Рандеву с «Варягом» - Александр Михайловский

Прочитав сэру Чарльзу эту небольшую лекцию по международному праву, я с благодарностью вспомнил преподавателей Александровской военно-юридической академии, которую я закончил тридцать с лишним лет назад. Британский посол, не ожидая от меня такой отповеди, на мгновение растерялся, не зная, что мне сразу и ответить. Впрочем, он быстро пришел в себя и снова сделался надменно-снисходительным к варвару, который пытается взывать к каким-то там бумажкам, подписанным в Париже полвека назад.

— Господин министр, — обратился он ко мне, — но вы же согласитесь со мной, что, захватывая и уничтожая суда, принадлежащие подданным моего короля, вы поступаете жестоко и негуманно. Владельцы судов лишаются собственности, а моряки — возможности заработать деньги, так необходимые для их родных и близких.

Тут меня снова охватило бешенство. Да как смеет говорить о гуманности и жестокости представитель страны, которая прославилась на весь мир сжиганием живьем захваченных в плен афганцев, расстрелом из пушек мятежных сипаев и издевательством над семьями буров, загнанных за колючую проволоку британских концентрационных лагерей.

Но я сумел сдержать свои чувства, лишь сухо заметив, что британские моряки знали о существовании зоны боевых действий в водах, прилегающих к Японским островам, и сознательно отправились туда, рассчитывая на хороший заработок. Так что сетовать на «жестокость» и «негуманность» команд российских крейсеров им не следует. Пусть благодарят Бога за то, что с экипажами английских судов поступают вполне гуманно и при первой же оказии дают возможность вернуться на родину. Правда, насколько мне известно, было несколько случаев оказания вооруженного сопротивления досмотровым командам, которые сейчас расследуются военно-полевыми судами. В любом случае команды наших крейсеров действуют в строгом соответствии с международным правом.

Британец выслушал меня, надменно поджав губы, после чего снова начал рассказывать о недовольстве его правительством «произволом, который творят в международных водах русские крейсера», и возможных «самых серьезных последствиях», которые могут ожидать Российскую империю, если она будет и впредь нарушать «общепринятые законы ведения войны». Но вместе со скрытой угрозой в словах сэра Чарльза Скотта я уловил и некоторую растерянность. Похоже, что он не был готов к такой реакции на ноту британского правительства. Вероятно, мой предшественник, граф Ламсдорф, в подобных случаях проявлял большую гибкость, предпочитая отделываться общими словами и заявлениями о «желательности мира и согласия между нашими странами». Но времена господ Витте и Ламсдорфа уже прошли. Российская дипломатия теперь не будет ни перед кем ломать шапку.

Я постарался донести эту мысль до сознания посла Британской империи, что, вполне естественно, не очень-то ему понравилось. Он весьма сдержанно попрощался со мной, сказав напоследок, что правительство короля Эдуарда VII сумеет защитить собственность британских подданных в любой точке земного шара и ответственность за все последующие за этим события лягут на плечи России.

На эту плохо скрытую угрозу я ответил словами о том, что непомерная гордыня погубила уже немало когда-то могучих государств, и Англии не стоит забывать об этом. Неделю назад Япония тоже была уверена в быстрой победе, начиная войну. И где сейчас их грозный флот и прекрасно обученная и вооруженная армия?

На мгновение мне показалось, что маска невозмутимости на лице посла треснула, и он с нескрываемым испугом посмотрел на меня. Нашим дипломатам и разведчикам было уже известно, что среди офицеров Роял Нэви ходят слухи об ужасных русских крейсерах-убийцах, кораблях-призраках, что-то вроде легенд о Летучем Голландце.

Мол, появляются они всегда внезапно, как из-под воды, и с ходу открывают по врагу шквальный и точный огонь. Встреча с ними смертельно опасна, а немногочисленные уцелевшие моряки, попавшие к ним на борт, идут прямиком в ад. Что из их рассказов — правда, а что нет, пока трудно понять. Но гордые бритты начинают откровенно трусить, завидев на горизонте корабль под андреевским флагом, непривычного внешнего вида и без труб, извергающих в небо клубы дыма.

Вежливо откланявшись, господин посол исчез, оставив на моем столе свою ноту.

Вот так закончилась моя беседа с сэром Чарльзом Стюартом Скоттом. О британской ноте я тут же доложил государю, который велел оставить ее без ответа. Мне же было поручено внимательнее присмотреться к Германии, и особенно к ее взаимоотношениям с нынешним союзником — Австро-Венгерской империей.

16 (3) ФЕВРАЛЯ 1904 ГОДА, 00:25.

