Сложные отношения - Стефани Лоуренс

До того дня Хейзелмеру не приходило в голову, что, полюбив Доротею, он вложил в ее руки орудие, способное больно ранить его. Лишь ограниченный круг людей мог оказывать воздействие на независимого и уверенного в своих силах маркиза: его мать и сестра Элисон, Тони и Ферди и, до некоторой степени, Хелен. Доротея значила для него гораздо больше, чем все они, вместе взятые. Но если человек должен мириться с подобной уязвимостью, значит, так тому и быть. Доротея обрушила на него свой гнев лишь потому, что была уязвлена его мнимой изменой. Ему нужно просто проследить, чтобы подобных непониманий в будущем больше не возникало.

Так каков же теперь характер их отношений? В большей степени таков, каким он был и раньше, за исключением, пожалуй, того, что теперь она знает о его к ней любви. Если события станут развиваться так, как запланировано через месяц или около того они поженятся. Тогда его раздражение и ее неуверенность останутся в прошлом.

Хейзелмер оторвал взгляд от потолка, который до сих пор созерцал, и снова сосредоточил внимание на пламени в камине. Некоторое время он с удовольствием предавался чувственным мечтам, главной героиней которых выступала Доротея, затем вошла экономка и сообщила, что ужин подан.

Было около десяти часов утра, когда Хейзелмер, сделав небольшой крюк, прибыл в Дэрент-Холл, расположенный неподалеку от Корби. Он бросил поводья Джиму, велев быть готовым к отъезду.

Впустившему его в прихожую дворецкому он объявил:

— Я маркиз Хейзелмер, хотел бы переговорить с лордом Дэрентом.

Догадавшись, что к ним пожаловал важный посетитель, дворецкий Милльчин проводил маркиза в библиотеку и отправился оповестить своего хозяина. Герберт неспешно завтракал, когда ему сообщили, что благородный маркиз Хейзелмер желает переговорить с ним. От неожиданности Герберт даже рот раскрыл. В себя он пришел лишь спустя несколько минут.

— Хорошо, Милльчин, я, разумеется, сейчас же подойду, — сказал он. — Куда вы его проводили?

Поставив хозяина в известность о прибытии гостя, дворецкий удалился. Герберт уставился на дверь. Он догадывался, зачем Хейзелмер явился к нему, но Марджери уверяла, что намерения маркиза несерьезны, и едва ли его можно считать подходящим кандидатом в мужья Доротее. Но при данных обстоятельствах Герберт счел невозможным потакать желаниям супруги. Он испытывал неловкость еще до того, как вошел в свою прекрасную, обшитую темными панелями библиотеку и встретился лицом к лицу с Хейзелмером, который чувствовал себя здесь как дома — гораздо вольготнее, чем сам хозяин.

Разговор получился коротким, причем Герберт никак не мог избавиться от ощущения, будто в роли просителя выступает он сам. Выслушав Хейзелмера, он признался, что уже дал Эдварду Бьюкенену позволение просить руки Доротеи.

При упоминании этого имени взгляд Хейзелмера сделался особенно пронзительным.

— Вы хотите сказать, что позволили Бьюкенену просить руки вашей подопечной, не проверив, кто он такой и откуда родом?

От такого четкого изложения фактов Герберту стало еще более не по себе.

— Насколько мне известно, он является владельцем поместья в Дорсете, — встревоженно произнес он. — И разумеется, знаком с сэром Хьюго Клэром.

— От которого узнал, что мисс Дэрент унаследовала Мызу. К вашему сведению, в Дорсете у Эдварда Бьюкенена есть лишь полуразвалившийся сельский домик, но ни гроша за душой. В Лондоне он находится потому, что после недавней неудачной попытки бегства с местной наследницей большого состояния в Дорсете ему оставаться небезопасно. Я весьма удивлен, милорд, что вы так небрежно относитесь к своим обязанностям опекуна.

Герберт, покрасневший от смущения, не проронил в ответ ни слова.

— С положением моей семьи в обществе вы знакомы, как и с тем обстоятельством, что мои финансовые дела пребывают в превосходном состоянии. Поэтому, полагаю, вы позволите мне просить руки мисс Дэрент?

Слова эти, произнесенные язвительным тоном, заставили Герберта поморщиться.

— Разумеется, если вы захотите просить руки Доротеи, я возражать не стану, — поежившись, сказал он и тут же добавил, не подумав: — Но что, если она уже ответила согласием Бьюкенену?

— Дорогой сэр, ваша подопечная гораздо проницательнее вас.

Теперь, заручившись одобрением Герберта, Хейзелмеру оставалось лишь узнать имя семейного адвоката, к которому можно будет обратиться по вопросу подготовки необходимых бумаг.

Тут Герберт проявил удивительную неосведомленность.

— Доротея пользуется услугами конторы «Уитни и сыновья», расположенной на Чансери-Лейн[23].

Маркизу потребовалось мгновение, чтобы осмыслить эту информацию, затем он спросил, прищурившись:

— Так у вас и у мисс Дэрент разные адвокаты?

— Безумная идея моей тетушки, — будто обороняясь, пояснил тот. — У нее совершенно странные представления. Она решила, что обе девочки должны сами распоряжаться своими финансами.

— Значит, — не отступал Хейзелмер, натягивая перчатки, — когда сестры Дэрент выйдут замуж, их деньги останутся при них?

— Нуда, — подтвердил Герберт, впервые посмотрев Хейзелмеру прямо в глаза. — Но вас ведь это не волнует, не так ли? Поместье Доротеи — ничто по сравнению с вашим собственным.

— Вы правы, — согласился маркиз. — Мне просто стало интересно, сообщили ли вы об этом Бьюкенену?

— Нет, — тусклым голосом отозвался Герберт. — Он не спрашивал.

— Так я и думал, — произнес Хейзелмер циничной улыбкой.

Враз потеряв интерес к разговору со своим будущим родственником, он направился в прихожую. Как оказалось, избежать встречи с Марджери Дэрент ему было не суждено. Ее светлость выглядела даже строже, чем обычно. На мужа она посмотрела таким пронзительным взглядом, что Хейзелмеру почти стало его жат ко.

— Лорд Хейзелмер… — начала было она.

Но маркиз был не намерен передавать бразды правления в чужие руки.

— Леди Марджери, — произнес он, — уверен, вы извините меня за столь краткий визит. Дело, приведшее меня к вам, я уже обсудил с вашим мужем, а теперь мне нужно срочно вернуться в Хейзелмер. Матушка ждет, сами понимаете.

— Леди Хейзелмер нездоровится? — спросила Марджери, пытаясь осмыслить его слова.

Маркизу вовсе не хотелось, чтобы на его мать посыпались письма с пожеланиями скорейшего выздоровления, поэтому он произнес с нажимом:

— Боюсь, я не вправе обсуждать это. Уверен, вы понимаете.

Отвесив, ей элегантный поклон и кивнув Герберту на прощание, Хейзелмер удалился.

В поместье он приехал в понедельник во второй половине дня. Маркиза отдыхала, поэтому Хейзелмер решил заняться мелкими делами вместе с управляющим Лиддиардом. Свое появление в гостиной он отложил до времени после ужина, потому что знал, что, окажись он с матерью наедине, без слуг, она тут же начнет засыпать его вопросами о цели приезда. Уж лучше отложить неизбежное на после ужина, решил он.