Планета Эстей - StEll Ir

Букк взглянул на её голую подпрыгивающую коленку и улыбнулся, что с ним не часто: «Не так уж много. Мальчиш-Кибальчиш, город и, кажется, аметист. Пройдём!».

– Пройдём, в любом случае! – уверенно поддержал Транс и мигнул играющим в “куру-буру” на приседания Иггеру и Директору. – Там половина связей – родственные!

Ани спал. Орф играл в поддавки сам с собой.

Откладывать сталкинг больше было невмочь…

Пролог. «Генезис».

Ослепительный неон заливал родильную комнату, дежурные софиты не справлялись с надвигающейся радостью, а женщина, широко распахнувшая ноги в обтекающем белом плюше гинекологического кресла, продолжала стонать.

Молодой акушер-практикант уже пятнадцать минут безрезультатно возился с электронными эроген-стимуляторами. По бело-серебристой коже предплечий женщины, заломившей за голову руки, струился греюще-ласковый свет лампы Скрижевского (лампы нежности). Во впадинах ключиц и подмышек он концентрировался в направленные пучки, вызывая ощущение истягивающей эйфории во всём теле, а до бёдер простирался лишь слабыми волнами охватывающей щекотной прохлады. Грудь и лицо женщины постоянно подвергались ультразвуковому тепломассажу, вызывая лёгкий румянец смущения на щёчках и ушках изредка улыбающегося утомлённо лица и заставляя изо всех сил тянуться вверх розово-алые маленькие сосочки груди. Ноги женщины чуть заметно дрожали в непрерывном усилии над низкоамплитудным тренажёром, совершая небольшие сжимания и разжимания в коленках. Округлый мячик животика в центральном энергопотоке согревающего неона напрягался и осторожно тужился. Новый человек был разбужен, накормлен, подготовлен и приглашён. Но выходить вовсе не торопился…

Акушер успокаивающе целовал лежащую женщину в пупок и сам заметно нервничал. Наконец, он не выдержал и снял с пульсирующей кнопочки клитора влажную присоску-датчик ультразвукового стимулятора. Электронного дразнителя заменил язык самого акушера, и женщина задышала более учащённо. Видя, что эффект оказывается, акушер убрал и эроген-расширители, заменив их собственными пальцами. Интенсивно разглаживая тёплые нежные губки и окручиваясь кончиком языка вокруг клитора, молодой акушер принялся за проведение усиленной эроген-терапии. Женщина протяжно застонала на его языке и пальцах, животик дрогнул и замер, будто заинтересовавшись её реакциями, а акушер нажал правой ступнёй педаль аварийного вызова…

«Сами не справимся… Экстра-чайлд… бригаду сан-секс или мужа…», бормотал он в сторону материализовавшейся с чуть испуганным лицом медсестры Ильлечки, спешно восстанавливая дежурный электронный баланс на половых органах женщины замирающей в покачивающей её неге.

– Сан-секс в ауте все! С Новым Годом, если не помнит кто! – из-за плеча Ильлечки возникла рослая фигура другого акушера снимавшего белые стериновые перчатки. – Соберём, конечно, по островам, но ребятам бы отдохнуть хоть один день из трёхсот шестидесяти пяти… Ильлечка, дуй за мужем!

– Есть! – Ильлечка уже растворялась в воздухе, и рука медбрата нацелившаяся было хлопнуть её по попке, беспрепятственно скользнула в воздухе.

Через несколько минут спешно телепортировавшийся муж женщины шёл быстрым размеренным шагом по коридору родильного отделения, в сопровождении еле поспевающей за ним Ильлечки. Это был насквозь прожжённый космический волк. Второй пилот дежурного бота «Канаверал» нёс на себе, казалось, все следы случавшихся с его судном космоперверсий. Плотно стягивающий торс костюм офицера флота был унизан золотыми спайками швов стабилизации, а нижняя его часть вообще была превращена из форменных брюк в самые короткие шорты. Причём превращена была, видимо, посредством самого варварского отрывания: клочья серебряных нитей струились по крепким, загорелым, черноволосым ногам пилота. Один из лацканов кителя был надорван тремя сиреневыми полосками за отличие.

