Над гнездом кукушки - Кен Кизи

21

Бывает, меня берут с острыми, бывает – не берут. Один раз берут с ними в библиотеку, и я иду в технический отдел, стою там и смотрю на книги по электронике, книги, знакомые по учебе в колледже; вспоминаю, что внутри там полным-полно чертежей, уравнений и теорем – прочных, надежных, безопасных.

Хочу взглянуть поближе на одну книгу, но боюсь. Боюсь хоть что-то сделать. Ощущение такое, словно плыву в пыльном желтом воздухе библиотеки, между дном и крышей. Книги высятся надо мной штабелями, взбегая ввысь безумными зигзагами, под разными углами. Одна полка чуть кренится влево, другая – вправо. Какие-то нависли надо мной, и я удивляюсь, что книги не валятся. Они поднимаются выше и выше, докуда глаз хватает, шаткими стеллажами, скрепленными дощечками и перемычками, подпертые со всех сторон шестами и стремянками. Вытащишь одну книгу, бог знает что стрясется.

Слышу, кто-то входит – это один из наших черных, привел жену Хардинга. Они перешучиваются, входя в библиотеку.

– Гляньте, Дейл, – зовет черный Хардинга, читающего книгу, – гляньте, кто к вам пришел. Я сказал ей, это не визитные часы, но вы же знаете, как она умеет уговаривать.

Он оставляет ее перед Хардингом и уходит, сказав загадочно:

– Только, чур, не забудьте, слышите?

Она посылает черному воздушный поцелуй и поворачивается к Хардингу, поигрывая бедрами.

– Привет, Дейл.

– Милая, – говорит он, но не приближается к ней.

Он оглядывается и видит, что все смотрят на него.

Она с него ростом. В туфлях на высоком каблуке и с черной кожаной сумочкой, которую держит не за ремешок, а как книгу. Ногти красные, точно капли крови на блестящей черной коже.

– Эй, Мак. – Хардинг зовет Макмёрфи, сидящего в другом конце комнаты за журналом с комиксами. – Если ты на минутку прервешь свои литературные изыскания, я тебя представлю своей благоверной Немезиде; я мог бы сказать банально, «моей лучшей половине», но думаю, эта фраза предполагает некое фундаментальное равенство, не считаешь?

Он начинает смеяться, а два его точеных восковых пальца ныряют в карман рубашки за сигаретами и выуживают из пачки последнюю. Сигарета прыгает у него в пальцах, пока он сует ее в рот. Ни он, ни жена так и не сделали шага друг к другу.

Макмёрфи с усилием встает с кресла и снимает кепку, приближаясь. Жена Хардинга улыбается ему, приподняв одну бровь.

– Здрасьте, миз Хардинг, – говорит Макмёрфи.

Ее улыбка расцветает, и она говорит:

– Ненавижу «миссис Хардинг», Мак; звал бы ты меня Вера?

Они втроем усаживаются на диванчик, где сидел Хардинг, и он рассказывает жене о Макмёрфи, и как Макмёрфи положительно влияет на Старшую Сестру, а жена улыбается и говорит, что это ничуть ее не удивляет. Хардинг увлекается рассказом и забывает следить за руками, так что они порхают перед ним, вылепляя из воздуха все, о чем он говорит, вытанцовывая это под аккомпанемент его голоса, словно две прекрасные балерины в белом. Его руки могут быть чем угодно. Но как только он заканчивает рассказывать, он видит, что Макмёрфи и жена смотрят на его руки, и прячет их между колен. Он смеется над собой, и жена говорит ему:

– Дейл, когда ты уже научишься смеяться, а не пищать, как маленькая мышка?

Макмёрфи в первый день сказал Хардингу то же самое, но как-то по-другому; слова Макмёрфи успокоили Хардинга, а слова жены только больше взвинтили.

Она просит сигарету, и Хардинг снова сует пальцы в карман, но пачка пуста.

– Нам урезали сигареты, – говорит он и выставляет вперед худые плечи, словно пытаясь спрятать свою недокуренную сигарету, – до пачки в день. Вот так лишают человека возможности быть рыцарем, дражайшая моя Вера.

– Ох, Дейл, тебе сколько ни дай, все мало, да?

В глазах у него загорается лукавый, игривый огонек, и он улыбается ей.

– Мы выражаемся фигурально или все еще говорим о бренных сигаретах? Неважно; ты знаешь ответ на вопрос, что бы ты ни имела в виду.

– Ничего я ни в каком виду не имела, кроме того, что сказала, Дейл…

– Ничего без никакого, милая моя; говоря «ничего ни в каком», ты делаешь двойное отрицание. Макмёрфи, Вера даст тебе фору по части неграмотности. Смотри, дорогая, ты же понимаешь, что «ничего» и «никакой» являются…

– Ну хорошо! Хватит уже! Понимай как знаешь. Я имела в виду все, что тебе угодно. Тебе просто всегда ничего не хватает – и точка!

– Не хватает всего, деточка моя.

Она мечет в Хардинга злобный взгляд и поворачивается к Макмёрфи, сидящему по другую сторону от нее.

– Ты, Мак, что скажешь? По силам тебе такой пустяк, как предложить сигарету девушке?

Он уже достал пачку. Но, судя по его взгляду, это его не радует.

– Конечно, – говорит он. – Я всегда при сигаретах. Просто я