Дом Дверей: Второй визит - Брайан Ламли

– Погоди! – Джилл преградил ему путь, крепко держа за плечи. – Тебя дожидаются твои кошмары, Кину Сун. Лучше будет, если ты сперва попытаешься понять, что именно здесь происходит.

Анжела взяла Суна за локоть и усадила в одно из легких кресел.

– Послушай Спенсера, – мягко сказала она. – Он сможет облегчить понимание.

– Трудна задача, – вздохнул Джилл, но все равно попытался.

Это заняло, возможно, час. И пока Джилл говорил, время от времени для гарантии проверяя, что его поняли, Сун пожевал немного настоящей еды, которую получил от Миранды Марш.

– Так значит, – сказал, наконец. Сунн. – Вы считаете, что все это не настоящее. Или настоящее, но, что это не наш мир.

– Совершенно верно, – подтвердил Джилл. – Он только похож на наш мир. Но это место, где, вероятно, случится все, что тебя пугает, и ты можешь от этого пострадать. Как в том болоте: мы могли погибнуть, действительно погибнуть в том болоте. Или в машинном мире, или в мире двух солнц. Вся суть вот в чем: ты не должен верить в то, что произойдет. Или верь, если хочешь, поскольку не реагировать опасно, но в то же время стараться помнить, что происходит все это не в настоящем мире.

– И вы надеетесь вернуться туда? Надеетесь найти еще одну дверь и вернуться… домой? – Маленький китаец медленно покачал головой, слишком трудно было все это воспринять.

– Кину Сун, – зашел тогда с другого конца Джилл. – Ты говоришь по-английски?

– Несколько слов, – ответил тот. – Очень мало.

– Значит, ты понимаешь по-английски?

– Опять же, несколько ключевых слов, – пожал плечами Суп. И Джилл ждал.

…Пока Суп не уловил, и у того не отвисла челюсть.

– Именно, – кивнул Джилл. – Ты говоришь на нем. И мы понимаем тебя, а ты – нас. А теперь скажи мне: как такое может быть, Кину Сун? И поэтому я снова тебя спрашиваю: это настоящий мир?

– Я… я слышу, как говорю по-китайски, – возразил Сун.

– Мы тоже это слышим, – подтвердила Анжела. – Под английским или параллельно с ним мы слышим твой родной язык. Но что ты слышишь, когда мы говорим?

– С тех пор, как мы попали… сюда, я слышу китайский! – воскликнул Суп. И кивнул. – Отлично, я верю тому, что вы мне рассказали. Вынужден поверить, так как видел первого из захватчиков, приземлившегося здесь! Но все равно, это место похоже на мою родину, и я все равно должен отыскать мою Лотос.

– Если ты и найдешь ее, это будет не Лотос, – сказал Джилл. – Лотос – в нашем собственном мире.

– Но я обязан, по крайней мере, посмотреть на нее, на случай… на случай…

– Разумеется, ты должен посмотреть на нее, – согласился с ним самым мягким тоном Тарнболл. Спецагент взглянул на Джилла, и Джилл понял, что именно тот пытается выразить: поскольку это кошмар Суна, возможно, имеет смысл предоставить ему вести группу. Потому что у него больше шансов обнаружить выход, найти дверь, сбежать от самого себя.

– Давайте закончим, – предложил Джилл. – Закончим умываться, побреемся, сделаемся как можно презентабельней. Миранде, возможно, еще придется заняться дипломатической работой; а точно мы не узнаем, пока не зайдем в деревню. Но, по крайней мере, Кину Сун будет на нашей стороне. Поэтому давайте упаковываться и – как это говорится? – сворачивать лагерь и отправляться в путь.

Кину Сун терпеливо ждал, когда они будут готовы…

Деревня стояла на большой поляне, позади нее возвышался холм. На крутые его склоны террасами поднимались большие деревянные дома, а через промежутки между садами нитями вились тропы. От подножья холма до джунглей вытянулось множество домов поменьше, главным образом – вдоль уходившей в лес узкоколейки. Фасадами к морю стояли самые низкие из жилищ, похожие на дом Суна. Сооруженные из связанных досок, мостки хрупких на вид причалов торчали, словно спицы колеса из клешней порта, образованного из валунов, прочно закрепленных на своем месте водорослями и многолетними океанскими наносами.

– Деревня, в основном, рыбацкая, – рассказывал своим гостям Кину Сун, ведя их по главной улице к холму.

Несколько жительниц вышло из домов, уставясь на них, и Сун объяснил:

– Эти женщины – жены рыбаков, а чужаки тут редкость. Вы должны извинить их, они в основном – крестьянской породы. Но вот Лотос не из таких. Ее родители – люди богатые и почтеннейшие; ее братьям принадлежит половина этой рыбацкой флотилии и множество домов; а дядя ее чинит моторы и управляет неспециализированным магазином. Увы, меня они не жалуют. Потому что я владею собственным домом, собственной небольшой лодкой и сам все ремонтирую… А! – Тут он внезапно вспомнил: все это было в настоящем мире, а как обстоят дела в этом, не знал.

