Рандеву с «Варягом» - Александр Михайловский

Ужин уже закончился, и теперь господа офицеры не спеша потягивали кофе и дымили папиросами и сигаретами. Вагон-ресторан вольно или невольно превращался в некое подобие офицерского собрания. Впечатление портили только две присутствующие при сем действе дамы. Нина Викторовна, наряженная в серое платье из отличной шерстяной ткани, выглядела величественно и монументально — как памятник еще не успевшей состариться Екатерине Великой. Меж ее пальцев подрагивал мундштук с дымящейся папиросой. Я-то знал, что на боевых, случалось, товарищ полковник не брезговала и самокрутками с резаным самосадом.

Рядом с ней за столом сидела Ирина Андреева. В этом путешествии наша красавица-журналистка играла роль компаньонки богатой дамы и была одета значительно скромнее, но тоже со вкусом. Внешне она выглядела образованной девушкой из приличной семьи среднего достатка.

На самом же деле это был еще тот «троянский конь», который мы хотели закатить в славный город Санкт-Петербург. В эти патриархальные времена ей, наверное, не будет равных, даже не среди «акул пера», а в том, что на Западе называют «brainwashing» («промыванием мозгов»). Пора начинать войну за умы. В свое время мы довольно легкомысленно относились к этому виду боевых действий, за что и жестоко поплатились во времена «катастройки».

Ну а если Ирочка с чем-то и не справится, то придется мне, старику, засучить рукава, и как человеку, имеющему опыт в этой работе, помочь юным коллегам. Впрочем, будем доверять молодежи, а сами встанем за Вороньим камнем, в качестве «засадного полка»…

Мысли сидящего напротив капитана 1-го ранга Эбергарда, в отличие от меня, были далеки от серьезных проблем. Он пил свежезаваренный бразильский кофе и незаметно, как он считал, с большим интересом поглядывая на Ирочку. Заметив, что я с улыбкой слежу за ним, он поставил на стол недопитую чашку, достал из кармана портсигар и обратился ко мне:

— Александр Васильевич, я хотел бы задать вам один вопрос…

— Слушаю вас, Андрей Августович, — перехватив его очередной взгляд, брошенный искоса на нашу журналистку, я уточнил: — Если вы об уважаемой Ирине Владимировне, то скажу вам, что происхождение ее вполне подходящее — военная косточка. Отец сей девицы — полковник, командир гвардейского десантно-штурмового полка. Причем полка не парадного, а исключительно боевого…

— Спасибо, Александр Васильевич… — капитан 1-го ранга размял папиросу, — а гвардейский десантно-штурмовой полк, это, простите, что?

— Вы орлов поручика Бесоева в недавнем ночном деле видели? — ответил я вопросом на вопрос.

Капитан 1-го ранга Эбергард прикурил от свечи и, выдохнув первый дым, кивнул:

— Видел и был весьма впечатлен, хоть и не специалист в сухопутных делах. Ротмистр же наш, так тот вообще до потолка скакал от переизбытка чувств.

Я прищурился:

— Так вот, Андрей Августович, представьте себе полк таких бойцов, например, в глубоких вражеских тылах или в первой волне десанта, что одно и то же.

— Понимаю, — глубокомысленно произнес Эбергард, затягиваясь сигаретой, — серьезные люди для серьезных дел. Но я с вами, Александр Васильевич, о другом поговорить хотел. Интересно, почему среди вашей, так сказать, делегации нет ни одного флотского офицера?

— Уважаемый Андрей Августович, — удивился я, — а зачем, простите, в составе нашей делегации флотский офицер? Идет война. Все более-менее способные командиры нужны на своих местах. Кроме того, что-то серьезно изменить в ваших флотских делах в кратчайшие сроки невозможно… — Я задумался. — Хотя нет, вру, можно, но офицер флота для этого не нужен… Необходимо забыть про вооруженный резерв, про лимит на плавание и сделать так, чтобы и в мирное время моряки занимались отработкой маневрирования и боевыми стрельбами. Да, это дорого обойдется казне, но еще дороже обходится при столкновении с настоящим врагом экономия на боевой учебе. Вы согласны со мной?

— Разумеется, согласен, — кивнул Эбергард, — но как же конструкции, новинки…

— Никаких «но», Андрей Августович, — вмешалась в разговор Нина Викторовна, — флот и корабли — структуры крайне дорогие и долгоживущие. И поэтому, прежде чем что-то менять в судостроительной политике, нам необходимо определить наших вероятных союзников и противников на следующие четверть века, а также ту часть промышленных мощностей, которую страна может выделить на военный флот. Кроме всего прочего, должна вам сказать, что мир находится буквально на грани нескольких научно-технических революций в военно-морском деле. В ближайшее десять лет будет резко девальвировано боевое значение всех существующих на данный момент кораблей военно-морских флотов мира.

— И каким же, позвольте узнать, способом? — не поверил капитан 1-го ранга Эбергард.

— Элементарно, Андрей Августович, — ответила полковник Антонова, — на флот приходят два принципиальных новшества: паровая турбина Парсонса и централизованные системы управления артиллерийским огнем. Паровая турбина позволяет резко нарастить мощность силовой установки без увеличения веса, а централизованная СУАО позволит артиллерийским офицерам концентрировать на противнике огонь большого количества артиллерии. Безвозвратно уйдут в прошлое средний калибр и казематное размещение артиллерии, броненосцы породят новый класс боевых кораблей, несущих от восьми до двенадцати орудий главного калибра. Идеал линейного флота будущего — это корабль водоизмещением 50–70 тысяч тонн, защищенный броней 12–18 дюймов и несущий в 3–4 башнях 9–12 орудий калибра 15–16 дюймов.

Эбергарда аж передернуло от представленного им зрелища:

— Жуткий монстр какой-то! С одним таким суперброненосцем, действительно, и целым флотом не справишься…

— Ну почему же, справиться можно и с такими, — кивнул я Нине Викторовне, — минная атака из-под воды — про подводные лодки вы, наверное, слышали?

Эбергард кивнул, продолжая внимательно нас слушать.

Или бомбардировка с воздуха… Большинство этих монстров так и сгинули, встретившись с одним из двух своих злейших врагов. И именно они, подводные лодки и носители самолетов — авианосцы, к концу двадцатого века заменят линейный артиллерийский корабль в качестве основы военно-морских флотов. Поэтому если теперь строить флот по новым технологиям, то желательно знать, что строить и для чего. Чего мы хотим от флота — безопасности своих берегов или господства в мировом океане? Если наш противник — Великобритания, то нам нужно строить много быстроходных рейдеров, подводных лодок и вспомогательных крейсеров для уничтожения ее торговли. При этом базироваться все это должно на новый порт в Мурмане, ибо выход из Балтики очень легко закрыть. А если наш противник Германия, то нам в первую очередь нужны линейные корабли, подлодки и авиации для борьбы с вражеским линейным флотом на Балтике… А может, нам придется воевать со всем миром, и на приморских флангах надо готовиться к уходу в глухую оборону. Тогда все усилия надо сосредоточить на строительстве непотопляемых линкоров, то есть бронебашенных береговых батарей, способных длительное время вести бой в полном окружении…

— Понятно, Александр Васильевич, — кивнул головой Эбергард, — вы меня убедили. Не политика для флота, а флот для политики, и решать такие вещи только государю… Только вот мне все равно интересно… Про линейный флот вроде бы понятно. Вы мне скажите, а что у вас там стало с миноносцами и крейсерами?

— Ну, — пожал я плечами, — миноносцы резко набрали вес. «Адмирал Ушаков», ошибочно именуемый вами крейсером первого ранга, на самом деле является эскадренным миноносцем… Как и «Североморск», имеющий несколько иную специализацию.

— Да, — Эбергард раздавил в пепельнице докуренную «до упора» папиросу, — подросли детки, ничего не скажешь!

Внезапно мне пришла в голову одна мысль:

— Да, вспомнил, запишите… Переход от паровых машин к турбинам и повышение точности металлообработки резко уменьшило вибрацию палуб, что в свою очередь положительно повлияло на точность и кучность артиллерийского огня. Все корабли, имеющие на вооружении артустановки, имеют в качестве двигателя газовую или паровую турбину. Легкие бронепалубные крейсера объединились в одном классе с подросшими миноносцами, а тяжелые броненосные — с линкорами, выделившись в отдельный подкласс линейных крейсеров. Это у них пошло от нынешнего их предка — «Асамы», который по сути своей был броненосцем третьего класса и больше был приспособлен для линейного боя, чем для рейдерства. Можно даже сказать, что это крейсера-антирейдеры, рассчитанные для уничтожения прерывателей торговли. Японцы заранее знали, кто их противник и какими силами он обладает.

Эбергард кивнул:

— И вполне понятно, что недостаток линейных сил они возместили банальной подлостью, в чем им помогли наши скупердяи от казны и умники под Шпицем. Спасибо за занимательную беседу, господа. Если позволите, сейчас мне надо удалиться и обдумать все сказанное вами.