Кошка, которая умела плакать… - Аникина Наталия

– Оружие? Нет, скорее, казнь, – проговорила Аниаллу, уши которой так и льнули к голове, выражая сильный страх. – Это аридолен – «пленитель душ». Это металл, который есть только в Тир-Веинлон, во владениях Смерти, и только серебряные драконы, дети и слуги Веиндора, владеют им. Он обладает чудовищными свойствами, – некоторое время Алу молчала, словно собираясь с силами, а когда заговорила снова, голос её был странно холодным и неживым, и слова, казалось, доносились откуда-то издалека: – Душа твоего деда никогда не сможет покинуть этот мир и обрести новое воплощение. Она навеки заключена в костяную тюрьму его черепа. Кто-то сковал Агира магией, волшебством же нанёс тонкий слой аридолена на его череп, а затем заставил его сердце остановиться, – объяснила Алу.

– Душу можно держать в плену? – неожиданно громко для самого себя спросил Анар. О подобной магии в Руале слыхом не слыхивали. Да, насколько длиннее был бы коридор с дверями, ведущими в гробницы руалских владык, если бы его алчные до власти соплеменники прознали о подобном способе заставить души убитых ими царей и цариц молчать!

– Да. Многие маги это умеют, – ответила Алу, а потом, к немалому его удивлению, добавила: – Даже я. Но не так. Не навсегда, – она вздрогнула, – такое умеют только призрачные драконы… или… я даже не знаю… неужто и раньше Веиндор брался судить алаев… нет… Аласаис бы знала… да и я чувствую, что это не он тут командовал… Послушай, ведь ты же мне сам говорил, что сумел бы обойти «правосудие души», разве ты говорил не о подобном способе? – воспользовавшись возможностью ненадолго уйти от неприятной ей темы, спросила Алу.

– Нет, подобное мне и в голову не приходило. Я придумал, как можно скрыться от якобы «всепроникающего взора» души убитого царя… или царицы, чтобы она не смогла узнать своего истинного убийцу и указать на него… В Руале я никогда не слышал о таком волшебстве, да и мои соплеменники никогда не видели драконов, – покачал головой Анар, и на лицо его набежала тень, – но зато я знаю одну женщину, которая наверняка знает об их существовании и их волшебстве… женщину, в сердце которой достаточно злобы и для такого преступления, – заявил он, и от Алу не укрылось, как он резко выпустил и тут же втянул когти. Ещё до того как слова его отзвучали, она поняла, о ком говорил Анар.

– Моя мать больше всего подходит на роль убийцы Освободителя, – с напускным равнодушием озвучил ее мысли Анар, – её властолюбие тебе хорошо известна. Она – жрица Аласаис, но на самом дела она служит только самой себе, своей неуёмной жажде власти. И на алтарь этого идола она вполне могла принести жизнь своего отца, – закончил Анар, Голос его звучал устало, но боли в нём не было. Почти.

– Если убить царя таким способом, – продолжил он, – то можно не опасаться разоблачения – душа не сможет покинуть тело и указать на убийцу. А тело не найдут и не узнают его страшную тайну – ведь подземелья отныне под запретом.

– Если она не пожалела собственного сына, то и отца тоже могла принести в жертву своим амбициям, – кивнула Аниаллу, соглашаясь. Но тем не менее деяние, которое, возможно, совершила Амиалис, казалось ей немыслимым. Ни у одного алая не поднимется рука сделать такое со своим соплеменником.

– Я никогда не думала, – вновь заговорила девушка после недолгого молчания, – что в силах алайки совершить нечто подобное. Но как Амиалис посмела?! Как… как смогла? – хотя Алу стояла, склонив голову, Анар увидел, как расширились её глаза. – Вся мощь твоей матери, пусть и одной из величайших волшебниц нашего народа, ничто перед гневом Веиндора! – заявила девушка, резко вскинув голову. – А он… он был бы стра-а-ашно недоволен простым вторжением в свои земли, не то что кражей металла… или одной из душ, что тоже, кстати, часть его владений.

– Ради власти она способна на всё, Алу, – с мрачной уверенностью заявил Анар.

