Кошка, которая умела плакать… - Аникина Наталия

– Ты хотел увидеть этот город… Может, нам удастся выбраться отсюда, а может, и нет – кто знает? Посмотри же на него моими глазами, и пусть Глаза Аласаис помогут нам выбрать правильный путь… – сианай печально, одними уголками губ усмехнулась своим словам, но Анару они отнюдь не показались высокопарными.

Очарованный, он долго стоял у самого края, не в силах оторваться от иллюзии Бриаэллара, подаренной ему тал сианай. Ему не верилось, что это вправду есть… нет, нет, наоборот, хотя этот бриаэлларский вид был всего лишь отражением чужого сознания, именно сейчас Анар наконец полностью поверил, что и волшебный город, о котором рассказывала Аниаллу, и её прекрасная богиня, да и сама Алу – странная Тень Аласаис, «Коготь не карающий», – существуют в реальности, что они не миражи, не его вымысел. Позволив себе поверить в это, опьянённый ощущением сбывшейся мечты, он решился поверить во многое другое и во многом признаться себе. Иногда он оглядывался на спящую Аниаллу, пытаясь понять, было ли это видение её последним подарком ему на сегодня… Так ничего и не решив, он присел рядом с девушкой, ему хотелось хоть что-то сказать ей, хотя бы поблагодарить за видение. Сначала ему казалось – он не уснёт, не сделай он этого, но стремительно пришедшая на смену восторженному трепету усталость заполнила все его тело, глаза закрывались, он осторожно улегся на пол, стараясь не потревожить Алу.

– Спать, спать, – вдруг прошептала она.

– Богиня… как же она устала, – подумал Анар, – спит и там, во сне, все еще мечтает об отдыхе.

Он с нежностью склонился над ней, словно желая заслонить ее собой от всех предстоящих невзгод. Почувствовав его дыхание на своем лице, сианай улыбнулась какой-то совершенно особенной улыбкой, но прежде чем Анар успел найти ответ на притаившуюся на её губах загадку, девушка распахнула глаза, и они вместе утонули в их магическом свете…

…Аниаллу спала, тихонько мурлыча во сне.

Внезапно мурлыканье оборвалось… Аниаллу не поняла, что её разбудило. Какое-то из чувств послало ей сигнал, что пора вернуться к реальности, но какое? Первым, что она ощутила, была боль в неудачно завернувшемся ухе. В плечо упиралось что-то твёрдое. Она недовольно выдохнула и, вытащив руку из тёплого спальника, засунула её под него. Пошарив по гладкому камню пола, пальцы коснулись холодного металла, ощупали его, и Аниаллу поняла, что это меч. Девушка отпихнула надоедливую железку подальше от себя и, поуютнее закутавшись в толстый мех, попыталась снова уснуть.

Но тревога не покидала её. Аниаллу посмотрела на Анара, но он спокойно спал, закинув одну руку за голову.

Алу ворчливо заурчала, зажмурилась, сжалась в комок, словно пыталась выдавить сон из тела, а затем расслабила мышцы, чувствуя, что окончательно проснулась. Она вылезла из спального мешка и стала искать свою одежду.

Камни холодили босые ступни. Аниаллу, всё так же непрестанно фыркая и жмурясь, натянула на непослушное еще тело штаны и выправила хвост. За ними последовали сапоги и рубашка. Аниаллу ещё раз выгнула спину и, добравшись до постамента статуи, уселась на него, поджав ноги. Она закрыла глаза и погрузилась в созерцание окружающего мира. Почти сразу алайка увидела то, что вынудило её проснуться: в стороне, противоположной направлению, в котором им следовало идти дальше, появился источник мощного магического излучения. Аниаллу, уже переставшая жалеть, что проснулась, попыталась определить его природу. Но это, к изумлению опытной алайской волшебницы, оказалось не так просто.

Раздосадованная, она опять громко фыркнула и всё-таки разбудила Анара. Он сидел в спальном мешке и выглядел так комично, пытаясь разлепить глаза, что Аниаллу подхватила волна нежности, и она в одно мгновение оказалась рядом.

– Что? что? Случилось что-нибудь? – сонно бормотал он.

