Мифы об инстинктах человека - Павел Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никаких инстинктов. Только органические потребности. От рождения только они. Ну а коль скоро даже они не имеют врождённых же механизмов реализации (отсутствие ключевых стимулов и консумматорного поведения), то процесс удовлетворения этих потребностей регулируется культурными механизмами. Все прочие потребности, которыми впоследствии обрастает человек — уже сугубо социализированы, носят исключительно общественный, культурный характер; они социумом порождаются и им же регулируются, а потому никаких врождённых механизмов для них, разумеется, нет и подавно.
Какой же тогда смысл называть органические потребности инстинктоидами, потребностями, подобными инстинкту? И что вообще хотел сказать Маслоу, говоря "потребности, подобные инстинкту"?
Инстинкт — это потребность, имеющая врождённый механизм её же реализации.
Как тогда потребность может быть "подобной инстинкту", если у неё отсутствует врождённый механизм реализации? Да никак. Это уже совершенно иной класс явлений. И привязывать их каким-то образом к инстинктам — только нагонять терминологического тумана. В данном случае мы видим неказистую попытку свести большее к меньшему. Это органическая потребность лежит в основе инстинкта, является его базисом, а не наоборот. Поэтому не органическая потребность инстинктивна (инстинктоидна, подобна инстинкту и т. д.), а инстинкт органичен (органически обусловлен). Называть органические потребности инстинктивными равносильно тому, как называть углерод "алмазным" или кирпич — "домашним".
Но, как говорилось выше, Маслоу не был знаком с работами П. Я. Гальперина, да и к тому же был обычным представителем западной психологии, а потому сумбур в его рассуждениях и неточности в формулировках весьма ожидаемы, и следует отнестись к ним снисходительно. Больше в этом плане и как раз по выше названным причинам удивляет отечественный психолог В. К. Вилюнас (Витис Казиса), фактически вторивший тезисам Маслоу и призывавший органические потребности называть инстинктивными (Вилюнас, 2006).
Вот это уже очень сложно понять, особенно если учесть, что Вилюнас родился и жил в СССР, учился в МГУ, и его научным руководителем был не кто-нибудь, а сам Алексей Николаевич Леонтьев, ближайший соратник Гальперина по культурно-историческому подходу. А позже Вилюнас и сам был преподавателем и даже профессором на кафедре общей психологии МГУ.
Могло ли быть так, чтобы профессор психологии не читал работ своего предшественника, имеющего имя и мировую известность? Мог ли Вилюнас не читать Гальперина? Сомнительно.
Но раз читал, то почему не учёл его тезисы о разграничении органического и биологического в своей работе? А это уже удивительно.
Вилюнас ссылался на Маслоу и присоединялся к его предложению внедрить термин "инстинктоидных потребностей", якобы наиболее полно отображающих суть проблемы. Причём он, как и его зарубежный коллега, перевернул всё с ног на голову и писал: "… инстинкты человека теряют вид "неизменности, неуправляемости и неподконтрольности", свойственный инстинктам животных; напротив, основывающиеся на них базовые потребности "…могут быть сдержаны, подавлены, модифицированы".
В этой выдержке надо обратить внимание на главное… Наш литовский друг так прямо и пишет: "инстинкты" и "основывающиеся на них базовые потребности". То есть, по Вилюнасу, не инстинкты основаны на базовых (органических) потребностях, а эти самые потребности основаны на инстинкте… Он прямо так и написал.
Он на секунду вдумался, что говорит?
Он понимал, о чём вообще говорит?
По Вилюнасу выходит, что у животного сначала возникает желание пить и разворачивается поисковое поведение по удовлетворению этого желания, и только потом в воде начинает нуждаться сам его организм…
Фантастика. Даже за гранью фантастики.
Данный тезис можно было бы списать на небрежность автора, опечатался или что-то в этом духе, но другой его пассаж не оставляет надежд. Рассуждая о том, не вносит ли термин "инстинкт" некоторой путаницы относительно поведения человека, Вилюнас пишет: "всякий вопрос об использовании терминов, не является принципиальным".
Вот так. Коротко и ясно.
Термины ничего не значат. Главное — суть. А то, что суть передаётся терминами, не важно…
Именно благодаря таким старателям у нас потом и появляются описания спаривания сайгаков терминами "брачные отношения", "муж и жена", "любовь", "медовый месяц", "поездка в Ялту", "остался с рогами", "сердце разбито", "нелюбовь". Термины не важны, важна суть, именно.
В какой-то момент Вилюнас даже цитирует самого Л. С. Выготского, где тот как бы признаёт наличие инстинктов у человека, но ход этот содержит мало изящества, так как работу "Педагогическая психология" Выготский написал ещё в 1926-ом, то есть до того, как сформулировал положения своей культурно-исторической концепции, где тезисы об инстинктах у него уже никогда не встречались, да и, по сути, им там попросту не было места.
Но вернёмся к соотношению органических потребностей и инстинктов именно в том ключе, в каком их обозначил Гальперин. Вилюнас пишет: "Когда беременная женщина по совету врача покупает себе препарат кальция — социальность этого события неоспорима, но можно ли то же утверждать про случай, когда туземке, не имеющей представления о кальции и ещё не знающей о своей беременности, вкусным кажется найденный кусок мела?"
Здесь мы опять видим, что Вилюнас игнорирует чрезвычайно тонкую градацию, предложенную Гальпериным. В приведённом им примере мы обнаруживаем то, о чём говорилось выше — организм испытывает потребность в дефицитарном для него веществе (органическая потребность), но уже то, каким путём эта потребность будет разрешена, для самого организма значения не имеет.
У туземки, как выразился литовский психолог, нет ни малейшей категорической привязки именно к мелу, он не является для неё ключевым стимулом. Она не знает от рождения, что именно мел удовлетворяет потребность в кальции, она познаёт это лишь путём апробации (научения). Тогда как при инстинктивном реагировании животное всегда и точно от рождения фиксировано на строго конкретных объектах и способах реагирования на них. У туземки, в отличие от животных, нет никакой строгой фиксации на удовлетворении возникшей потребности. Ей сгодится любой путь этого удовлетворения, а животным нет. У неё не прописано в генах именно в такой ситуации и именно так реагировать на мел.
Вилюнас попадает в ловушку, расставленной его же "непринципиальностью"