– Она не могла сделать это сама, – покачала головой девушка. – Кто-то должен был помочь ей сделать это. Кто-то очень сильный. Очень. Как бог. Думать, что она сделала это сама, льстит моему самолюбию, как алайки, но это не может быть правдой, – твёрдо закончила она, садясь на одну из ступенек лестницы, ведущей к саркофагу Освободителя.

Зелёные отблески мерцали на её гладко зачёсанных волосах. Анар стоял, скрестив руки на груди, и смотрел за спину девушки, на гроб Агира, в котором покоился вечно живой… или вечно мёртвый алай. От мысли о подобной судьбе волосы у принца вставали дыбом. Но всё же, даже в такой ситуации, Анар не утратил неуёмного, неприличного своего любопытства:

– Он видит нас сейчас? – шёпотом поинтересовался он.

– Да, – так же тихо ответила Аниаллу, продолжая разглядывать свои сапоги, – но он давно утратил рассудок и не способен понять, что это перед ним такое.

– Мы не настолько слабые существа… – неожиданно для самого себя возмутился Анар.

– Я и не хочу сказать это, – спокойно отозвалась алайка, – но одно уязвимое место у вас есть: когда что-то не укладывается в вашу схему жизни, вы теряетесь, вам становится не по себе, слишком трудно вам свыкнуться с новой реальностью. Подобная смерть не самое обычное дело. Я никогда бы не поверила, что с алаем можно сделать такое, – вновь повторила Алу, – но, – вернулась она к реальности после минуты напряжённого молчания, – я могу сказать тебе определённо – он безумен, я входила в его сознание, и оно было мутным, как воды Огненной реки летом. В его мыслях – один лишь страх. Разум Агира умер, но ужас живёт. И это вовсе не предсмертный страх.

– А что же тогда?

– Я не знаю. Он… он долго блуждал по подземельям – не тем, где были мы, а другим, которые лежат ниже… много ниже… – проговорила Аниаллу, расширив ставшие неподвижными глаза, словно вглядывалась в какие-то невидимые другим картины, – там лабиринт… огромный… царь не знал, что есть ещё туннели под землёй, но когда обнаружил их, решил разобраться, – взгляд девушки метался из стороны в сторону, – но я вижу только какие-то врата… он вошёл в них, а дальше ужас твоего деда был таким, что стёр воспоминания о том, что за ними крылось, – договорила тал сианай. Взор её постепенно обретал осмысленное выражение. Она возвращалась к реальности из неведомых подземных просторов, о существовании которых наследник руалского трона никогда не слышал.

Анар перелистывал в уме страницы всех прочитанных им книг. Ни разу ни в одной из них не упоминалось о каких-то нижних уровнях подземелий. Гробницы располагались наиболее глубоко. Под ними должна была быть только земля и камни. И уж точно, ни коридоров, за которые, кстати, можно принять и естественные трещины, ни уж тем более врат, там быть не могло ни в коем случае. Анар недовольно фыркнул. Бред… вечно живой покойник, да ещё теперь и это.

Но не успело пройти и минуты, как раздражение от собственной неосведомлённости сменилось очередным острым приступом любопытства: если это действительно новые ярусы подземелий, кто построил их, и что спрятал он за вратами, запечатлевшимися в памяти Агира? Первый страх от пугающей находки уступил место радостному, по-котячьи наивному предвкушению новых открытий.

Тем временем ничего не подозревающий о судьбе своей напарницы Номарр мчался с донесением прочь от дома полуэльфа Энбри. Кот пушистым полосатым шаром прокатился по Бездне, мячиком перелетая с крыши на крышу, и наконец выбрался на открытый воздух через глазницу одного из черепов, заменяющую городские ворота. Стоило его лапам ступить на кость расположенного ярусом ниже черепа, как услужливые лапки одного из крылатых созданий, сидящих неподалёку в ожидании заработка, подхватили кота, и они помчались к чёрным небесам. Достигнув верха воронки, Номарр выплюнул монетку на лапу своему носильщику и перебрался на более крупную летающую тварь, способную доставить его в Дирхдаар.

Мчась сначала над чёрными скалами, а затем над раскалёнными солнцем песками, кот ни разу не вспомнил о Неле, он думал сейчас лишь об одном: как придёт на доклад к своей предводительнице, о её невероятных оранжевых очах, стройных лапах и длинном, гибком хвосте, пепельно-сером, как и у всех Старших дома Теней. Как придет и расскажет ей то, что узнал…