От биржевого игрока с Уолл-стрит до влиятельного политического деятеля. Биография крупного американского финансиста, серого кардинала Белого дома - Бернард Барух

Польщённый покровительством самого короля, Райан вернулся домой окрылённым, стремящимся к новым проектам. Он удачно сумел завербовать себе в союзники Гуггенхеймов, Уитни, сенатора Олдрича, меня и ещё одного или двух компаньонов в новом предприятии. Сначала Дэниэла Гуггенхейма не заинтересовал этот проект. Как человеку, который гордился своими отношениями с рабочими, Дэну не нравилась репутация Леопольда как работодателя. Он поставил честные отношения с местными рабочими как непременное условие своего участия в проекте.

Я тоже медлил присоединиться к проекту, потому что подозревал, что шаг Леопольда был направлен на то, чтобы лишить оружия тех, кто критикует его в Америке. Но Райан был полон энтузиазма, уверен в том, что эти концессии сулят всем великие возможности. К тому же, по его мнению, здесь для каждого из нас открывался шанс стать кем-то вроде Сесила Родса. В общем, сначала Гуггенхеймы вошли в проект, а потом и я решил последовать за ними. Как оказалось, пункт о реформировании условий труда в Конго, который внёс Райан, был отброшен.

Два года рискованных изысканий оказались для Американской компании в Конго бесполезными. Правда, были найдены алмазы на землях, принадлежавших «Форминьеру», что оказалось большим плюсом для его акций. Но Райан никогда не терял веры в деятельность на территории Конго. Одна из причин, по-моему, заключалась в том, что его пригласил сам король, который и предложил ему начать там дело. Когда впервые там были обнаружены алмазы, Райан обычно носил несколько штук в кармане и с удовольствием демонстрировал их окружающим, как мальчишка, который показывает собранные камешки.

Но основные усилия по поиску каучука мы сосредоточили в Мексике. Во время своего визита туда в начале 1904 г. я договорился о покупке нескольких миллионов акров земли для выращивания гваюлы и для строительства завода, где будут добывать каучук из неё с помощью нового процесса флотации по патенту Лоуренса.

Мы путешествовали в отдельном железнодорожном вагоне. Со мной ехали моя жена, мой брат Сайлинг, брокер Эдди Нортон, так блестяще проявивший себя в деле «Норзерн пасифик», а также несколько других лиц, имён которых я уже не помню.

Мы пересекли границу с Мексикой в Ларедо. В Агуа-Кальенте, самой высокой точке железной дороги, я вдруг почувствовал боль в желудке и в груди. Когда поезд спустился с той головокружительной высоты, боль прошла.

В городе Мехико мы остановились в отеле со смешным названием «Ити-Бити». Впервые мы ходили смотреть на бой быков. Я люблю почти все виды спорта, особенно меня захватывали скачки лошадей. И даже сегодня я охочусь на перепелов в Южной Каролине. Но после того первого боя быков я не хочу больше смотреть на такое. Быки насмерть забодали несколько лошадей, и для меня это было отвратительное зрелище.

Моя жена и Сайлинг большую часть времени проводили в походах за покупками и приобрели множество разных вещей, в том числе и полудрагоценные камни и мексиканские ювелирные изделия. Пока они выступали в роли туристов, мне выпала нелёгкая задача вести переговоры с мексиканскими властями. Вскоре я погряз в юридических, технических, сельскохозяйственных и даже общественных проблемах, благодаря чему сумел получить далеко не поверхностное представление о республике, расположенной к югу от нас.

Мексика, которую я начал постигать во время той общей поездки, являла собой картину поразительных контрастов. Порфирио Диас[77] собрал вокруг себя когорту чрезвычайно грамотных и тонких людей, которые вращались в обществе столь же утончённом, как и в любой европейской столице. Но за воротами их садов оставались миллионы подёнщиков, у которых почти не было шансов на лучшую долю.

Такой порядок вещей не мог сохраниться надолго, и нам ещё предстояло в этом убедиться, хотя в тот момент я пока не мог этого предвидеть. Тогда такого рода вопросы интересовали меня не особо глубоко.

Перед тем как отправиться в Мексику, я много раз слышал об особых методах, принятых для общения с официальными лицами этой страны. Что касается моих личных впечатлений, то я могу сказать, что не обнаружил в мексиканцах особой разницы с другими людьми, с которыми мне приходилось иметь деловые отношения. Я познакомился с разными мексиканцами: одни были честными людьми, другие ими не были; одни были эгоистами, другие – патриотами, – короче, всё так же, как можно было ожидать в любой другой стране.

Больше всего из моих новых знакомых в Мексике меня поразил Пабло Мартинес дель Рио. Он знал английский, французский, немецкий и итальянский языки. Обладая осанкой гранда, будучи хорошо образованным и имея широкий культурный кругозор, этот человек выделялся в любой компании в любой стране света.

Сеньор дель Рио боялся, что американцы имеют слишком большое влияние на экономику Мексики. Как пояснил, он боялся, что концессии, которые предоставляются американцам, однажды могут быть использованы как предлог для захвата северных территорий Мексики.

Через несколько лет я вспомнил его слова, когда кто-то из наших нефтяных магнатов предложил сделать как раз то, чего опасался дель Рио, и если бы не Вудро Вильсон, они своего добились бы.

Это произошло вскоре после нашего вступления в Первую мировую войну. Президент Вильсон пригласил меня в Белый дом на обсуждение вопроса нехватки нефти, что угрожало срывом нашим военным планам. Один из политиков предложил захватить нефтяные месторождения Мексики в Темпико. Уже были подняты по тревоге морские пехотинцы. Президенту оставалось лишь дать команду.

Президент Вильсон не стал дожидаться окончания спора. Он встал и заговорил твёрдым ровным голосом.

– Вы предлагаете мне сделать то, против чего мы протестовали, когда так поступили немцы, – заметил он решительно. – Вы говорите, что нам нужны эти мексиканские нефтяные месторождения. Немцы говорили так же, когда захватывали Бельгию: «Нам нужна Германия, чтобы попасть во Францию»… Джентльмены, – сказал он в заключение, – вы будете вести войну с той нефтью, что у вас есть.

Что касается нашего каучукового проекта в Мексике, мы купили там более трёх миллионов акров земель. Мы приобрели все эти земли по официальным каналам, платили за неё честную цену, но не более того. Я слышал о том, что существуют способы обойти закон, но ни разу не воспользовался ни одним из этих способов.

Мы хотели обеспечить Мексику промышленностью, которая позволит использовать миллионы акров негодных земель и даст работу населению страны. Мне кажется, что Диас искренне желал, чтобы я поступил именно так. С мексиканцами мы заключили множество контрактов, которые оплачивались почти так же, как подобные в любом другом месте.