Обретение мира - Николай Басов

— Тем более, — прошипел Ким, все еще сквозь зубы, но уже спокойнее, — правый блин не тащит. Одну посадку, может, выдержит, а вот взлететь будет… проблематично. Кстати, Рост, ты не ответил, кто из наших там взорвался?

— Не разобрал, — отозвался Ростик. — Дым все закрыл, да и треугольники ваши для меня… на одно лицо.

Он и сам, словно еще мог это выяснить, вглядывался в поднимающийся в холодном воздухе дым от горящего Лагеря.

Дым не рассеивался, наоборот, его становилось больше, и он выстилался по земле, клубясь и темнея. Очевидно, взрыв крейсера как-то докатился до домов и подпалил сухое дерево, вот оно и горело, потому что некому было этот пожар гасить. Ведь пауки делать это определенно не собирались. А может быть, и не умели, или попросту решили, согласно логике войны и агрессии, обойти этот городок, обращающийся на их глазах в пепел. Ведь у них была теперь более выгодная цель — равнина с фермами и урожаем людей. И с Боловском, до которого теперь было чуть больше двухсот километров.

23

Уже под самый вечер избитая до последнего клочка машина Лады приземлилась на пустом дворе алюминиевого завода, выложенном плитами из литого ширского камня. Пожар на крейсере Кима к тому моменту загасили, и люди разошлись, почти в изнеможении, кто куда.

Но едва Лада приземлилась, оба экипажа принялись обсуждать, какую машину легче и быстрее можно «вылечить». Сошлись на том, что если снять блин с машины Лады, переставить его на крейсер Кима, а потом еще соорудить какие-то тяги, укрепив их проволокой, которой на заводе почему-то осталось много, то можно будет довести до Боловска оба крейсера, причем Ким будет опекать Ладу, защищать ее, а в случае, если она не сумеет дотащиться до Города, то и подхватит ее экипаж.

Рост на этих переговорах командиров крейсеров присутствовал, но они ему не понравились. Он сказал на всякий случай:

— Обе машины не уведете, ремонтируйте ту, которая быстрее взлетит, Кимов крейсер, например.

— Чего ты так? — хмуро спросила Лада.

Она была усталой, тени залегли под ее обычно красивыми и выразительными глазами, губы стали сизыми, словно были намазаны воском.

— И не успеть, и не суметь. — Для убедительности Ростик даже хмыкнул. — Тоже мне, на проволоке лететь собрались.

— Ты знаешь, чего мне стоило получить этот крейсер? — возопила Лада. — Ты что думаешь, у нас их — пруд пруди?

— Людей нужно вытаскивать, — сказала вдруг Людочка Просинечка. — Машины пауки все равно не тронут. Их можно будет подобрать, когда мы вернемся.

Почти все подумали — «если вернемся», и это положило конец всем спорам разом. Даже Лада примирилась, что крейсер она потеряет, пусть и на время. Но оставалась надежда, что удастся вернуться… Или так — только на возвращение и стоило надеяться. На возвращение людей сюда, на завод, на возврат крейсера, на восстановление мира… и всего остального.

Ночью пауки не атаковали. Стражу из почти десятка волосатиков выставили по всем высоким надстройкам завода, на всех стенах, и даже заставили их перекрикиваться. Кто так распорядился, Ростик не знал, но он не стал в это вмешиваться.

Для него гораздо интереснее было думать о том, что творилось в Перевальской крепости, как погиб Яха Якобсон, почему его так легко сбили над Лагерем пауки… Это Лада, прилетев, доложила, что она-то осталась целой, а вот экипаж Яхи весь целиком… Рост еще спросил, недоумевая:

— Он же вроде бы на летателях был?

— Его Ева зачем-то перевела, — суховато высказалась всезнающая Людочка. И как у нее было заведено, не могла не добавить:

— Оказалось, что зря.

— Зря? А если бы кто другой погиб, было бы легче? — азартно возразила Лада.

Людочка только пожала плечами, конечно, было бы не легче, но по ее логике механика-инженера было так — если кто-то погиб, то есть не справился, следовало поставить другого офицера, как бы заменить одну деталь на другую, и тогда, может быть…

Да, быть может, подумал Ростик. Но скорее всего… Впрочем, кто знает?

Еще он не мог не думать об оставшихся на заводе аймихо, их было немного, не больше полудюжины, если Рост правильно посчитал. Они бродили по заводу, занимаясь своими, непонятными сейчас для него делами, что-то пытались обчувствовать, постоянно следили по экрану в подземелье за всем происходящим и, как казалось, рассчитывали, что завод пауки не сумеют взять штурмом. Хотя Ростик-то был уверен в обратном. Потому что одной из целей пауков всегда, при любых обстоятельствах оставалась — забирать металл и атаковать металлолабиринт. А именно тут, на алюминиевом, был выход Зевса к людям, поэтому его следовало разрушить, с точки зрения пауков, конечно.

Когда ремонт во дворе затянулся окончательно, Ростик спустился в комнатку с экраном, и ему сразу предоставили шлем. Что следовало выяснить, он толком и сам не знал, а когда натянул на себя пахнущий чужим потом шлем, то все довольно точные и красочные картинки атаки пауков на остатки дваров, на Перевальскую крепость и даже на Пентагон в торфяных полях Водного мира погасли. Перед глазами Роста, как и в его сознании, вдруг установилась туманная мгла, словно прием сразу прекратился. Он сидел, размышлял обо всем разом и ни о чем конкретном, пытался прогнать эту муть на экране, но получалось у него не очень. Он даже стал досадовать на себя, за то что потерял техническую способность включаться в возможности Зевса. Но, как ни странно, Саткли-хо к его попыткам отнесся серьезно.

Он даже ощутимо попробовал помочь ему своей энергией, а потом, когда остальные аймихо, отзываясь на его ментальный зов, пришли в подвальчик с экраном, и их заставил помогать Ростику. Это было настолько сильным впечатлением, что он, несмотря на хроническую усталость, даже не почувствовал, какие энергии вдруг стал задействовать, какую волну очень мощного внимания обратил… неизвестно куда. Пока сам не испугался — еще не хватало сейчас, как уже бывало, вывалиться из реальности и стать ненамного более разумным, чем кукла в натуральную величину. Поэтому он прервал сеанс и выбрался из комнатки, впав в немилосердное недовольство собой.

Из этого состояния его вывел… Барон, который вдруг появился перед ним с совершенно жуткой, подчеркнутой выдриными усами усмешкой на морде. На четком, с каким-то даже чеканным выговором едином он доложил:

— Командир, прибыл для защиты и обороны.

— Крепость ты, к сожалению, один не сумеешь… — начал было Ростик и лишь тогда понял, что этого странного парня совершенно не понял. — Ты что, опять за мной увязался?

— Странно вы, люди, говорите. Конечно, я обязан защищать тебя, тут скоро будет жарко.