«Лапонька, что? Ты звала?», были первые слова мужчины обращённые к лежавшей в родильном покое женщине. Та широко распахнула глаза при виде его, затем столь же широко распахнула рот и попыталась раскрыть ещё шире и так растянутые до предела ноги. Слова она вымолвить так и не смогла. Соски её запунцовели так, что алым цветом озарилась вся околососковая область на покатых холмиках грудей. Молодой акушер уже перед лицом мужчины торопливо смахивал электронику с внешних и внутренних преддверий влагалища. Женщина застонала почти до плача, когда губы пилота легли на её воспламеняющуюся ему навстречу алую распростёртую розу. Через несколько мгновений из глаз женщины брызнули целыми потоками бурные слёзы, а сама она громко, искромётно и весело рассмеялась. Неудержимый смех неистового оргазма охватил всё её тело и затряс его в диких безумных конвульсиях. Волны страсти катились по всему телу смеющейся до постанывания женщины, а муж её осторожно и сильно раздвигал большие половые губы влагалища в стороны, всё сильней и сильней, натягивая их на ощетинившуюся тёмным пушком макушку выходящего в свет ребёнка…

Это чудо тыкалось под грудь мамы-женщины с озабоченным видом и понимать ничего не хотело. Женщина уже лежала навзничь на боку в кресле белого плюша, обращённого из кресла в кушетку, и мягко касалась губами тёмного пушка волосиков над лобиком нового существа. Датчики окутывали крохотное тельце со всех сторон, и родильный компьютер тихонько жужжал, ворочая дисками и выдавая уже результаты первичного анализ-обследования. «Основные физико-параметрические комплексы – в норме… Более подробно по адресу слежения – …», в воздухе над дисплеем поплыли мерцающие строки отчёта, «Пол – М… Раса – homo sapiens…Имя, согласно внутреннему запросу на самоопределение – Мальчиш-Кибальчиш…». Мужчина-пилот несколько недоумённо смотрел на кувыркающееся под белой грудкой его улыбающейся жены маленькое приключение.

– Доктор, это баг вашего компьютера или ошибка моего визатора? – мужчина обернулся к улыбающемуся акушеру. – Какой же это «Пол-эМ», когда у этого пола основное устройство, как у моей нежно любимой!

– Нет, – молодой акушер улыбнулся ещё шире, – наши компьютеры замкнуты в сеть тройного контроля, и вероятность багов на них практически нулевая. Да и визаторы космофлота редко шалят. А ваш экстра-чайлд ещё в животике у мамы обещал выкинуть что-нибудь подобное! Случай, конечно, неординарный. Но вовсе не уникальный. Ребёнок считает, что у него пол именно «М», то есть мужской, а не какой-то иной, и переубедить его в этом будет, поверьте мне и нашим психоаналитикам, совсем непросто! Каким бы не было его, как вы сказали, основное устройство…

Пилот смотрел на свою дочу, с порога рождения обрадовавшую его известием о том, что она считает себя мальчиком, и думал, как же теперь и в каких формах им, маме с папой, любить своё неожиданно-отчаянное сокровище…

Детский сад

Детский сад Мальчиша располагался на тридцать седьмом этаже учебно-образовательного центра и по вечерам сквозь его большие, почти до самого пола, окна были хорошо видны огни ночного пейзажа раскинувшегося до самого горизонта города.

– Звездайя – наша страна. Она представляет собой один очень большой город – мегаполис. До самых далёких горных цепей простираются большие и красивые дома нашего города, расположенного прямо под звёздным небом! – больше всего на свете Мальчиш любила тогда воспитательницу Лику, нянечку Анечку и ночную сторожа бабу Машу; воспитательница Лика, выстроив мордочки оставшихся на ночь воспитанников в большое окно, описывала им красоту родной страны-города. – Смотрите, какими красивыми бывают дома поздними зимними вечерами. На окошках лежат полоски кажущегося тёплым на вид снега, и из каждого окошка на него льётся свой особенный свет…

Мальчиш любила слушать Лику в любое время дня и ночи. И когда она на утренней гимнастике объясняла, как нужно правильно оттопыривать попу и крутить обруч; И когда на занятиях она показывала, как нарисовать собаку под деревом, а не на дереве; И когда они всей группой телепортировались в парк для сбора листьев или рассматривания белок, и Лика водила их по дорожкам, рассказывая уже совершенно чудесные истории.

И ещё Мальчиш любила оставаться в садике на ночь…

Нянечка Анечка разложила малышню по развернувшимся розовыми складками бутонам ночных кроваток и перевела вечернее освещение в режим спокойного дежурного света. Этой ночью рядом с тихо жужжащей кроватью Мальчиша оказались такие же кроватки Грея и Натки. «Грей, ты что – спишь уже?», Мальчиш просунула руку в розовый пух по соседству и наткнулась на острое пацанячье плечо, «Давай письки показывать!». «Ага!», с готовностью согласился Грей, которому такое счастье перепадало не каждый день, «Только ты первая!». «Ладно… трусишка!», Мальчиш считала не достойным поведение Грея и в другой раз бы просто отвернулась к нему попой и заснула, но сегодня что-то сильно тревожило и хотелось совершенно непонятно чего, «Смотри!».