Враг невидим - Юлия Федотова

— Около шести. Пятичасовой чай ты проспал. Доживёшь до ужина, или сделать тебе сэндвичи с ветчиной?

«Не утруждай себя, милая, непременно доживу», — сказал бы истинный джентльмен, тем более, что ждать оставалось не больше часа.

— Не доживу! — жалобно простонал Веттели, ему отчаянно захотелось именно ветчины.

— Потерпи минутку, Берти, сейчас принесу! — кажется, Эмили была рада такому ответу. Истинное чудо, а не девушка!

Она убежала, а Веттели принялся себя ругать. Почему все нормальные люди в этой школе держат в своих комнатах некоторый запас еды, а ему этого до сих пор не приходило в голову, жил от столовой до столовой? Откуда такая непрактичность и бесхозяйственность? Из армии конечно, вот откуда! Привык к казённому котлу и немедленному уничтожению всего подвернувшегося съестного… Хотя, до армии был Эрчестер, тот же «казённый котёл»… Но это не оправдание! Стыд какой: взрослый человек, третий десяток идёт — и до сих пор не научился организовать свой быт! Значит, пора перестраиваться: в самое ближайшее время запастись хотя бы печеньем и сыром и больше не гонять любимую девушку по школе из конца в конец ради своей прихоти.

Примерно так он себя ругал, пока к нему на одеяло из пустоты не вывалилось грузно нечто бесформенное, громогласно и слезливо причитающее:

— Бедный! Бедный! Стоило отлучиться на денёк — тебя опять измучили чуть не до смерти! Ах, как я страдаю, глядя на несчастного тебя! Надеюсь, твоя женщина догадалась о тебе позаботиться? Что-то я не вижу её, рыдающую подле твоего смертного одра!

— Не гневи богов, Гвиневра! — воззвал Веттели, едва сдерживая смех. — О каком одре речь? Я жив, здоров и благополучен, а моя женщина оставила меня лишь затем, чтобы принести сэндвичей с ветчиной!

— Вот как? — фея оживлённо подняла бровь. — Сэндвичи с ветчиной? Это хорошо, а то я что-то проголодалась. Между прочим, как тебе мой новый наряд? Шикарно, да? — она принялась вертеться, как модница у зеркала, давая ему возможность разглядеть своё великолепное приобретение со всех сторон.

Зрелище, надо сказать, того стоило! Костюмы Гвиневры и прежде, мягко говоря, не отличались элегантностью, нынешний же просто потрясало своей нелепостью. Скажем так: фее привалила большая удача в виде детской варежки, светло-серой, пуховой, очень мохнатой — обычно такие вяжут на севере континента. Эту самую варежку она и приспособила в качестве нового наряда, проделав отверстия для головы и рук. Длиной одеяние вышло почти до пят, сидело неуклюже, и в довершении картины сзади, на самом нужном месте, на манер толстого кургузого хвоста, болтался большой палец. В результате счастливую обладательницу этого сногсшибательного «туалета» гораздо легче было принять за мелкого зверька из породы грызунов, чем за прелестную деву из рода фей, каковой она себя, в данный момент, судя по всему, ощущала.

Сдерживать смех стало ещё труднее.

— А ты и не сдерживай, — любезно посоветовала Гвиневра, видно, вместо мыслей у него опять получилась безмолвная речь — эх, как бы научиться их разделять? — Зверёк так зверёк. Думаешь, я в обиде? Думаешь, я не знаю, что вы, мужчины, ровным счётом ничего не смыслите в дамских нарядах? К тому же зимой тепло куда важнее фасона, а греет эта штука — будь здоров, можешь мне поверить! По весу, конечно, тяжеловата, к земле тянет, — так вот почему приземление феи на одеяло вышло таким неэлегантным: одёжа перевесила! — …зато хоть на снегу в ней спи!

— Послушай, Гвиневра, — начал Веттели осторожно, стараясь не задеть чужих чувств, — несомненно, твой новый наряд чрезвычайно удобен и практичен. Но не кажется ли тебе, что сзади у него есть одна лишняя деталь, которая портит всё впечатление? Сам я в рукоделии не силён, но мы могли бы попросить Эмили её отрезать или как-нибудь распустить…

— Эту? — фея сразу поняла, о чём речь, поймала свой «хвост» и энергично им тряхнула. — Даже не думай! Сначала я тоже сомневалась в её необходимости, но скоро убедилась: когда садишься на холодное, получается дополнительная подстилка, и теплее, и мягче. Так что не станем ничего менять, ибо лучшее — враг хорошего… А вот, наконец, и сэндвичи приближаются!

Но приближались не сэндвичи, а горячие бутерброды — вот почему мисс Фессенден так задержалась! Горячие бутерброды с ветчиной и сыром! Сердце Веттели наполнилось нежной благодарностью, а Гвиневра от восторга даже завизжала.

И Эмили тоже завизжала. Но отнюдь не от восторга. Хорошо, он успел перехватить тарелку, иначе её восхитительное содержимое оказалось бы на полу. Ни мышей, ни крыс его любимая не боялась, Веттели это точно знал — однажды случайно зашёл разговор. К несчастью, ни на крысу, ни на мышь Гвиневра не походила, скорее уж на какого-то голосистого хомяка или сурка-недомерка, поэтому простим мисс Фессенден её испуг, вызванный не столько даже внешним видом незнакомого мохнатого существа, сколько его неожиданным криком.

В свою очередь, Гвиневра от вошедшей такой шумной реакции тоже не ждала, и в панике метнулась под кушетку, так и не дав себя рассмотреть.

— Берти, милый, что это? — спросила Эмили дрогнувшим голосом. — Откуда оно завелось? Оно кусается?

Всё! Сдерживать смех больше не было никакой возможности. Веттели веселился так, что бутерброды опасно подпрыгивали на тарелке.

— Берти, поставь немедленно блюдо, пока всё не вывалилось! Ну что ты надо мной смеёшься? Я немного растерялась от неожиданности, только и всего. Вхожу себе, ничего не ничего не подозреваю, и вдруг какое-то гадкое животное порскает прямо из-под ног. Любой бы на моём месте заорала… Ну вот, будешь меня теперь трусихой считать! — она совсем расстроилась.

— Я… ох! — надо было её поскорее утешить, но смех всё ещё рвался наружу и мешал говорить. — Я не над тобой смеюсь! И не из-под ног порскнуло, а с одеяла! И не гадкое животное, а прекрасная фея! Гвиневра, где ты там? Вылезай! Угроза жизни миновала!

Надо отдать прекрасной фее должное: из-под кушетки она вылезла с большим достоинством, прошествовала важно, будто сама королева Матильда. Однако, пребывание там её не украсило: личико покрылось пылью, мохнатое тело облепила паутина, во всклокоченных волосах запуталось белое перо.

— Это что за безобразие! — возмутилась Эмили. — Медицинский кабинет — и такая грязища по тёмным углам! Полная антисанитария!

— И не говори, милая! — кивнула фея и расчихалась. — Какая неряха тут моет? Такую прислугу надо гнать в шею, вот что я вам скажу.

— Непременно скажу Саргассу, чтобы лучше следил за уборщицами, — пообещала Эмили, и на этом инцидент был исчерпан. Возвращаться к обсуждению новых нарядов никто из собравшихся благоразумно не стал, зато все трое отдали должное бутербродам, успевшим немного поостыть, но всё равно восхитительным.