Борьба за господство на Черном море - Андрей Платонов

Во-вторых, 31 марта вышла Директива ВГК о порядке подчинения флотов и флотилий[97]. Согласно этому документу народный комиссар ВМФ становился Главнокомандующим морскими силами СССР, и Черноморский флот теперь подчинялся непосредственно ему. Таким образом, все предыдущие директивные указания фронта сразу как бы обнулялись. Правда, никаких особых указаний на этот счет дано не было. Компенсируя управленческий вакуум, новый Главком уже 1 апреля выдал на ЧФ первую Директиву с общими указаниями[98]. В целом в ней ничего нового не содержалось, предлагалось ждать более подробной директивы Ставки. Единственное, на что следует обратить внимание, — это на силы, которые предписывалось задействовать на коммуникациях: подводные лодки, катера и авиация; кораблей эскадры там нет. В этих условиях новый командующий также ограничился общими директивными указаниями.

Наконец, уже после начала Крымской наступательной операции, 11 апреля, пришла долгожданная Директива ВГК о задачах Черноморского флота — но не на уже шедшую операцию по блокированию Крыма, а вообще на 1944 г.[99] А потому там не было никаких указаний по взаимодействию с 4-м Украинским фронтом. Даже относительно применения кораблей эскадры все оставалось неопределенным: «крупные надводные корабли тщательно готовить к морским операциям, которые будут при изменении обстановки указаны Ставкой».

Впрочем, по крайней мере для комфлота это не стало новостью. Дело в том, что его еще 4 апреля вызвали в Ставку ВГК. 10 апреля он участвовал в совещании по поводу предстоящей операции по освобождению Крыма. Согласно дневниковым записям Ф.И. Октябрьского, при обсуждении действий сил флота Сталин изъял из плана крейсера и эсминцы, считая, что эти силы надо беречь. Поэтому, когда командующий флотом прибыл 13 апреля на свой ФКП, содержание Директивы от 11 апреля ему было уже известно.

В этих условиях никакого плана операции Черноморского флота по блокаде группировки германских войск в Крыму так и не появилось. Фактически вся деятельность флота на коммуникациях проводилась в рамках повседневной деятельности, лишь с более высокой интенсивностью. То есть имели место систематические действия бригады подводных лодок и двух бригад торпедных катеров, а также боевые действия ВВС ЧФ, но не в рамках операции флота, а самостоятельные. Поэтому в дальнейшем, когда говорится об операции, то имеется в виду не операция Черноморского флота, а Крымская наступательная операция 4-го Украинского фронта.

На практике всякое взаимодействие между подлодками, катерами и авиацией отсутствовало. Причем не только в совместных ударах, но и, как это видно на примере с самолетами-осветителями, в обеспечивающих действиях. Все, что сделали — это установили разграничительную линию между районами действий 1-й и 2-й бригад торпедных катеров по широте мыса Херсонес. Поскольку позиции подлодок находились значительно мористее, катера действовали только в темное время суток, а авиация преимущественно «работала» днем, то никаких дополнительных мер для исключения взаимных атак не предусматривалось.

Вывод Черноморского флота из оперативного подчинения фронта как минимум дважды больно аукнулся морякам. Прежде всего армейцы сразу перестали помогать топливом морским летчикам в Таврии. Это привело к тому, что несколько дней авиация флота бездействовала. А ведь практически весь поток эвакуированных шел на Констанцу, поэтому немцы и румыны очень боялись авиационных ударов по нему. Если бы советская авиация смогла вывести порт из строя, то интенсивность грузопотока могла снизиться чуть ли не вдвое из-за задействования других, гораздо менее оснащенных пунктов высадки. И действительно, в ночь на 11 и 18 апреля по Констанце отбомбилась авиация дальнего действия, но в дальнейшем больше никто этим важнейшим транспортным узлом не занимался. Отчасти это произошло из-за того, что в рамках задачи блокады Крыма Констанца как бы отходила в зону ответственности флота, а у того просто не было сил для нанесения реально действенных ударов.

Выполняя полученные директивы, Черноморский флот провел ряд подготовительных мероприятий. Как уже упоминалось выше, в течение 6 и 7 марта в Скадовск была перебазирована 2-я бригада торпедных катеров. Вскоре бригада начала действовать в районах Одессы и Очакова, а в первый период боев за Крым — на коммуникациях между портами Ак-Мечеть, Евпатория и побережьем Румынии. 15 апреля бригаду перебазировали в бухту Каранджа, а 18 апреля — в Евпаторию, ближе к Севастополю. Таким образом, 2-я бригада торпедных катеров все время следовала за движением фронта.

