Две стороны луны - Жаклин Митчард

— Да, чувствую, — произнесла Кэмпбелл, когда Мэлли наконец переступила порог больничной палаты. — Я в этом деле кое-что да понимаю.

Здесь находились бабушка Гвенни, сестра отца тетя Карина, Тим и Адам. Тим «курил» большую голубую резиновую сигару. Адам бросился к Мэллори, как только заслышал ее шаги по коридору. — Я все видел! Почти… Стоял в углу комнаты и все-все видел, — восторженным тоном заявил младший брат. — Прикольно, хотя и гадко! А так… вполне хороший малыш. Мэллори глянула на морщинистое, чем-то неуловимо напоминающее эльфийское личико новорожденного. Его голова — не больше раскрытой ладони отца. Стиснутые в кулачки крошечные ручки крепко прижаты к подбородку, словно маленький брат хранил от всех свой большой секрет. Она надеялась, что ошиблась. Она надеялась, что проклятие дара в их семье ограничится ею и Мерри. Согласно пророчеству бабушки Гвенни, именно ей, Мэллори, предназначено судьбой родить двух дочерей-близняшек, которые обязательно рождаются в каждом поколении их семьи. У тети Карины тоже была сестра-близнец, но она умерла во время родов. Мэлли представить себе не могла, что сама когда-то станет матерью. В последнее время она начинала понимать, что любовь, любая любовь, даже любовь матери к ребенку, имеет свою цену. — Хочешь его подержать, Мерри? — спросила Кэмпбелл. В коротких волосах девочки поблескивали капельки пота. Она выглядела ужасно взволнованной. Щеки ее розовели. В глазах плясали огоньки. Мэллори совсем позабыла, что родители считают, что это ее сестра-близнец отправилась на лыжную пробежку несколько часов и миллион лет тому назад. — Пусть сперва Мэлли покажет мне, где автомат прохладительных напитков, — сказала она. — Пить очень хочется. В коридоре Мэлли и Мерри обменялись «личностями» — фланелевой рубашкой Мэлли, элегантным серым свитером Мерри и разными серьгами-гвоздиками в левую и правую мочки ушей. — Как ты? В порядке? — спросила Мередит. — Я тут кое-что уловила. — Ужас! — С Эден все в порядке? — Позже расскажу. Мама удивится, если мы тотчас же не бросимся наперегонки брать на руки малыша. Как только девочки вернулись в палату, Кэмпбелл положила аккуратный сверточек Мэлли на руки. Близняшки стояли близко друг к другу у окна и вглядывались в темные небеса. Мерри погладила светло-русый пушок на голове младенца и прошептала: — Жаль. Думаешь, мы должны были этому помешать? — Если и должны были, то нам это не удалось. Даже не знаю, что хуже: жить с тем, что ты натворила, или с осознанием того, что ничего сделать так и не смогла.

— Надеюсь, когда-нибудь мы поймем почему. Все остальное, по крайней мере, мне понятно, — произнесла Мерри. — Зачем знать, если изменить что-то не в нашей власти?