ВОСТОЧНО-КИТАЙСКОЕ МОРЕ МЕЖДУ ШАНХАЕМ И НАГАСАКИ.

Боевые пловцы ГРУ.

Ночь, мрак, тишина. Небо затянуто облаками, чернота сверху и чернота снизу. Но для единственного в Японии кабелеукладчика «Окинава-мару» нет нерабочих часов, перерывов на сон, праздников и выходных. Оборванный кабель необходимо милю за милей вытащить из-под воды, проверить и опустить обратно в вечный мрак глубин. Средняя скорость работы кабелеукладчика 2–4 мили в час. И пока эта работа не будет закончена, Япония будет находиться в информационной блокаде.

В Корее русские с самого начала заблокировали работу телеграфа. И тут, как назло, почти сразу после начала войны на шанхайской линии произошла авария. Рядом с кабелеукладчиком в дрейфе лежат канонерские лодки «Хией» и «Иваки» и вооруженный пароход «Ниппон-Мару», являющийся базой всей этой операции. Вообще-то «Ниппон-Мару» — это вполне современный пассажирский лайнер, до войны работавший на линии Иокогама — Сан-Франциско. Сейчас, скудно освещенный дежурными огнями, он служит штабом операции и плавучей гостиницей для иностранных специалистов, привлеченных к непростой работе укладки подводного кабеля. Европейцы привыкли к комфорту, им для жилья не подходит аскетичная обстановка кабелеукладчика. Крутится, крутится кабельный барабан, с каждым оборотом приближая кабелеукладчик к Шанхаю.

Никто из японских моряков и не подозревает, что это ночное спокойствие обманчиво. Совсем рядом с ними, легко раздвигая воду обрезиненным корпусом, крадется ужасный подводный демон — атомарина «Северодвинск». Примерно такой же ужас должны испытывать беззаботно резвящиеся в воде тюлени, когда снизу за ними наблюдает беспощадная белая акула.

Вот, на «Окинава-мару» обнаружили подозрительный участок кабеля. Ярко вспыхнули прожектора, судно остановилось, люди внимательно, сантиметр за сантиметром осматривают покрытую грязью и илом каучуковую оболочку кабеля. И никто из находящихся на «Окинава-мару» не подозревает, что в ночной тиши из глубины к поверхности плавно поднимаются боевые пловцы в угольно-черных гидрокостюмах. На подводных буксировщиках закреплены транспортные контейнеры с магнитными минами и прочими необходимыми для диверсантов аксессуарами. Перед боевыми пловцами поставлена задача — уничтожить канонерки и захватить пассажирский лайнер и кабелеукладчик как ценные трофеи.

Основой плана была полная и абсолютная внезапность. Японцы пока еще ничего не знают про боевых пловцов, а также про то, что корабли уязвимы для них только при отсутствии хода или на малых скоростях. А сейчас именно тот случай — японские корабли неподвижно застыли, словно вмороженные в черную поверхность моря.

Самой первой в ордере, имея все положенные навигационные огни, находится канонерская лодка «Иваки». Ничего особенного, четыре 120-миллиметровых орудия и деревянный корпус на стальном каркасе. Следом за ней, выдерживая дистанцию в положенные пять кабельтовых, — вооруженный лайнер «Ниппон-Мару», потом собственно кабелеукладчик, а за ним, еще через пять кабельтовых, канонерка «Хией».

Но был и еще один участник этой драмы, лежащий в дрейфе впереди, милях в двух по ходу каравана. Это был знаменитый лихой крейсер «Новик», гроза миноносцев и японских транспортов. Имея полностью разогретые котлы, он был готов в любой момент дать ход в свои полные двадцать пять узлов. Этот самый момент должен был наступить, когда… Но, в общем, когда нужно будет, тогда и рванет…

Первыми группы боевых пловцов подплыли к неподвижно стоящим японским канонеркам. Их задача была самой простой — пришлепнуть в районе котельного отделения на киль магнитную мину, выставить таймер и удалиться восвояси, присоединившись к штурмовым группам. Что и было проделано без каких-либо накладок. Что поделать, данная задача отрабатывалась подводными диверсантами не раз и не два.

Тишина и покой, японцы расслаблены и не ждут неприятностей. С бортов кораблей опущены трапы, а за «Ниппон-Мару» на буксире за кормой болтается паровой катер, на случай, если вдруг какого-либо специалиста надо будет срочно доставить на кабелеукладчик. У трапа «Ниппон-Мару» под керосиновым фонарем часовой. Он устал, его клонит в сон — скорее бы смена. То же самое и на кабелеукладчике, часовой у трапа скучает, всеми забытый. Но это ненадолго, до начала операции остались уже считанные секунды.