От биржевого игрока с Уолл-стрит до влиятельного политического деятеля. Биография крупного американского финансиста, серого кардинала Белого дома - Бернард Барух

Мистер Дэн заявил, что ему нужно изучить вопрос и посоветоваться с братьями. Но шло время, а от него больше не было известий.

Когда рынок моих акций поднялся до такого значения, когда это сулило мне хорошую прибыль, я распродал их и отнёс свои мечты об объединённом рынке на них в область несбывшихся надежд.

А через несколько месяцев мистер Дэн спросил о том моём пакете акций. Когда я рассказал, что не смог больше ждать и избавился от них, он ответил, что ему жаль. И попросил меня рассказать о других предложениях в этом сегменте рынка.

Моей задачей стало найти крупный и по-настоящему надёжный источник резины. Если это удастся, то её использование в промышленности можно будет значительно увеличить. В то время плантации каучука только начинали разводить. Почти весь наличный каучук произрастал диким образом, и большинство его поступало из района Пара в Бразилии, в нижнем течении Амазонки. Стандартов качества каучука не существовало. Его собирали местные жители, на которых нельзя было полагаться в смысле стабильности поставок.

В то время весь мир употреблял 100 тысяч тонн каучука. Во время Второй мировой войны, будучи председателем комиссии по этому продукту, я просчитал, что потребности только нашей страны в нём составляли 673 тысячи тонн в год.

Изобретатель Вильям Лоуренс разработал процесс получения резины из гваюлы – каучуконосного дерева, представляющего собой куст с серебристыми листьями из семейства астр. Это растение родом из Северной Мексики. Лоуренсом заинтересовались Томас Райан и сенатор Нельсон Олдрич. Они, в свою очередь, как и я ранее, попытались привлечь в ряды своих сторонников Гуггенхеймов. Именно по предложению Райана и Олдрича Дэн Гуггенхейм снова обратился ко мне.

Я отправился в Мексику, чтобы в первую очередь оценить перспективы работы с гваюлой. Я узнал, что этот кустарник, который рос в диких условиях на миллионах акров полупустынной почвы, очень легко можно культивировать. Период его созревания составлял три года. Чем больше я изучал вопрос, тем интереснее мне было. Здесь у самых наших дверей, на земле со здоровым климатом, как оказалось, лежал возможный источник каучука, вполне конкурентоспособный с продуктом, получаемым с поражённых лихорадкой джунглей Южной Америки и Африки.

В результате моих исследований в ноябре 1904 г. была создана Континентальная каучуковая компания, которая впоследствии выросла в Международную каучуковую компанию. У сенатора Олдрича, мистера Райана, Дэниэла Гуггенхейма и у меня были одинаковые пакеты акций. Дополнительные акции были выпущены для молодого Джона Рокфеллера, Х. Уитни, Леви Нортона, Ч. Биллингса, а также некоторых их родственников и друзей.

Мексика была не единственной страной, где мы искали каучук. Было время, когда наша компания отправляла экспедиции чуть ли не по всей земле. Наши люди дошли до верхнего течения Амазонки, пересекли Анды и спустились по их западным склонам. В Африке они дошли до Конго и проживавших там племён. Другие группы исследовали Борнео и поселения в проливах.

Мы потеряли двоих людей в Африке, и еще один упал с корабля во время шторма в Карибском море. Вильям Стрейтон, позже ставший известным благодаря своей борьбе за отмену запретительных поправок, заблудился в джунглях Венесуэлы. И только после множества приключений ему удалось выйти на побережье. Увидев небольшую шхуну, он начал кричать и поплыл к ней. Эта встреча оказалась удачной как для людей на шхуне, так и для Стейтона. Команда судна слегла с жёлтой лихорадкой, и Стейтон, который прошёл учёбу в военно-морской академии США, принял на себя командование и привёл его в порт.

Наш приход в Африку состоялся по приглашению короля Леопольда II. Это был выдающийся человек. Когда ещё в молодом возрасте он понял, что доходы его маленького королевства не могут удовлетворить его экстравагантные вкусы и грандиозные амбиции, то сам занялся бизнесом в интересах своей страны. Сделав Бельгию колониальной державой, Леопольд приступил к решению обоих упомянутых выше недостатков.

С помощью ряда искусных манёвров он превратил богатый бассейн реки Конго в якобы независимое государство Конго, а затем привёл его под суверенитет Бельгии. Как финансовая сделка, эта операция, проведённая под самым носом Англии и других держав, сделала бы честь и Моргану, и Рокфеллеру, и Гарриману с Райаном.

Самые богатые концессии в Конго принадлежали бельгийской короне. Богатства страны, особенно в первые годы, эксплуатировались жестоко. Каучук из Конго стал известен под названием «красный каучук», отчасти из-за его цвета, но в основном из-за пролитой крови местного населения при его производстве. Об актах насилия и жестокости рассказывали представители других держав, которым не нравились методы правления при Леопольде. И несмотря на всю контрпропаганду бельгийских властей, объяснявших это происками и завистью других наций, я всегда считал, что «красный каучук» заслужил своё название.

К лету 1906 г. Леопольд, которому было 71 год, понял, что пришло время изменить методы правления в Конго. К тому же он больше не желал игнорировать общественное мнение в мире, где все были недовольны его отношением к аборигенам. Леопольд навёл справки, кто был самым успешным капиталистом-католиком в Соединённых Штатах, и ему назвали имя Томаса Форчуна Райана, который в то время даже имел у себя в доме собственную церковь.

Случилось так, что на момент, когда Леопольд наводил справки, Райан находился в Швейцарии. Он много времени и средств уделял тому, что собирал собственную коллекцию предметов искусства. По приглашению короля Райан отправился в Брюссель, где Леопольд предъявил ему свои предложения. В результате была создана Американская компания в Конго, а также Международное горнопромышленное общество Конго, которое для краткости стали называть «Форминьер». Американская компания получила концессию на поиск и разработку новых источников каучука, а «Форминьер» было более широким предприятием, занимавшимся разработкой рудников и лесов страны.

Леопольд был жёстким бизнесменом. Ему принадлежала половина акций каждой концессии. А если учесть ещё «Форминьер», бельгийским капиталистам которого отходила ещё четверть, то Райан оставался при 25 процентах интереса. Я не могу представить, чтобы кто-то, кроме короля, да ещё и очень мудрого короля, мог бы побудить Томаса Форчуна Райана довольствоваться столь малой долей от сделки.

Польщённый покровительством самого короля, Райан вернулся домой окрылённым, стремящимся к новым проектам. Он удачно сумел завербовать себе в союзники Гуггенхеймов, Уитни, сенатора Олдрича, меня и ещё одного или двух компаньонов в новом предприятии. Сначала Дэниэла Гуггенхейма не заинтересовал этот проект. Как человеку, который гордился своими отношениями с рабочими, Дэну не нравилась репутация Леопольда как работодателя. Он поставил честные отношения с местными рабочими как непременное условие своего участия в проекте.