Братья и сестры в Реестре (СИ) - Скрипченко Юрий Вячеславович "Юс Крипус"

Происходившее по ту сторону камеры снова сделалось похожим на старшую группу детсада. Или на клетку с шимпанзе. Все кричат, жестикулируют и носятся по залу. Слова секретаря-советника ни у кого одобрения не вызвали.

— Это чушь!

— Сказочка для романтиков!

— Мы политики, а не мечтатели!

Оценив градус царившей истерики, человек на реке рявкнул так, что во всех верхних палатах страны задребезжали переговорные динамики:

— Тишина!

И установилось гробовое молчание.

— Вижу, вы не хотите меня услышать. Что ж. Тогда я воспользуюсь правом на всеобщее и тайное волеизъявление.

Одно из немногих прав, официально закреплённых за секретарём-советником, позволяло выставить спорное предложение на голосование всех магистратов страны. Те сначала выявляли коллегиальное мнение внутри конкретного полиса: да или нет. А потом в центре подсчитывались голоса всех субъектов. Если одобрительных голосов было больше, инициатива проходила и становилась законом для всей Конфедерации. Если преобладали противники, что ж предложению не повезло. Оно ложилось под сукно.

За всё время существования этим правом воспользовались лишь единожды.

— Сформулируйте свою инициативу, — предложил Патриарху распорядитель протокола, — И мы выставим её на всеобщее тайное волеизъявление.

Секретарь-советник откашлялся:

— Одобряете ли вы сохранение программы «Небесный старт», квота от Российской Конфедерации шестьдесят запусков в полном объёме? Да или нет.

Остатки патриаршего авторитета побудили кого-то на том конце «провода» предложить:

— Может, отправим уже готовые ракеты-носители? Вы говорили, их пять. Чтобы показать миру, что мы тоже в деле? И ресурсы сбережём, и обозначим присутствие?

— Нет, — отрезал Патриарх. — Либо всё, либо ничего.

— Предложение ставится на голосование, — объявил левитановский голос распорядителя.

Экран конференц-связи по-прежнему показывал человеку в лодке главный зал собраний Арбитрата, который находился в ОктоМоскве, и пятьдесят шесть белых строчек — ссылки на экраны всех магистратов страны. Повисла тишина. Правительства полисов совещались. Прошло несколько минут.

Вот зажглась красным первая строчка. Против. Вторая. Третья. Восьмая. Мелькнула одинокая зелёная строчка. За. Потом снова красная. Ещё одна. И снова.

Наконец, голосование магистратов завершилось со счётом пятьдесят два против четырёх. Красные с разгромным счётом одолели зелёных.

Что интересно, Воронежполис тоже проголосовал против Небесного салюта.

— Итоги подведены. Инициатива отклоняется, — подытожил бесстрастный голос.

— Видите, секретарь-советник, — сказал язвительно Арбитр ответственных решений, — Вас почти никто не поддержал. Едва ли не впервые вы в меньшинстве? Как ощущения?

— Вы делаете большую ошибку.

— Кто не совершает поступков, тот не ошибается, — ни к селу ни к городу ляпнул Арбитр решений, — Вы слишком много на себя взяли, вот что я скажу. Никаких официальных полномочий, никакой ответственности — и всё туда же: в каждую бочку затычка. Рекомендую сделать то, советую поступить так… Вы нам надоели, советник. Уважаемые Арбитры! Ставлю на голосование вопрос о прекращении полномочий секретаря-советника и лишение его представительства в Арбитрате. Кто за?

Воцарилось потрясенное молчание. Потом один за другим Арбитры подняли руки.

— Единогласно. Отныне вы не имеете права вмешиваться в государственную политику. Я настоятельно рекомендую вам отдых в вашем… гм… поместье. Рыбачьте, проводите время с семьёй. Можете даже за мемуары засесть. Но никакой политики. Иначе… Иначе мы вас арестуем за антигосударственную деятельность. Сразу после того как отставка будет оформлена официально, специалисты обрежут линию правительственной связи. Вам всё понятно, бывший секретарь-советник?

Перед тем как отключиться Патриарх обвёл дистанционных собеседников взором и сказал:

— Воля ваша. Выслушайте последний совет бывшего советника. «Небесный залп» — это первая и последняя попытка. Потом вас на луну никто не пустит.