Но ему предстояло вскоре выяснить.

Женщины загалдели, и, хотя говорили они по-китайски, язык звучал лишь как фон. А Джилл и остальные услышали английский:

– Ха! Кину Сун! Он посмел вернуться! Можно ли поверить такому? Похищает бедную Лотос у любящих родителей, насилует и делает ей ребенка, и, наконец, бросает ее и убегает в джунгли. – Это скрежетала тощая старая карга, грозя Суну кулаком.

А еще одна крикнула:

– О, и это – Кину Сун? Насильник? Значит, кто-то сказал тебе, что бедная одураченная девочка беременна, и ты вернулся, чтобы предъявить «законные» претензии на состояние ее семьи? Ха! Немного же ты знаешь, Кину Сун. Ее братья убьют тебя и пустят на приманку для рыбы! Да, и этих проклятых иностранцев заодно!

Сун побелел и затрясся, а затем внезапно остановился, когда из сада одного из прилично выглядевших домов у подножья холма вырвалось двое хорошо одетых молодых людей. Один – крупный, а другой – маленький и тощий, как тростинка.

– Ты! – выкрикнул рослый, спеша к Суну. – Дерьмо крысиное! Вонючий сын жрущего отбросы, торгующего рыбой корейца! Что? Ты посмел вернуться сюда? Я вырежу твое поганое сердце! – И выхватил из-за пояса нож с длинным клинком.

– Ее братья! – прохрипел Сун.

– Ой-е-ей! – промолвил Тарнболл, и Джилл услыхал, как оружие спецагента издало типичный клацающий звук. Он поспешил остановить Джека:

– Ради Бога, погоди с этим! Автомат должен быть последним средством. – И, обращаясь к Кину Суну:

– В деревне есть какое-нибудь оружие?

– Ножи, – охнул тот. – Может быть, несколько дробовиков, духовых ружей и мелкашек для охоты. Но современное оружие – нет. Насколько мне известно. – Он повернулся к спецагенту. – Но, в любом случае, вам никак нельзя пускать в ход автомат! Вы же сделаете меня еще и убийцей вдобавок ко всей той лжи, в которой меня обвиняют!

– Это не твой мир, Кину Сун, – втолковал ему Тарнболл. – Если мне придется пустить его в ход, то я пущу, лишь бы оградить тебя от опасности. – Он занял позицию во главе группы, расставил ноги и направил автомат вперед и вниз. И крикнул:

– Эй, вы! Стойте прямо там, где вы есть!

– Пес-иностранец! – выругался бежавший впереди и взмахнул ножом за миг до того, как спецагент расколол пулей булыжник прямо у него между ног. Китаец резко затормозил. А когда резкое, резонирующее «крак!» выстрела стихло, Джек добавил:

– Стоять! Следующая угодит в то большое пустое пространство у тебя в голове, – Тарнболл двинулся прямо к братьям Лотос. Кину Сун шагнул было за ним, собираясь вмешаться, но Джилл схватил его за руку.

– Джек прав, – сказал он. – Если с тобой что-то случится, то мы, может, и не выберемся отсюда. Я хочу сказать, никто из нас тогда не вернется. В том числе и ты.

– Вы правы, – охнул Сун. – Это не мой мир. Он просто не может им быть. Братья Лотос недолюбливают меня, но они бы не стали убивать! И все, что вы услышали обо мне – сплошная ложь.

– Низкородный пес! – Настоящий смутьян из пары братьев скрестил руки на груди и бросил злой взгляд на Кину Суна. – Подлый корейский ублюдок! – Он явно страдал избыточным весом, поэтому, несмотря на вроде бы высокий для человека его расы рост, выглядел приземистым и коренастым. У него были тонкие усы, поросячьи глазки и блестящие от жира черные косички.

– Почтенный шурин, – поклонился в пояс Сун. – Я лишь хочу…

– Хочешь? – оборвал его рослый. – Ты, чего-то хочешь? Ты смеешь обращаться ко мне, как к своему брату, грязное дерьмо собачье! И…

Но это «и» послужило сигналом к окончанию, так как именно на этом союзе Тарнболл и врезал коренастому в живот складным прикладом своего автомата, а затем вскинул его вверх и двинул по дряблому подбородку Суновского шурина, заставив его растянуться. Секунду назад этот громила стоял на ногах, а в следующую уже лежал на спине, а нож лязгнул о булыжник.

Младший тощий брат вытаращил глаза и отступил на шаг, но Тарнболл ткнул ему в живот дуло автомата.

– Ты! – проворчал спецагент. – Ты тоже хочешь оскорбить нас?

– Я… я… нет, вовсе не хочу, – тощий чуть не падал в обморок. И Кину Сун осмелел.

– Если у меня больше нет лица, – решил он, – то чего бы я ни сказал и ни сделал в этой деревне, не имеет никакого значения! А теперь слушай! – И он схватил тощего брата за горло одной здоровой рукой, но рукой налившейся страшной силой ярости: