Две стороны луны - Жаклин Митчард

Как и ожидалось, для первой официальной семейной фотосессии Оуэна в домашней обстановке Тим избрал день бала.

— Пожалуйста! Скажи, что не надо прихорашиваться, — молила Мэллори. — Я не хочу одеваться как кукла два раза за день. — Можешь одеться по-домашнему, — сказал дядя Кевин, чей друг Лео работал фотографом. Все надели джинсы и свитера пестрой расцветки. Кэмпбелл попросила мужа и детей сесть вокруг и по возможности заслонить ее от объектива. — Только глаза у меня в порядке, — заявила Кэмпбелл. — В этом зеленом свитере я похожа на Моби Пикл. Тетя Кейт усаживала их так, словно выкладывала натюрморт. — Четверо детей! — то и дело восклицал Тим. — К счастью, людям всегда нужны футбольные мячи и спортивные носки, — ответила на это Кэмпбелл. — И семейные педиатры, — добавил ее муж. Лео сделал, как всем показалось, не одну сотню снимков и удалился. Кэмпбелл принялась кормить ребенка. — Ты превосходно справилась со своей работой! — сказал жене Тим. — Я не припоминаю, чтобы ты на этот раз видел решительный бой, — напомнила ему Кэмпбелл. Мэллори уже принялась натягивать на себя спортивный костюм, готовясь отправиться на пробежку, когда Кэмпбелл ее остановила. — Значит, ты идешь вместе с Дрю на бал? Как я понимаю, между тобой и братом Эден все кончено? — Да, пожалуй, — ответила Мэллори. — Сожалею. Когда она сбежала с мужчиной старше ее по возрасту… — Она ни с кем не сбегала, мама. Эден просто переехала жить в другое место. У нее есть родня повсюду, даже в Канаде. Между Эден и Джеймсом все кончено. — Мэллори посчитала, что не особо покривила душой. — Вот и хорошо. Он слишком стар для нее. — А я ничего хорошего в этом не вижу, — ответила дочь. — Ее словно наказывают за то, чего она не совершала. — Я понимаю, — сказала Кэмпбелл, — ты по ней очень скучаешь. — Я даже представить себе не могла, что так будет. Мне очень не хватает их обоих. Мэлли вспомнила, как стояла в глубоком снегу, крепко прижимаясь лицом к мокрой куртке Купера. В ноздри бил запах бакаута[22], а Эден медленно кружила в лунном свете. Мэллори решила, что на всю жизнь запомнит подругу такой, какой та была в эту ночь. И побежала наверх надевать кроссовки. Мерри занималась французским. — Стер! — сказала она сестре. — Какое красивое ожерелье! Мэллори вытянула руки с украшением, восхищаясь его тончайшим золотым плетением, красивой штриховкой по окружности диска, пером, которое должно навевать хорошие сны, если повесить его над кроватью. — Это прощальный подарок, памятный сувенир. Понимаю, Купер этого не планировал, нет… Но мне кажется, что он не сможет оправиться после того, что с нами тогда случилось… Мэлли чувствовала себя опустошенной, словно от нее остались лишь кости да кожа. Если хорошенько потрясти, ее маленькое высохшее сердце задребезжит, ударяясь о ребра. — Купер обещал мне вернуться, но я чувствую, что этому не бывать, — добавила она. — Ой, Мэллори! Я и не знала, что у тебя с Купером все кончено. — Ладно, проехали. Я сейчас еду на бал. Ты передала Нили мою записку? Спасибо ей за платье. — Она рада, что смогла тебе помочь. Хочет взамен фотографии. — Никто нас снимать не будет, — заявила Мэллори. — Не думаю, что мама Дрю на это пойдет. В конце концов, это его праздник, — ответила Мерри. Мэллори фыркнула и ушла на ежедневную пробежку. На этот раз она направилась в холмы, ожидая увидеть вдалеке белую тень и прислушиваясь, не трещит ли поблизости кустарник. Ничего. Мэллори взобралась на гребень хребта и ждала до тех пор, пока солнце не коснулось края горизонта. Ничего. Ей пришлось опрометью мчаться домой, в спешке принимать душ, а после сносить адские муки нанесения подводки для глаз. Линия шла вкривь и вкось. Приходилось стирать ее с помощью детского масла и снова наносить основу под макияж. У Мерри на такое уходило не больше пяти минут. — Ты меня с ума сведешь! Дай я тебе помогу! Мередит взяла инициативу в свои руки. Кисточки, словно волшебные палочки, замелькали в ее проворных руках. — А теперь займемся твоими волосами. Как ты смотришь на высокую прическу со спадающими по сторонам прядями? — Ни за что! — отрезала Мэллори. — Ладно. Тогда французская косичка, закрепленная сзади заколкой. Мередит ловко заплела темные волосы сестры в тугую косу, уложила ее вокруг головы, закрепила заколкой и сеточкой из серебряных нитей. На этот раз в оба уха девочки было вставлено по гвоздику-сережке с гранатом. Мерри помогла ей надеть через голову узкое, облегающее фигуру на манер Русалочки платье от Веры Вонг. Мэллори послушно позволила сестре подвести ее к высокому зеркалу. — Ух ты! — Мое произведение искусства! — гордо заявила Мередит. Мэлли была и не была похожа на себя. Она словно бы вновь родилась на свет. Казалось, ей уже исполнилось лет двадцать. Она выглядела ужасно сексуальной. — Я и представить себе не могла, что облегающие платья шьют таких небольших размеров, — сказала Мэллори сестре. — Когда-то оно принадлежало Кире Найтли или какой-то другой английской кинозвезде, точно не помню, — понизив голос, сообщила Мередит. — Его пришлось укорачивать. На благотворительном аукционе это платье обошлось в две тысячи долларов. — Ой, сними его с меня побыстрее! Я в нем дышать не могу! Я на самом деле не могу. У меня что, грудь больше, чем у Киры Найтли? Я боюсь его порвать! Я в нем буду потеть, как… — Никто бы на твоем месте не стал жаловаться! — заявила Мерри. — Ты дважды мазалась дезодорантом. К тому же ткань не касается твоих подмышек. — Ладно. Нормально, Мерри. На моем месте должна была бы оказаться ты. — У меня напряженка с парнями… Впрочем, ты права. На твоем месте вполне могла бы быть я. Надень туфли. — Я даже наклониться не могу, — пожаловалась Мэллори. Мередит помогла ей надеть сандалии серебристого цвета на высоких каблуках. Вместе они сошли вниз. Тим притворился, что у него случился сердечный приступ. Дрю Вогхэн, который уже приехал и теперь разговаривал с Адамом, повернул в ее сторону голову. В сером смокинге он выглядел как кинозвезда из старых фильмов. Очевидно, слова, которые он заранее подготовил, чтобы приветствовать свою спутницу, застряли у него в горле. Так он и стоял с открытым ртом. — Дрю, смотри не упади! — заметила Кэмпбелл. — Ты и прежде знал, что моя дочь красавица. — Не упаду. Я прекрасно умею сохранять равновесие, даже когда у меня в одной руке три коробки с большими пиццами. — Я трепещу, — улыбаясь, сказала Мэллори, — но не при виде тебя, а от осознания твоего профессионализма в деле балансирования пиццами. — В последнее время я говорю такое, что раньше и представить не мог, что когда-нибудь скажу. Бринн, ты прекрасна! — Все благодаря сестре. Она меня размалевала. — Кое-кого даже косметикой изуродовать невозможно. — Сегодня ты на своем «зеленом звере»? — спросила Мэллори. — Нет. Папа одолжил мне «лексус», а мама горит желанием сделать не меньше сотни фотографий. — А что я говорила! — вмешалась в разговор Мередит. Кэмпбелл вытащила откуда-то фотоаппарат. — Вот и замечательно! Думаю, Мэлли не станет возражать, если и я сделаю пару снимков. Быть может, я не увижу дочь такой нарядной до самого дня ее свадьбы.