Второй раунд - Андрей Поповский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В быстром мелькании ударов, наносимых ногами и руками, неопытному глазу было трудно разглядеть отдельные приемы. Бойцы активно маневрировали на небольшом пространстве, наскакивали друг на друга, осыпали противную сторону градом мощных ударов, резко меняли уровни и ударные конечности, а потом снова расходились, кружа по площадке и выискивая дыры в защите противника. Мощные удары руками и ногами, наносимые с утробным хеканьем, влипали в тела бойцов, разбрызгивая вокруг них капли пота.
Упорный поединок в целом был равным. На каждый попущенный удар немедленно следовал адекватный ответ с другой. Алан, буквально выстреливающий быстрые серийные удары руками, выглядел предпочтительней на средней дистанции, но Егор, благодаря более крепкому сложению и превосходящей физической силе, активно пользовался коленями и локтями и немного выигрывал в ближнем бою. Они изначально договорились работать без борьбы, чтобы в полной мере насладиться маневренным боем с сильным соперником. После нескольких минут ожесточенного соперничества, не принесшего ни одному из них ощутимого перевеса, они остановились, стукнули друг друга в перчатки и под аплодисменты зрителей, восхищенных красивой схваткой, прошли в уголок зала и сели на низкую деревянную скамейку, стоявшую у самой стены.
— Фу, ну и ухайдокался я с тобой сегодня! — безволосая крепкая грудь Алана часто вздымалась, он все еще никак не мог отдышаться после упорного поединка. — А ты, я смотрю, держишь себя в хорошей форме.
— Угу. Да и тебе грех жаловаться, бока ты мне намял славно. В общем, здорово повозились, — улыбнулся Егор, который запыхался и вспотел не меньше своего соперника.
— А Марик где? Что-то я его давненько не видел, — спросил Алан, массируя бедро, нывшее от пропущенных лоу-киков Егора.
— Он пару дней назад улетел в Москву по делам, должен скоро вернуться, — равнодушно ответил Егор, с трудом стаскивая перчатки, намокшие от пота. — Он сейчас занят зарабатыванием денег и совсем забил на тренировки. Так, иногда разминается.
— Понятно. Ну а как у вас дела? Еще не нашли тех гадов, которые убили Закира? — поинтересовался Алан, постепенно успокаивая дыхание.
— Нет пока, — помрачнел Егор. — Но найдем, обязательно найдем.
— Да и мы тоже пока еще за Уртая не рассчитались. Бацой с братом все еще в бегах. Говорят, что кто-то их видел в Москве, но точной информации о том, где они сейчас залегли, у нас нет. Ничего, вечно бегать не будут, когда-нибудь появятся в городе.
— Вам хоть известно, кто это сделал, а нам пока даже это непонятно, — уныло посетовал Егор.
— А что говорят менты?
— Да ничего конкретного. Вроде бы склоняются к ингушскому следу. Типа это ингуши напали и вывезли из цеха весь спирт.
— Ингуши, говоришь, — недобро усмехнулся Алан, сузив глаза. — Что-то не верится мне, что они вот так за здорово живешь проникли к нам из Ингушетии и вывезли восемьдесят тонн спирта минимум на четырех машинах. Как будто на дороге нет никаких постов, и граница никак не охраняется.
— Да и мне мало в это верится, — согласился Егор. — Я тоже думаю, что это свои сделали. Они очень уж хорошо ориентировались в обстановке. Чужие бы так не сработали. А по поводу того, как спирт вывезли из цеха, мы тоже постоянно голову ломаем, но пока ничего путного в голову не приходит.
— А Борик что говорит? — сделанным безразличием поинтересовался Алан. — Его-то это тоже напрямую касается.
— Да что он скажет?! — пожал плечами Егор. — Плачет, сука, что его ограбили, пустили по миру. Ничем существенным он нам пока не помог.
— Плачет, говоришь? Ну-ну, — недоверчиво хмыкнул Алан. — Борик — это еще та рыба. Я его немного по другим делам знаю. Ладно, тут особо не поговоришь, слишком много лишних ушей. Давай-ка мы с тобой сейчас примем душ, переоденемся, а потом я тебе в машине кое-что интересное расскажу.
Вскоре Алан и Егор, распаренные после горячего душа, вышли из манежа, держа в руках объемистые спортивные сумки.
Алан показал товарищу на новенькую «девятку» стального цвета, стоявшую неподалеку от выхода.
— Садись в машину.
— Твоя? — поинтересовался тот.
— Ага, пацаны из бригады подогнали. Не только же вам с Мариком на машинах кататься, — гордо ответил Алан, нажимая кнопку на брелке сигнализации.
— Да я, вообще-то, в последнее время все больше пешком и на автобусе, — невесело улыбнулся Егор, садясь на переднее сиденье. — Сам ведь знаешь, дела у нас сейчас не очень.
