Второй раунд - Андрей Поповский

Они вышли из машины и подошли к воротам. Виталик сильно ударил ботинком по створке, та гулко завибрировала и стала медленно открываться.

— Опа, а почему ворота открыты? — удивился Марик и потянулся рукой к отошедшей створке, собираясь открыть ее пошире и войти внутрь.

— Стой! — тут же оттолкнул его Егор, мгновенно доставая пистолет из наплечной кобуры и загоняя патрон в патронник. — Здесь что-то не то. Пацаны никогда не оставили бы ворота открытыми.

Враз посерьезневшие Марик с Виталиком тоже моментально достали свои пистолеты. Затем парни осторожно открыли ворота, ворвались внутрь и быстро разбежались по территории, водя стволами по сторонам.

Первое, что им бросилось в глаза, так это застреленный кобель с оскаленными клыками, лежавший большой грязно-серой кучей возле самых ворот. Под убитой собакой растеклось большое пятно уже засохшей бурой крови. Легкий ветерок безразлично трепал его густую шерсть, местами свалявшуюся в комки. Вокруг стояла абсолютная тишина, нарушаемая только сопением здоровяка Виталика, застывшего со своим стволом возле въездных ворот. Ворота ангара, в котором находилась разливочная линия, были открыты настежь, и там гулял ветер, гоняя по пустому цеху беспорядочно разбросанные водочные этикетки.

Егор в несколько прыжков преодолел расстояние до знакомой бытовки, в которой все они по очереди коротали свои дежурства, и осторожно потянув дверь на себя. Протяжно заскрипев, она открылась, и он, выставив левую руку ладонью вперед и держа пистолет у правого бока, ужом проскользнул внутрь.

Через несколько секунд парень вышел, посмотрел на ожидавших его товарищей и отрицательно покачал головой.

— Пусто.

— Давай осмотрим цех, — предложил ему Марик и повернулся к Виталику. — Последи пока за воротами.

Они нашли безжизненные тела Закира и Графа рядом с ангаром, за кучей сломанных деревянных поддонов. Егор, не веря своим глазам, подскочил к лежавшему на спине Закиру. Руки его были широко раскинуты в стороны, а на белом свитере грубой домашней вязки сильно выделялись уже засохшие пятна крови.

— Закир, братишка, ты чего? — внезапно севшим голосом тихо спросил он.

Закир лежал на земле, холодный и безжизненный. В его широко раскрытых глазах стального цвета отражалось угрюмое серое зимнее небо, тяжело нависшее над самой землей. В это время Граф, лежавший на животе у самой стенки ангара, слабо шевельнулся и тихо застонал.

Марик поначалу впавший в ступор при виде расстрелянных друзей, мгновенно пришел в себя, подскочил к Графу и потрогал пульс у него на шее.

— Живой!

Он тотчас поднялся, опрометью выскочил из-за ангара и громко крикнул Виталику, стоявшему у въездных ворот и напряженно ожидавшему результатов их осмотра.

— Виталя, тут раненый Граф. Подгони сюда машину быстрее!

Потом Марик осторожно тронул за плечо Егора, все еще смотревшего бездумным взглядом на мертвого Закира.

— Егор, очнись. Нам надо срочно отвезти Графа в больницу, пока он тоже тут концы не отдал.

Егор вскинулся и непонимающе посмотрел на Марика. Тот терпеливо, как врач тяжело больному, сказал ему:

— Мы с Виталиком сейчас отвезем Графа в больницу, а ты побудь пока здесь. Только ствол спрячь куда-нибудь. Сюда в любой момент может милиция приехать. Мы быстро отвезем Графа и вернемся обратно. Егор, ты меня слышишь или нет? — Марик потряс друга за плечо.

— Слышу, — с трудом разлепил непослушные губы Егор. — Вы езжайте быстрее, а я тут пока посижу с Закиром.

Весь день на месте происшествия работали сотрудники милиции. Они опросили Егора, Марика и Виталика, приехавших в цех первыми, а так же Борика, который, узнав о произошедшем, срочно примчался на свое ограбленное предприятие.

Оказалось, что весь спирт из емкостей был слит и вывезен в неизвестном направлении. В эту новогоднюю ночь в цеху находились только Граф и Закир. На время ночных дежурств и на праздники сторожа всегда отпускали домой за ненадобностью, да и какой мог быть толк от шестидесятилетнего деда без оружия, когда на охрану заступали два молодых крепких парня, вооруженных пистолетами.

Борик, с потерянным видом сидевший на длинной деревянной лавочке рядом с молчаливыми угрюмыми парнями, все время тихонько причитал, что его ограбили и пустили по миру, так как вместе с шестьюдесятью тоннами спирта, привезенными на розлив, из емкостей пропали и еще двадцать, принадлежавших ему лично.