1-я бригада торпедных катеров в это же время перебазировалась из Поти в Фальшивый Геленджик. К 11 апреля в Анапе организовали маневренную базу, откуда торпедные катера действовали против коммуникации противника в районе Феодосии, Судака и Ялты. 19 апреля 1-я бригада перебазировалась в Ялту и начала деятельность непосредственно на подступах к Севастополю.

Бригада подводных лодок Черноморского флота действовала из Поти, Очемчири и Туапсе. Всего к началу операции в составе Черноморского флота находилось 26 подводных лодок, из них в строю по состоянию на 1 апреля — восемь. Благодаря неимоверным усилиям уже в ходе операции их количество возросло до тринадцати.

К началу операции основные силы бомбардировочной и торпедоносной авиации флота сосредоточили на аэродромах Таврии (Скадовск, Сокологорное, Искровка), откуда они действовали на коммуникациях противника, производили минные постановки у Севастополя и в Сулинском канале. Из имевшихся у флота 650 боевых самолетов для участия в Крымской операции было выделено 406 самолетов, из которых 154 самолета базировались на аэродромы Таврии и 252 — на аэродромы в районе Геленджик — Тамань. Количество выделенных для участия в операции самолетов не только не снижалось, но, наоборот, к концу операции его довели до 430. С 8 апреля штурмовая авиация, взаимодействуя со 2-й гвардейской армией 4-го Украинского фронта, способствовала прорыву перекопских и ишуньских позиций, после чего ее переключили для действий по морским объектам.

Таким образом, для действий на коммуникациях противника были выделены значительные силы флота[100], которые заняли охватывающее положение по отношению сначала к Крымскому полуострову, а затем Севастополю. Поскольку операции Черноморского флота как таковой не было, то рассмотрим морские блокадные действия по участвующим в них родам сил.

Задачи ВВС ЧФ в основном определили еще зимой, а в дальнейшем лишь уточнялись или подтверждались последующими директивами. Последняя из них командующего флотом от 10 апреля предписывала:

1. Уничтожать транспорты и плавсредства противника на переходе морем и в базах.

2. Осуществлять минные постановки в районах Констанца — Сулина и на выходе из Севастополя.

3. В светлое время суток прикрывать истребительной авиацией корабли Черноморского флота в базах, на переходе морем и в районах боевых действий.

4. Вести разведку плавсредств противника в портах и на переходе морем, наводить корабли эскадры, подводные лодки и торпедные катера на конвои противника днем и ночью.

Основным методом использования авиации Черноморского флота на коммуникациях противника виделось нанесение групповых ударов по кораблям и транспортным судам разнородными силами авиации в их тактическом взаимодействии.

Решая поставленные задачи, авиация Черноморского флота действовала по скоплениям плавсредств противника на переходе их морем и в портах Севастополь, Феодосия, Киик-Атлама, Судак, а также по войскам противника в районе Армянск, Ишунь, Керчь. Кроме этого она производила постановку магнитных мин на подступах к Сулине и Севастополю.

Здесь, чтобы больше к этому вопросу не возвращаться, рассмотрим авиационные минные постановки. У Севастополя до 17 апреля выставили 28 мин. В апреле близ Сулины выставили 42 мины, до 7 мая — еще 48. У Констанцы мины ставили только в мае: 9-го числа восемь и еще две 13 мая.

Мины — такое специфическое оружие, что теоретически любая из них, выставленная в водах противника, играет благую роль, то есть мин много не бывает. Но здесь речь идет о конкретной операции с конкретными целями. А маршрутом Севастополь — Сулина противник пользовался только до середины апреля. Так зачем было тратить ресурс на последующие постановки? Да, Сулина еще продолжала оставаться важным узлом коммуникаций противника, но это не имело никакого отношения к Крымской операции.

Здесь нельзя не отметить, что за время операции по освобождению Крыма авиация ЧФ поставила 218 мин… на Дунае от устья до Джурджу. Правильно говорят: как скомандовано, так и исполнено. Зато о Констанце вспомнили лишь тогда, когда, собственно, все уже завершилось. Что касается минных постановок в районе штурмуемого нами порта, то тут всегда надо семь раз подумать: насколько эти минные постановки могли стать критичными для коммуникации противника и во что потом нам станет от них избавляться? К сожалению, выставленные у Севастополя авиационные мины никакого вреда немцам не нанесли; к счастью, нам — тоже.