— Да? А Марик постоянно на машине раскатывает.
— Так это у нас общаковая — одна на всех. Он пока больше других машиной пользуется, так для дела надо, — равнодушно пожал плечами Егор и вернулся к интересовавшей его теме: — Ты мне что-то интересное хотел про Борика рассказать.
— Ага — Алан завел двигатель. — Мне тут недавно одна информация по нашим каналам пришла. Вы Борику свой спирт когда в цех загнали?
— Перед самым Новым Годом, дней за пять-шесть, наверное. А что?
— Да погоди ты пока со своими вопросами, — недовольно поморщился Алан. — Давай я сначала тебя немного попытаю, а потом уже выложу свою информацию. Просто я кое-что сам для себя понять хочу, чтобы не возводить зря на человека напраслину.
— Ладно, спрашивай, — согласился Егор.
— А когда вы спирт загоняли в цех, там в емкостях еще что-то было?
Егор опустил глаза вниз и, почесывая небритый подбородок двумя пальцами, на минуту задумался, припоминая события трехмесячной давности. Наконец он снова поднял глаза на Алана.
— Насколько я помню, когда мы появились в цеху, там как раз заканчивались пустые бутылки. Борику должно было хватить их впритык, чтобы доработать спирт последнего клиента. Мы в этот день договорились, что как только он освободит емкости, мы сразу загоним к нему нашу цистерну. Ее нужно было срочно освобождать, чтобы не переплачивать за простой. Борик еще предупредил нас, что придется подождать с недельку, пока к нему придут вагоны с пустыми бутылками. После этого, буквально через три дня, мы загнали к нему свою цистерну и перелили весь спирт. По его словам, тогда в емкостях оставалось еще приблизительно тонн двадцать его личного спирта. Но мы с ним уже договорились о том, какое количество бутылок водки должны будем получить на выходе, и этот вопрос нас абсолютно не волновал.
— Значит, вместе с вашим, у него в цеху должно было накопиться всего около восьмидесяти тонн спирта? — уточнил Алан.
— Ну да.
— Тогда что-то непонятное выходит. Чтобы украсть этот спирт, нужно минимум четыре спиртовоза по двадцать тонн. Или одна машина должна была сделать за ночь четыре рейса, что не проходит по времени, даже если они сливали этот спирт где-то неподалеку.
— В этом-то все и дело. Мы тоже об этом думали, — согласился Егор.
Алан посмотрел на него с превосходством, тая усмешку в черных глазах.
— А скажи-ка мне, пожалуйста, как вы этот спирт охраняли? Круглосуточно?
— Поначалу нет. Когда мы только загнали туда спирт, цех Борика еще работал. Мы дежурили там по два человека только по ночам. Потом, уже перед самыми праздниками, Борик распустил рабочих на выходные, тогда мы стали дежурить в цеху уже круглосуточно.
— Значит, до праздников днем цех никто из вас не контролировал?
— А зачем? Ведь там было полно народу.
Алан посмотрел на Егора как на больного и с сожалением покачал головой.
— А вы не думали о таком варианте, что Борик спокойно вывез весь спирт перед Новым Годом? Именно днем, когда никого из вас в цеху не бывало. Он ведь мог сделать это совершенно спокойно, никуда не торопясь и совершенно ничего не опасаясь. Вы ведь больше не лазили по емкостям, с тех пор как залили туда спирт?
— Нет, — покачал головой ошалевший Егор.
— Ну вот, тогда все очень просто. Он спокойно, не особо таясь, заранее вывез весь спирт из цеха как раз за те несколько дней, пока вы ловили ворон, а потом, договорившись с кем-то со стороны, инсценировал ограбление, чтобы замести следы. Борик ничем не рисковал, ведь времени у него был целый вагон. Скорее всего, он каждый день пораньше отпускал рабочих, чтобы не было лишних свидетелей, потом загонял в цех спиртовоз и сливал спирт. Если бы вы его случайно застали за сливом, то он бы запросто отмазался, сказав, что переливает свой личный спирт, о наличии которого в емкостях вас заранее предупреждал. Так как вы его не поймали за этим делом, то и врать ему не потребовалось. На самом деле у него никакого спирта в емкостях, скорее всего, не было. Он все придумал, чтобы провернуть эту кражу и при этом выглядеть пострадавшей стороной. Дальше ты и сам все знаешь. Грабители совершили нападение на цех, застрелили Закира и ранили Графа, а потом представили все дело так, будто весь спирт был украден именно в новогоднюю ночь. Днем, когда стало известно об ограблении и убийстве, Борику оставалось только разводить руками и картинно стонать на публику, изображая из себя жертву ограбления. Ну как, логично?