Обретение мира - Николай Басов

Николай БАСОВ

ОБРЕТЕНИЕ МИРА

Часть I

ДВЕРЬ В СТЕНЕ

1

«Мужчина должен любить меч, весло и женщину. Если он не знает хотя бы одного из этого, он не живет сам, а его живут».

— Друг-Докай, — Ростик поднял голову от каменной плиты, — я уже не вижу, что здесь нарисовано. Пойдем наверх.

— Нет, друг-Ростик, — Докай был суров, даже не отрывался от той каменной страницы, которую читал, — света достаточно. Ты просто устал. Но все равно читай.

Рост снова попробовал сложить вычурные штрихи в текст. Получалось что-то странное. «Если не знаешь меч, тогда ты раб, не сумеешь защитить место, где живешь. Если не знаешь весло, ты не поймешь, как торговать и питаться. Если не знаешь женщину, ты не сможешь продолжить род. Тогда лучше бы на тебе все и кончилось». Ростик улыбнулся, подумал, что он не знает меча, а женщины сами делали из него… продолжение рода.

— Ты знаешь оружие, — проговорил Докай, не поворачиваясь к Росту. — Ты умеешь стрелять, как мне говорили, получается у тебя неплохо.

— Стрелять — не мечом рубить, — Ростик подумал, — только у аглоров с мечом получается. Может, еще Квадратный это умеет. А весла, даже в переносном значении, я вообще не знаю.

— Я — здесь, — отозвался Докай, — и сделал это ты. Так что весло ты умеешь.

— По-нашему так не говорят. — Ростик погладил шершавую, литого камня доску, которую читал. От нее пахло химией и пылью, она должна была пережить его. Слова, которые она несла, того стоили.

— Сейчас ты мне мешаешь. — Докай все-таки повернулся к нему, его лицо слегка светилось в полумраке. Он что-то внушал, но Ростику было лень вникать в его мысли. — Ты не можешь понять, какое счастье заслужил.

— Это — труд, а не счастье.

— Ты можешь, значит, должен быть счастлив. Когда это пройдет, пожалеешь, что не успел.

— Конечно, пожалею. — Ростик смеялся, Докай тоже внезапно улыбнулся.

— Что мне в людях нравится — ваш смех. — Докай снова повернулся к каменной доске. — Бастен, ты тоже мешаешь. Читай не меня, а его.

Рост попробовал найти невидимку в этом зале, из которого, кстати, Докай не разрешал выносить ни одной пылинки. Каменная стопка сбоку немного сдвинулась, какая-то из скрижалей повисела в воздухе, потом легла на место. Оказывается, это был Бастен, а Ростик думал, что это Ихи-вара или Сурда’нит-во.

«Тот, кто не дает достойным людям оружие, не заслуживает руководства. Он сам плебей, только добравшийся до верха. — Ростик читал, но чувствовал, что у него уже плывет сознание. — Женщина должна любить кровь как продолжение рода. Это ее оружие. Она может не знать весло, но она должна уметь любить мужчину. Она ищет в нем то, чего мужчина не всегда должен искать в женщине. И она всегда выигрывает».

— Все, я больше не успеваю, — Ростик положил свою плиту на место, растер руки, почувствовал, как болят плечи. — Лучше бы они писали менее… концентрированно.

— Почитай еще, — прозвучало у него под ухом. Ростик едва не вздрогнул. Оказывается, Сурда’нит-во тоже была здесь. И в отличие от остальных, кажется, пыталась разобраться в том, что Рост читал. Ей было интересно.

В конце зала, где они стояли в пыли и знаниях прошедших племен, открылась каменная дверь, вошел своей качающейся походкой Шир Марамод, за ним, что-то проговаривая на своем ужасном клювастом языке, следовал Шипирик. Как он-то оказался в Чужом городе, Ростик не помнил, но он отсюда не уходил уже несколько дней, что-то ему было тут нужно. И следом, строгая, как икона, вышагивала Баяпошка. Но пахла она, как лужок трав и наслаждений.

Она улыбнулась, не поднимая глаз от пола. Ей нравилось, когда Ростик ее замечает. Она от этого становилась спокойнее, хотя Ростик и не помнил, чтобы сам от этого становился спокойнее, скорее наоборот, но до ухаживаний дело он все-таки не доводил.

— Завтра почитаю, — пообещал Рост и сразу же понял, что такого больше не случится. Что-то в том мире, где светило солнце и не было чрезмерной мудрости, происходило. И требовало его участия.

— Рост-люд, — проговорил Марамод по-русски, — ты нужен.

— Кому?

— Тебя вызывают, — добавил Шипирик.

И тогда заговорила Баяпошка:

— Ты неправильно читал иероглиф «весло», — она подходила все ближе. Рост чувствовал, что давно уже следовало отпроситься у Докай и хотя бы на пару деньков слетать в Храм, к Винрадке. — Он имеет композицию, сходную с понятием времени и продолжительности, тебе следовало бы думать правильно. — Она подошла. То, как ее облегало платье, следовало запретить законом. — К нам прилетела Лада, с ней Ким, что-то плохое получается на юге. И еще… Ладушка больше не твоя жена.

— Как и ты, — буркнул Ростик, отлично понимая, что мог бы этого не говорить. — Шир Марамод, что происходит?

— Они устали, но могут лететь с тобой.

Ростик погладил стопку каменных плит, похоже, что он этого больше не увидит, время его пребывания тут истекло. И лучше бы ему готовиться к смерти. Хотя Докай отлично видел эти его мысли, и Баяпошка, кажется, тоже понимала, никто не хотел ему ничего подсказывать.

— Ты почти угадываешь, — сказал Докай, не оборачиваясь. — Тот, кто готов умереть, всегда выживет. К тому же будущее — не сложенное строение, а куча заготовок, может выйти и так и эдак.

— Похоже, мои мысли ни для кого больше не секрет.

— Это и делает вас доминантными, — сказала Баяпошка. — Кстати, твой бок опять болит. Пошли.

— Шипирик, — Рост хотел было спросить, зачем он тут оказался, в Чужом, но понял, что это опять лишнее, — рад тебя видеть.

— Л-ру, друг, — сказал Шипирик и слегка присел. Все-таки пернатым не хватало мимики.

Рост подошел к нему, привстал на носки, похлопал его по плечу. Шипирик снова присел, его серая хламида коснулась пола. Баяпошка неожиданно погладила Роста по спине, лучше бы она этого не делала. Ростик сразу согласился:

— Пошли.

Ступени медленно светлели, пока они поднимались. Рост подумал, что ему почему-то не хватает музыки. И очень хотелось догадаться, какая музыка осталась на Земле, которую они оставили. Наверное, отличная. И очень правильная. Хотя, конечно, дури и там хватало. Рост оборвал себя.

— Опять читаешь?

— Что в вас такого? — Баяпошка улыбнулась, как, бывало, улыбалась мама. — И почему вы всех покоряете?

— Мы не покоряем, — Рост готов был обидеться. — Мы…

— Да, знаю, вы — русские. Слышу тебя так, что чуть не спотыкаюсь.

Они вышли на свет. Солнце слепило, от него можно было устать. Напротив Роста, с какой-то на редкость хмурой физиономией, стоял Эдик, кажется, он подозревал, что Ростик вот сейчас уведет его Баяпошку и она больше не вернется. Ростик вздохнул и подмигнул Эдику, тот скрестил руки на груди.