ЧОП 'Заря'. Книга пятая - Евгений Александрович Гарцевич

«…завали ты уже гундеть…» — огрызнулся на профессора Муха.

«…дед четкий, нормально все сделал…» — поддакнул Ленька, которого, считай, единственного из мужчин похвалили.

— Я рад, что с вами все в порядке, — я тихонько прошептал под нос, проведя небольшую перекличку.

Все на месте, никто не пострадал, только Харми измотана, а Белке, явно не нравится здешний лес и его обитатели.

Банши утрировала или по своим каким-то меркам оценивала нашу скорость. Шли мы бодро, по ощущениям где-то под сорок километров в час, что для ночной лесной дороги было прекрасным результатом. И пусть больше не разгонялись, хотя наш водитель топтал педаль газа со всей дури, но моторка отказывалась рычать. Просто гудела так, будто ей не хватает еще одной передачи.

Мы быстро проскочили двадцать верст, потом еще десять — дорога виляла, но шла по-прежнему в одном направлении. Поля не нашли. Только какой-то пустырь с заброшенным недостроем и странными резными столбами, похожими на древних, но неизвестных богов.

— Это что еще за капище? — спросила Банши. — Порчу мы здесь не подхватим?

— Это не капище, это жертвенник. Давай туда, прямо мимо столбов и того, что на них висит, — Гидеон похлопал ее по плечу. — Они не кусаются. По крайней мере, пока.

— Черт, это же люди, — от Банши прилетела очередная порция мата, — то есть, трупы. Там что, орла распяли? Я почему-то думала, что у человека меньше ребер…

— Правильно ты думала, — успокоил ее Гидеон. — Там просто двое сразу… и валетом развернуты.

Я приник к боковой бойнице, вглядываясь в темные силуэты, которые все чаще стали попадаться на столбах. И самих столбов стало много — будто по дну свайного фундамента едешь. Банши сбросила скорость, и мы медленно начали лавировать между столбами.

— Одежда гвардейская, вроде, — хмыкнул Гидеон. — Чуть ли не из Императорского отряда. Жаль, головы отрезаны, там у многих чубы такие характерные.

— Вон там голова на месте, только бляхи какие-то в глаза забиты, — я поморщился от боли в носу, которым слишком близко прилип к стенке. — Черт, это жетоны Орденские. Кажись, с гербом Исаева. Получается, мы нашли пропавший отряд?

— А, может, и два сразу, — задумался Гидеон. — Матвей, чувствуешь их?

Я «включил» мнемоника и начал через ауру разглядывать остатки тел. Пятеро — полный ноль — черные кочегары закидывают углем черную кошку на картине Малевича. Переродились уже в фобосов и слиняли куда-то. Еще трое прозрачные — откинулись, видимо, сразу, и душа не успела задуматься, куда ей метаться. К светлым или к темным, считай, повезло. А вот еще двое, как раз зависли на перепутье — серый. Один посветлее, а второй уже почти черный.

— Банши, тормозни где-нибудь, чтобы с дороги не увидели, — я подошел к двери. — Попробую их разговорить.

Глава 23

Фобос дернулся, стоило до него докоснуться. Серый сгусток дрожал, словно то насилие, которое ему пришлось пережить, все еще маячило перед ним и не отпускало.

— Тихо, тихо, я друг, — я попытался визуализировать, что моя рука не грубая клешня со сбитыми костяшка, а плюшевая лапа. — Я помогу…

Фобос все равно дернулся, но я перехватил. Коснулся легонько, но цепко и неотвратимо, сразу же посылая волну успокаивающей энергии. А он в ответ открыл мне доступ к своей памяти и начал посылать одну картинку за другой.

Деревенская речка, летний зной, смех красивой девушки. Она заходила в воду, держа «меня» за руку, оборачивалась, что-то говоря и заливаясь смехом…

«…это так мило…» — вздохнула Харми.

«…но совершенно бесполезно…» — начал ворчать профессор: «…к тому же в это время в воде особенно много пиявок, и если они не ради лечебных целей в воду лезут, то…»

Я отмахнулся от профессора, а заодно попробовал настроить фобоса. Прости, друг, понимаю, что тебе это важно, но мне интересно другое.

Изменить программу вещания не получилось, но удалось хотя бы включить ускоренную перемотку. И процесс ухаживания, и свадьбу и семейные хлопоты удалось проскочить быстро. Призрак только отдельно заострил внимание на ссоре, которая произошла в день его отправки сюда. Он сожалел. Даже больше, чем о собственной смерти, сожалел, что успел в гневе наговорить перед уходом.

Я пообещал, что найду ее и сделаю все, что нужно, чтобы она его простила. Поверил, поблагодарил и дальше стал транслировать то, что было нужно.

Инструктаж у Исаева, стук колес поезда с мелькающими за окном деревьями. Качка по ухабам на моторке, беспокойные ночевки, а потом медленные плутания диверсионной группы по ночному лесу.

Первая стычка с Грешниками, потом еще одна. Черное воронье, постоянно кружащее над отрядом. Птиц он показал отдельно. Быстрая смена связанных кадров: дерево, крона, гнездо на ветке. От гнезда к птице. Фокус на клюв, голову и глаз — приближение до такой степени, что в птичьем зрачке можно было различить отражение того, что происходит в лесу.

Группа из четырех темных силуэтов, практически незаметная на фоне кустов и веток. Но четко подсвеченная красными сигнальными огнями.

«…неплохо, они ворон используют, чтобы за округой следить…» — донеслось от Леньки. — «…я такое видел у одних богатеев. Гнезда работают, как датчики движения, а птицы реагируют, подлетают, чтобы разобраться, а потом сигнализируют…»

— Отключить легко?

«…легко…» — Ленька шмыгнул носом: «…надо просто убить одаренного, который создал и питает их силой…»

— Ясно, а обойти можно? Радиус действия большой?

«…что такое радиус?» — Ленька нахмурился.

«…ааа, голова твоя непутевая…» — влез профессор: «…достают они докудаво?»

«…ну… саженей пятнадцать, наверное. Я так-то не проверял…» — ответила голова.

Я мысленно перевел сажени в метры, итого радиус действия ловушек — около тридцати метров. В ауре они не просматриваются, в округе я их не видел, но и в воспоминаниях фобоса это были лишь темные пятна, которые можно было принять за плотное скопление веток.

Я