Мифы об инстинктах человека - Павел Соболев

Они — то, и лишь то, что они есть, потребности организма — органические, но не биологические потребности".

Вот этот последний приведённый абзац необходимо прочитать ещё раз, а потом ещё — и так до тех пор, пока не придёт полного понимания каждого сказанного слова в связи с другими. Гальперин здесь не вводит никаких новых понятий, не занимается словоблудием, как Маслоу, а лишь умело разграничивает уже существующие термины, чётко обозначая их различия и в силу этого придавая в некоторой степени новое наполнение. И обозначение этих терминологических различий, разграничение "биологического" и "органического", настолько тонко и важно, что в психологической литературе в столь явном виде встречается, кажется, только у Гальперина.

Он фактически указывает, что потребности организма как гомеостатичной, равновесной системы, освобождённые от контролирующего влияния ключевых стимулов (суть и достаточно подробный перечень которых мы привели в главе "Ключевые стимулы"), являются собственно органическими потребностями и ничем больше. Потребность организма в определённых веществах, в витаминах, минералах, белках, жирах, углеводах и прочей органике, а также потребность в необходимом температурном режиме для осуществления нормальных реакций по синтезу и расщеплению этих веществ является сугубо органической потребностью. Тогда как те же самые органические потребности, но уже связанные с феноменом ключевых стимулов (с инстанцией специфической чувствительности, по Гальперину), а соответственно, и испытывающие их контролирующее влияние, являются уже потребностями биологическими, потому как речь здесь уже идёт не только о собственно органической потребности, но и о строго конкретном способе её удовлетворения, проявляющееся у носителя потребности в строго заданном поведении и реагировании исключительно на строго же заданный объект удовлетворения этой потребности (ключевой стимул). Иными словами, явление ключевых стимулов, которое неминуемо активирует консумматорное поведение животного (видовый стереотипный двигательный акт, финальный в инстинктивном акте) — это и есть то самое "животное", "биологическое", о котором и говорил Гальперин.

"Биологические потребности, предопределяя тип поведения в среде наследственным строением организма, безусловно, исключают общественный тип жизни, не совместимы с ним", — пишет Гальперин. — "А органические потребности тип внешней жизни не предопределяют и совместимы с любым типом жизни, если только он обеспечивает удовлетворение этих потребностей. Органические потребности "в чистом виде" у человека те же, что и у животных, но у животных они структурно, накрепко спаяны с инстанцией специфического отношения к внешней среде, а у человека такой наследственной инстанции уже нет, у животных они предопределяют поведение, а у человека не предопределяют; у животных они биологические, а у человека — только органические. У человека нет биологических потребностей — нет инстинктов.

Когда говорят, что у человека есть биологические потребности и основные инстинкты, то это результат неразличения биологического и органического. Сходство самих потребностей бросается в глаза, а внутренняя структура их центрального механизма, наличие в нём или отсутствие инстанции специфической чувствительности остаются скрытыми. Неразличение биологического и органического есть главное препятствие в решении вопроса об инстинктах у человека, главная причина многократных и безрезультатных возвращений к этой теме.

Ошибочно само её название: "Биологическое и социальное в развитии человека", как бы заранее признающее наличие биологического фактора в структуре и развитии человеческой психики. У человека нет "биологического" (в том смысле, в каком оно есть и характерно для животных). Очевидно, нужно изменить и постановку вопроса: не "биологическое и социальное", а "органическое и социальное" в развитии человека. "Органическое" — это уже не содержит указания на "животное в человеке", не затрагивает проблем нравственности и ответственности. "Органическое" указывает лишь границы анатомо-физиологических возможностей человека и роль физического развития в его общем развитии.

[…] человеческое общество не могло бы сложиться, если бы у людей сохранялись животные отношения к вещам и друг другу; звериные отношения к миру разрушили бы и общество, и человеческое начало в нас самих. У человека нет "биологического" в простом и основном значении этого термина — животно-биологического".

Далее у Гальперина идёт неожиданная и самая замечательная в своей красоте формулировка: "Биологические особенности человека состоят именно в том, что у него нет унаследованных от животных инстинктивных форм деятельности и поведения" (выделено мною — С.П.). Анатомо-физиологические свойства человеческого организма не предопределяют ни вида, ни характера, ни предельных возможностей человека и в этом смысле составляют уже не биологические, а только органические свойства. Они не причина, а только непременное условие развития человека.

Ни одно животное, кроме человека, не может стать человеком, человек же может стать членом любого общества и, в пределах своих физических возможностей, любым животным и даже хуже всякого животного (выделено мною — С.П.). В этой свободе становления и состоит биологическая особенность вида "человек". Но, лишь усвоив моральные основы поведения как руководства в "совокупности всех общественных отношений", составляющих, по Марксу, сущность человека, ребенок становится человеком. А став им, он уже не может снять с себя ответственность, ссылаясь на происхождение от животных, на "свои инстинкты", которых у него нет".

Всё, Гальперин всё сказал. И сказал всё настолько тонко и красиво, что и добавить нечего.

Гальперин был настоящей глыбой во всей школе Выготского, в культурно-историческом подходе. Он разработал теорию поэтапного формирования умственных действий, с помощью которой удавалось у любого человека развить любую же психическую функцию до необходимого предела, и он же последовательно и категорически отстаивал тезис об отсутствии каких бы то ни было инстинктов у человека. Он проник в голову человека так глубоко, насколько это возможно, но никаких инстинктов там не увидел. Им мне нашлось там места.

Это удивительно, но Гальперин действительно фактически первый и единственный психолог, который чётко сказал: у человека от рождения есть лишь органические потребности. Организм поддерживает свой гомеостаз и для этого он нуждается в некоторых веществах и режимах функционирования. Всё. И никаких инстинктов, которые бы эти потребности обслуживали. Человек лишь знает, что в данный момент его организм нуждается в соли ("Хочу солёного"), в кислотах и витаминах ("Хочу кислого"), в минералах ("Хочу овощей или фруктов" и т. д.). Организм лишь размыто сигнализирует человеку, в восстановлении какого вещества он нуждается, а человек уже сам должен выбрать, каким именно путём он будет это осуществлять — потому что у него нет врождённого знания, посредством чего именно восстановить потребность в том или ином веществе. У человека нет ключевых стимулов. У человека нет пищевого инстинкта. Это кошка и собака в период голода имеют врождённое влечение к голубям и прочей живности, а человек только в ходе практики постигает, что удовлетворяет ту или иную его потребность, а что — нет. И практика эта носит не индивидуальный характер (методом проб и ошибок), а