Адмирал - Шон Дэнкер

Нам не попалось ни одного трупа, но мы и не слишком старались их отыскать. Я подозревал, что мы отыщем их, если будем заглядывать в каждую каюту. Больше всего меня изумляло валявшееся повсюду пыльное барахло. Обувь, личные устройства, даже оружие. Лежало все это без всякой системы, – попросту было разбросано повсюду.

– Один мертвец, – сказал Нилс, встряхнув головой. – С какой стати он решил застрелиться?

– Мне уже совершенно не важно, куда они отправились, – заявила Дейлани. – Я только хочу узнать, почему они сбежали.

– Они испугались. Возможно, того, что корабль упадет, как упал наш, – предположил я.

– Тогда почему этот тип разгерметизировал корабль перед тем, как застрелиться? – спросил Нилс.

Вопрос не в бровь, а в глаз. Мы двинулись дальше, но Салмагард осталась на месте.

– Рядовой? – Она застыла на последнем перекрестке, пристально всматриваясь в поперечный проход. – В чем дело?

– По-моему, сэр, я что-то слышала. – Она сказала это, не глядя на меня. Мы с Дейлани переглянулись. Нилс был явно недоволен.

– Давайте посмотрим, – сказал я. Мы прошли по коридору до следующего перекрестка, но не увидели ровным счетом ничего. Нилс крикнул; ему никто не ответил. Мы стояли на пересечении коридоров и слушали, как стихало эхо наших голосов. Нам попадалось все больше и больше загадочных повреждений, попорченных коррозией панелей, покореженных дверей. На потолке не хватало пары ламп, чему я не придал значения.

На палубе валялась плюшевая игрушка – пухлый лобстер. Я перевернул его ногой и увидел темное пятно.

– Сканер у вас при себе? – спросил я Салмагард. Та кивнула.

Дейлани открыла один из люков и заглянула туда. Выпрямилась, пожала плечами. У Нилса был неважный вид. Под глазами чернели страшные круги, хотя, вероятно, я сам выглядел не лучше.

– Так включите его, – приказал я. – Кто-то же это сделал. И то, что мы пока что этого кого-то не увидели, не означает, что их здесь нет.

– Есть, Адмирал.

Закончив обход, мы так и не получили никакого ответа. Не однажды до нас в разных частях корабля доносились откуда-то шумы, как будто где-то кто-то двигался. Мы пытались отыскать источники звука, но тщетно.

Я не хотел высказывать свои подозрения вслух, но у меня складывалось твердое впечатление, что мы тут не одни. Оставалось надеяться, что это была не паранойя, порожденная наркотической ломкой.

В космосе, в колониях – где угодно вдали от тех мест, которые принято называть цивилизованными, – найдется множество суеверий, даже среди эвагардцев. Они особенно распространены в длительных путешествиях в глубоком космосе. Мне никогда не хватало терпения на что-то подобное. Действительность была достаточно опасна и без того, чтобы добавлять в нее перцу, проверяя, как влияет на человека оторванность от прочего мира.

По всем признакам мы были тут одни, но мои инстинкты утверждали обратное. Необходимо было хранить бдительность.

На обратном пути на нижнюю палубу я раздавал приказы молодежи.

– Нилс, вы наш новый офицер связи. Отыщите планшет и все время носите его с собой. Я должен знать, если кто-нибудь все же откликнется на нашу передачу. И, конечно, на сигналы маяка. В остальном… – я посмотрел на часы, – пожалуй, отыщите какую-нибудь еду, отдохните; занимайтесь, чем хотите. Встретимся здесь в… м-м… пятнадцать ноль-ноль. Перед тем как мы займемся более серьезными поисками, нужно поспать. Согласны?

– Адмирал, я хотела бы пойти в лазарет и посмотреть, что там имеется. Там ведь лечили людей. Хочу выяснить, от чего.

– Делайте что хотите, но не надрывайтесь. Всего час назад вы упали в обморок от кислородного голодания. После этого у вас могли возникнуть какие-то мозговые повреждения.

– В таком случае у нас с вами есть что-то общее.

– И не забывайте об осторожности. Нам всем необходимо отдохнуть. – В первую очередь, мне.

– Я всего лишь взгляну на записи врачей. Из них наверняка что-нибудь прояснится, – сказала Дейлани, деловито потирая руки.

– Надеюсь, что вы правы.

Нилс задумчиво посмотрел на Дейлани. Повернулся ко мне.

– Я тоже хотел бы еще разок осмотреть системы.

– Как вам будет угодно. Я вовсе не горю желанием держать вас всех на месте. Бог в помощь. Вот только если вы на кого-нибудь наткнетесь, постарайтесь не делать ничего такого, что могло бы привести к срыву перемирия.

– Есть, сэр.

Мы с Салмагард проводили взглядами удалявшихся офицеров. Меня их поведение ничуть не удивило: слишком уж сильно они были возбуждены. Для того чтобы расслабиться после игры со смертью, похода по огромному кораблю оказалось недостаточно. Усталость свалит их с ног много позже. А если им хочется задать еще работы ногам – я ничего не имею против. Я не меньше, чем они, хотел знать, что здесь происходит. Если они найдут ответы, пока я буду спать, я не обижусь.

Ноги у меня болели, я проголодался, меня трепала ломка. Мне было нужно много чего, но начать следовало со сна.

Я остался наедине с Салмагард. На этом корабле не было той мертвой тишины, что на транспортнике. Даже одна аварийная система производила немало звуков. Жужжали пульты, гудела вентиляция, где-то вдали пощелкивали автоматические системы.

Огромный корабль был пуст, и мы оба чувствовали это.

– Как насчет того, чтобы перекусить? – обратился я к Салмагард. Сон может и подождать.

Она вздернула уголок губ.

– С удовольствием, адмирал.

Мы направились в ближайший камбузный отсек, где одиноко красовался гарнейский кухонный комбайн. Там мы немного повеселились, разбираясь, как им пользоваться: ганрайцы использовали для своих блюд совсем иные коды, зато машина была снабжена отличным интерактивным меню. Мне очень давно не доводилось есть продукцию комбайнов – вплоть до пикника во время полета на шаттле.

Еда оказалась на удивление вкусной. По всей видимости, белковый гель был лучшего качества, чем тот, который Тремма запас для себя на время полета. Имелся в комбайне и особый модуль для приготовления напитков, предполагавший известное разнообразие, – он мог приготовить даже спиртное.

– Вы считаете, это разумно? – спросила Салмагард, глядя на мою чашку.

– День выдался утомительный. Я же никогда не отличался благоразумием. Не следует, пожалуй, выходить из образа.

– А мне кажется, что об этом уже поздно думать.

– Кто знает. Но я сомневаюсь, что кто-нибудь появится и будет рассматривать нас. Может быть, это место действительно окажется в нашем полном распоряжении.

Мы сидели за прикрепленным к переборке откидным столиком на двоих. Камбуз представлял собой всего лишь нишу, ничем не отгороженную от коридора. Он не был предназначен для употребления пищи. Колонисты приходили сюда за нею, а ели в своих каютах или в большой общей столовой, находившейся на палубе ярусом ниже.