священнического служения "всякий грех упразднится […], а Он Сам откроет двери Рая […]" и даст святым вкушать от Древа Жизни (18:9-12). Одним словом, Мессия-священник уничтожит последствия первородного греха.[512]

Добавим, что проповедь Иисуса и взлет христианства тесно связаны с духовным ферментом, характерным для мессианских ожиданий и эсхатологических построений в период от восстания Маккавеев До разрушения второго Храма (ср. § 224).

§ 204. Реакция фарисеев: возвышение Торы

В иудаизме, как и в других религиях, апокалиптические видения усиливали защиту от кошмара истории. В творящихся бедствиях люди знающие видели утешительное предзнаменование. Чем хуже становилось положение еврейского народа, тем больше крепла уверенность в том, что нынешний эон подходит к концу. Таким образом, нагнетание страха предвещало неизбежность спасения. В дальнейшем религиозное возвышение страданий, вызываемых историческими событиями, будет многократно повторяться, и не только в иудейской и христианской религиях.

Речь идет не об уклонении от нажима истории, не об оптимизме, подпитываемом фантазмами. Апокалиптическая литература представляла собой священное знание, божественное по сути и по происхождению. Вот как пишет об этом пророк Даниил (2:20–22): "это Бог дает мудрость мудрым". "Он открывает глубокое и сокровенное и знает то, что находится во мраке". Легендарная личность и примерный образец мудреца и пророка дохристианской эпохи — Енох[513] — получает теперь всеобщее признание: он предсказал, что людей, живших до потопа, и падших ангелов ждет неизбежный суд. А сейчас он свидетельствует о новом откровении и настоятельно призывает к покаянию, ибо Второй Суд уже близок. Подобно пророку Даниилу, Енох получает священное знание через свои сны и видения (1Енох, 13:8, 14:1; 83:1 и сл.; 93:1 и сл.). Ангелы посвящают его в небесные тайны и восхищают его во исступлении на Небо (гл. 12–36), где Бог позволяет ему взглянуть на скрижали, на которых от начала и до конца начертана мировая история.

В начале времен Бог давал тайное знание только тем людям, которые прославились своим благочестием и визионерскими способностями. Знание это было эзотерическим, «запечатанным», иначе говоря, недоступным для непосвященных. Затем его передавали нескольким избранным. Но поскольку начало времен соответствует концу света (эсхатону), священное знание стало вновь сообщаться, как и некогда, узкому кругу посвященных. В Первой Книге Еноха (1:6) Сын Человеческий предстает истинным посвященным, знающим все тайны. Когда Он взойдет на Престол, "его уста изрекут все тайны премудрости" (51:3). Его главные свойства — премудрость и ум.[514] Добавим, что тема сокровенного (спасительного) знания была очень хорошо известна в эллинистическую эпоху (§ 209) и легла в основу всех гностических школ (§ 229).[515]

Авторы апокалипсисов широко развивали понятие этой премудрости — сокрытой на небесах и недоступной смертным.[516] Важное место в апокалиптической литературе (как, впрочем, и повсеместно в эллинистическом мире) занимали видения и экстатический опыт. Видения и исступления подтверждали истинность "пророка и мудреца". Кроме того, экстатический опыт наращивал сумму знания, данного в откровении. Книга Пророка Даниила повествует только о мировой истории, тогда как тексты, ссылающиеся на "предание Еноха", обнимают мир в целом, видимый и невидимый: географию неба и земли, астрономию и астрологию, метеорологию и медицину. В "предании Еноха" космологические тайны открывали и одновременно прославляли дело Божье. По словам М. Хенгеля (I, р. 203), хасидские мудрецы были еще серьезнее увлечены спором с эллинизмом, чем Бен Сира. Ведь, по сути дела, через "апокалиптические откровения" они получали знание, превосходящее эллинское. В самом деле, их знание включало в себя Космос, Историю и небесный мир и даже участь человека в конце времен, т. е. непостижимое для человеческого разума знание. Эта концепция тайного, всестороннего и спасительного знания, якобы добываемого через экстатические видения или передаваемого через посвящение, засвидетельствована и в других религиях, в том числе и в раннем христианстве.