– Нет, – она ласково потёрлась щекой об его плечо, – у нас зажглась какая-то магическая свечка. Яркая, похоже на портал. Я думаю, стоит сходить… Но не сейчас. Сейчас – спать, спать… Не спать – вредно. И мы никуда не пойдем, пока не выспимся… – говорила она нежно, словно убаюкивая его и себя.

Алу ужасно хотела оказаться сейчас подальше от этих мрачных подземелий, в каком-нибудь спокойном, романтическом месте. Она подумала, что и сама не знает, зачем ей нужны разгадки тайн, не имеющих, казалось, к ней никакого отношения.

И, наверное, она бросила бы всё своё предприятие, уговорила бы Анара сделать то же самое, и лежали бы они сейчас, нежась в лучах солнца, на крыше ее дома в Бриаэлларе, если бы… если бы она была просто алайкой.

…Они шли долго, пока не оказались у отвесной стены, словно состоящей из цельного, совершенно гладкого камня. Алаям пришлось отступить назад к выходу из туннеля, чтобы разглядеть на самом верху стены очертания площадки.

– Так высоко мне не прыгнуть, – заявил Анар, прикинув расстояние до верха стены.

– Мне тоже, – отозвалась Аниаллу. – Значит придётся попортить им полировку, – она поиграла выпущенными когтями.

– По-моему, проще полететь.

– Ты птичка или кошка ? – хихикнула Алу, картинным жестом изгибая руку.

Острые ногти неожиданно легко входили в камень. Под Аниаллу он даже не трескался. Рядом парил ехидно улыбающийся Анар. Наконец подъём кончился, и алаи вылезли на широкую площадку. В стене напротив виднелся проход. Они приблизились к нему и заглянули внутрь – перед ними был, естественно, длинный туннель, от которых они уже успели озвереть. Низкий потолок, стены и пол из грубо обтёсанного серого камня, холодного и влажного на ощупь. Он не был освещен, никакого тепла или магии впереди видно пока не было, и алаи, осторожно ступая, пошли вперёд.

Через несколько сотен шагов грубые плиты сменились отполированным чёрным камнем, а круглое сечение извилистого прохода создавало ощущение, что они идут внутри гигантской черной змеи, и когда узкий тёмный переход наконец закончился, путники ощутили огромное облегчение.

Анар и Аниаллу оказались в огромной пещере, стены и потолок которой прятались во тьме. Едва разгоняя её, сияли мягким светом могучие колонны из белого камня. Алаи шли, чуть подавленные мрачным величием этого подземного зала, но стоило им выйти из него и повернуть за угол, как в их глаза буквально брызнуло красками, ярко расписанные стены коридора казались радугой после грозы.

Роспись изображала веселящихся, танцующих, пиршествующих алаев. Рисунки, выполненные в обычном для Руала стиле, покрывали даже потолок коридора. Алаи, смотрящие на Анара и Аниаллу сверху, были заняты служением богине: они склонялись перед её статуями, украшали их цветами и совершали прочие обряды, подробно вырисованные на обрамлённых чёрными змеиными телами картинках. Ни один из обрядов не был знаком Анару, что очень его удивил.

Картины радости сменились другими изображениями. Несколько всадников, выставив перед собой копья, гнались за группкой эльфов с гротескно длинными ушами. Растерянные кошки шли дальше, разглядывая сюжеты, которые из просто неприятных становились ужасающими – с каждым шагом расправы, которые алаи совершали над представителями иных народов, становились всё более жестокими.

Аниаллу чувствовала себя подавленной – рождённые мрачной фантазией неведомого мастера изображения удивляли и пугали её. Будь на месте этих алаев представители иной расы, она даже не обратила бы на рисунки внимания, но глядеть на искажённые злобной радостью лица своих соплеменников ей было нестерпимо больно. Алайка шла, смотря себе под ноги, стараясь отвести глаза от неумолимо притягивающих её взгляд картин, сама не понимая, что с ней творится…

Алаи никогда не были особенно доброй и милосердной расой. Со своими врагами они расправлялись без всякой жалости. Пугало не это – глядя на картины, сразу же можно было сказать, что алаи на них карают невиновных. Они измываются над слабыми, ничего не сделавшими им существами просто из жестокости, получая какое-то извращённое удовольствие от этого!