Мэлли поцеловала малыша. — Может, потому, что она нам помогала… Может, мы просто обязаны знать… — Девочки! — обратилась к ним мать. — Я хочу, чтобы вы стали его крестными матерями, а Адам и мой брат пусть будут крестными отцами… Если у вас есть желание предложить какие-нибудь имена, то сейчас самое время. Как насчет Яна? — А может, лучше Оуэн? — предложила Мерри. — Оуэн Кэмпбелл, — вторила ей Мэлли. Улыбка матери стала шире. — Ну, неплохо. А вам как нравится имя Оуэн? — обратилась она к остальным. — Мне лично нравится. Оуэн Кэмпбелл Бринн. — Замечательно! — воскликнула бабушка Гвенни. В глазах ее бегали веселые искорки, понятные только сестрам. — Хорошее имя для мальчика. — Вполне подходящее. Только пять фунтов и две унции, но сильный как новорожденный жеребенок, — похвасталась Кэмпбелл. Дверь распахнулась. Первой в палату вошла Бонни. За ней по пятам следовала Ким. — Мои поздравления, Кэмпбелл! — воскликнула Бонни. — Какой красавчик! Женщины обнялись и не отрывались друг от друга несколько секунд. — Казалось, я сойду с ума от переживаний, — пожаловалась Кэмпбелл. — Думаю, во всем виноваты гормоны, но, похоже, я неплохо справилась. — А я давно хочу усыновить ребенка. Еще до смерти Дэвида об этом подумывала, но я уже немолодая, к тому же устала от жизни, — призналась Бонни. — Дэвид никогда бы на это не согласился. — Мама! Ты еще молодая, — возразила Ким. — Ты выглядишь намного моложе многих мам. Она бессовестно лгала, но близняшки понимали, что так и следует поступать хорошим дочерям. — А ты не будешь стесняться, если у тебя, как у Мэлли и Мерри, появится крошечный брат? — спросила Бонни. — Перестань, мама! Я буду только рада малышу, — сказала Ким. — Конечно, он не сможет заменить Дэвида, но… надо жить дальше, мама… — Я не против того, чтобы стать самой старой мамой в детском саду, — сказала Кэмпбелл. — Ты на три года меня младше. Если бы я пошла на усыновление, то не стала бы такой дряблой… толстой… — Перестань, мама! — вмешалась Мерри. — Биология биологией, но вдаваться в подробности не стоит. — Какой сладенький! — ахнула над малышом Бонни. — Прямо съела бы! — Его зовут Оуэн, — вставил Тим. — Крестные его уже окрестили. — А мне кажется, он назвал себя сам, — сказала Мэллори. Они обменялись улыбками. — Мама, ты не возражаешь, если я поеду домой с Ким и Бонни? — спросила Мэлли. — Кажется, я приболела. Я приеду завтра после школы. — Я научу его трем видам спорта, — вызвался Адам, — а вы не будете вмешиваться! — А еще ты полюбишь обкаканные памперсы, — съязвила Мередит. Шепотом она произнесла тайное слово их языка, означающее любовь и понимание: — Коха. Напиши сообщение, если я тебе понадоблюсь. Бабушка у нас заночует. Помнишь, как прежде, когда нам было по два года? — Хотела бы я, чтобы нам снова было два года, — сказала Мэллори. Она улыбнулась Ким, которая теперь в большей мере, чем прежде, походила на ту милую девочку, какой когда-то была. Когда-то… Прежде… В последнее время Мэлли слишком часто задумывалась о том, что было прежде. Она размышляла обо всех тех прежде, которые были и будут. — Я единственный, кто был здесь с самого начала, — рассказывал Адам тете Карине. — Папа был в Дептфорде, принимал товар. Он не успел в больницу до родов. Мне кажется, я буду для Оуэна любимым старшим братом. Тетя Карина признала его правоту. Мэллори постучала костяшками пальцев по голове Адама. Ее собственная голова весила, казалось, сотню фунтов. Все, о чем она могла сейчас думать, был сон. Она поцеловала родителей и бабушку, а Мерри сказала, что они поговорят позже. Когда Бонни и Ким завезли ее домой, девочка увидела конверт, засунутый между дверью и сеткой. Мэллори предполагала, что найдет его здесь. Грустных новостей с нее более чем достаточно.

Дорогая Мэлли!

Я не могу остаться. У меня не хватает смелости наблюдать за тем, как страдают родители. У меня не хватит смелости с ними попрощаться. Я веду себя храбро, по-мужски, но эта храбрость напускная. Мне еще предстоит повзрослеть. Быть может, я приеду домой в следующем году. Я понимаю, что нужен вам, но лучше будет все же подождать, пока все утрясется. Ты станешь красивой девушкой. Быть может, я буду рядом и смогу увидеть это собственными глазами. Пожалуйста, оставайся моим другом. Пожалуйста, используй свой дар для того, чтобы присматривать за Эден. Прости меня.