Голорамка видеосвязи погасла, оставшись просто рамкой. За ней волновалась травяная стена, что окружала говорливую реку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пора выводить на сцену новые смелые фигуры, думал Патриарх. Нынешние не просто проедят страну. Они её вдобавок просрут. Время начинать большую игру. Пусть новые претенденты будут факторами дисбаланса. Труднопредсказуемые. Бесконтрольные. Импульсивные. Но системе требуется перезагрузка. Два кандидата уже готовы выступить. И пусть лучший из них не словом, а делом докажет, что достоин стать единоличным правителем страны.

Расстроенный человеческой глупостью и ограниченностью, Патриарх покачивался на лодке, удил уродливую рыбу и размышлял о том, что человечество получило великий шанс, когда открыло Реестр. Но, как всегда, оказалось не готово.

***

Глава 14. В аркане

Мурьета, пора

Новомальвиновка — Воронежполис — ОктоМосква, 2049, 8 сентября

Бывший Секретарь-советник, кряхтя, вытащил лодку на берег. К нему тут же подбежали сыновья, которые до этого разделывали омерзительную помесь кабана и лося, щетинистую, рогатую, с отвратительным свиным рылом, из-под которого торчали саблезубые клыки. С шутками и прибаутками подростки сняли лодочный мотор и могучий аккумулятор, оттащили лодку повыше на берег. Один сын остался её сдувать, ещё один вместе с отцом направился к кабалосю. Вместе они живо закончили разделку и сгрузили сочные куски мяса в специальные кровонепроницаемые мешки с застёжками-молниями.

Третий сын все это время простоял с карабином наизготовку, держа в секторе обстрела окрестности.

Железная выучка у юных детей патриарха! Ни одной ошибки.

На родном подворье, оставив детей готовить мясо к пиршеству, секретарь нежно поцеловал выбежавшую встречать жену, а потом по скрипучей лестнице поднялся на второй этаж своего компактного деревянного домика.

Немного попел в караоке протяжные русские песни, которые очень любил.

Довольно. Пора приниматься за работу. За специальный крюк он спустил из паза в потолке гигантскую, во всю стену, голорамку. Конструкция пошла вниз с характерным грохотом. В полу обнаружились специальные проушины, в которые патриарх защёлкнул низ складной конструкции.

Оставалась сущая малость: нажать кнопку на торце, и объёмный экран засветился, загружая аналитическую программу, которой патриарх очень гордился.

Задумчиво обхватив левой рукой тяжелый властный подбородок, мужчина застыл на несколько мгновений.

А потом его длинные артистические пальцы забегали по папкам. Голорамка давала объём, с которым можно было тактильно взаимодействовать — поэтому файлы в папках Патриарх натурально перебирал пальцами: нужные извлекал и кидал на рабочий стол, а бесполезные комкал в руке и отправлял в виртуальную мусорную корзину (и всегда попадал с первого раза).

Тут и там разворачивались документы, снабжённые сенсорной клавиатурой, и пальцы начинали порхать уже по буквенно-цифровым клавишам. Из стороны в сторону летали графики, и видео, заметки и фото, аналитика и гистограммы. И всё это в полной тишине, отчего ощущение нереальности только усиливалось. Если бы тут было, кому ощущать, разумеется. Но Секретарь-советник священнодействовал в гордом одиночестве.

Продолжалось это пять с четвертью часов, после чего Патриарх вернул рамку (на нижней грани мелькнуло «МГРСМ76», подпись «Модель 267» и значок копирайта по соседству с названием «Касперский и Усманов inc») в фальшпотолок.

После этого Патриарх сделал два звонка: неизвестному с зубодробительной фамилией и Мурьете. С каждым он поговорил минут пять — примерно об одном и том же. Могло создаться впечатление, что патриарх консультирует бойцов на ринге, прежде чем они сойдутся в схватке друг с другом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После чего удовлетворенно хмыкнул и потянулся.

— Пора и отдохнуть. Устал я что-то, — зевнул бывший секретарь-советник, а потом проследовал к футуристическому креслу, стоявшему рядом с кроватью. Сел в него и опустил руки на удобные подлокотники.