Наконец Егор, который уже немного пришел в себя, злобно цыкнул на него:

— Да заткнись ты, сука рваная, со своим спиртом! У тебя в цеху нашего друга убили, а ты, гад, ноешь из-за своих поганых бабок.

Борик поперхнулся очередной жалобой, опасливо посмотрел на Егора и отодвинулся от него, от греха подальше. Через некоторое время всех, наконец-то, отпустили, предупредив о том, что их еще вызовут к следователю для дачи показаний.

Вечером этого же дня вся бригада, за исключением Валехи, собралась в пустой квартире, принадлежавшей тете Марика. Парни хмуро молчали, только изредка перебрасываясь малозначащими репликами. Тяжело раненый Граф находился в больнице, попасть к нему и узнать о подробностях нападения пока не было никакой возможности.

Через некоторое время подкатил Валеха, который по своим каналам сумел выяснить, что накопала милиция за это время. Фактов пока было немного. Предположительно нападение было совершено сразу после полуночи. Скорее всего, грабители перелезли через забор и первым делом застрелили собаку, а потом уже — Закира и Графа, выскочивших из бытовки на шум. После этого они отволокли их тела за ангар, загнали на территорию несколько автоцистерн, и спокойно слили весь спирт из емкостей.

— Вот так-то, — закончил Валеха, тяжело вздохнув. — В итоге у нас украли весь спирт, убили Закира и тяжело ранили Графа.

— Явно кто-то знал, что в цеху есть спирт. Эти гады не просто так туда пришли, а по наводке, — в сердцах стукнул себя кулаком по колену Егор.

— Да это и так понятно, — скривился как от зубной боли Марик. — О том, что в цеху полно спирта, знала целая куча народу — и рабочие, и Борик, и еще невесть кто. Никто же особо не скрывался, когда мы спирт завозили в цех.

— Да, но о том, что в цеху есть вооруженная охрана, знали немногие, — возразил Кот. — Сейчас главное, чтобы с Графом было все в порядке. Может, он нам чего расскажет.

— А что говорит Борик? — подал голос Слон.

— А что он скажет? — отмахнулся Марик. — Плачет, что у него все пропало, разорили напрочь.

— А не мог он сам все это организовать, а потом примчаться как ни в чем не бывало и пустить слезу типа вах-вах, меня ограбили? — гнул свое Слон.

— Теоретически, конечно, мог — немного подумав, согласился Марик. — Только я не думаю, что он настолько тупоголовый баран, чтобы все это затеять. Тут ведь не просто кража спирта, тут гораздо хуже. Борик не мог не знать, что мы не оставим так просто смерть Закира и ранение Графа.

— Не дай бог тут есть хоть капля его вины, — с глухой угрозой процедил сквозь зубы Егор и крепко сжал сильные кисти. — Я тогда его лично вот этими руками удавлю.

— Что дальше-то делать будем? — задал мучивший всех вопрос Виталик.

— А что делать? — пожал плечами Марик. — Будем искать тех, кто это сотворил и продолжать тему с Гаглоевым. У нас теперь кроме Игоря и двух тачек в Москве, которые приготовил Аслан, ничего не осталось.

— Пацаны, а родным Закира уже сообщили о его смерти? — вернулся к основной теме Кот.

— Да, я звонил его старшей сестре в Махачкалу. Завтра из Дагестана приедут его отец и братья, — тяжело вздохнул Марик. — Я даже не знаю, как смотреть им в глаза.

— Надо найти тех, кто это сделал, и расквитаться с ними, — глухо сказал Егор, пряча смятенные чувства за маской ледяного спокойствия. — Тогда нам не стыдно будет никому смотреть в глаза.

Глава 26

Прошло две недели, которые не дали никаких положительных результатов в поиске грабителей. Граф давно пришел в себя и уже и пошел на поправку. Во время нападения он получил одну пулю в плечо и две в грудь. Его успешно прооперировали в центральной городской больнице Владикавказа, и жизни парня теперь уже ничего не угрожало.

Оперативникам, которые допрашивали его прямо в больнице, он рассказал, что примерно через полчаса после наступления нового года они с Закиром сидели в бытовке за накрытым праздничным столом и вдруг услышали злобный лай кобеля, который на ночь был спущен с цепи и свободно бегал по двору. Поначалу они не придали этому значения. Отовсюду слышался грохот петард и выстрелы из разнообразного оружия — так жители республики по обыкновению встречали наступивший новый год. Пес, испуганный грохотом, доносившимся издали, лаял и раньше. Потом парни услышали, как его злобный лай перешел в жалобный визг, почувствовали что-то неладное и опрометью кинулись на улицу.