Они были мелкие и золотокрылые - Юлиана Лебединская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом переселил в полученный вольер обоих златокрылов, Терезий уже несколько дней тоже жил в гараже с Красоткой. Поскольку там всё чаще ночевал и сам Эдуард. Дома не мог, кошмары мучали. В одних погибал он сам. В других – страшная смерть настигала сына. В третьих – его Зарину. В четвёртых что-то случалось со златокрылами. В гараже почему-то спалось лучше.
Так что, он обустроил в вольере и себе спальное место, а домой заезжал только за запасами еды и чтобы в душ сходить.
Закончил всё как раз перед днём рождения сына. Которому, между прочим, пришлось ещё и подарок искать, а сначала его придумывать – долго и мучительно. Дня три ушло на обдумывание. Пока не примерещились оба его златокрыла в зарослях удивительных белоснежных цветов. Тут-то и вспомнил Эдуард, что сын орхидеями увлекается. Тогда он взялся за изучение орхидейного вопроса, подключил Валико, чтобы найти редкий экземпляр.
Одним словом, сын остался доволен. Да какое там доволен – счастлив, как слон!
В общагу уехал в обнимку с ненаглядным цветком.
А Эдуард окончательно перебрался в вольер к златокрылам. Обустроил возле гаражей душевую кабинку, туалетная у него уже имелась. Рядом с любимцами кошмары прошли окончательно. Ночью они укладывались у больной ноги, укрывали её крыльями или просто укладывали на гипс мордочку. Почему-то Эдуарду казалось, что он снимет гипс раньше срока.
Ушли и душевные тревоги.
Он точно знал, что у сына всё хорошо, он занимается важным проектом, связанным с подаренной орхидеей. Он больше не чувствовал душевного голода из-за того, что не было «обратной связи» с сыном – из-за того, что сын так и не стал полноценной частью их «мы». С решением оставить себе Красотку этот голод утих, словно бы она заполнила оставленную сыном пустоту.
Но зато он начал чувствовать Зарину!
Она сказала, что увидятся они теперь в апреле. Первого апреля. Сказала с тоской, словно сама себя боялась одурачить. И Эдуард боялся остаться в дураках.
Но потом в одну короткую секунду вдруг понял: не останется.
Внезапно он очень чётко ощутил эту женщину, которая за три короткие встречи стала дороже жизни. Он знал, что она живёт сейчас в странной гостинице, откуда нет выхода. Но знал также, что при необходимости выход для неё есть. Знал, что ей ещё предстоит спасать его в гаражах и беседовать с балбесом-Артемием в университетском парке. Знал, что у неё есть златокрыл. И – что она тоже ждёт их встречи в апреле.
И – всё ещё чего-то боится.
Он касался её снов, а порой она приходила в его сны.
Он верил.
И ждал.
Декабрь-январь, 42 год н.к.э. 1.0, Дора
С Филипом Дора больше не общалась.
Он заходил пару раз в «Жасминовый туман», но её старательно не замечал. Обслуживала «почётного клиента» теперь Зоя, она же отвозила ему заказы на дом, чему Дора искренне радовалась. Прекратились и Ритины нападки на Дору. Хотя начальнице она код Гандза не предъявляла, но та видимо сама что-то заподозрила.
Перемены были очень кстати. Маму забрали из больницы, но легче от этого не стало. Приходилось постоянно наведываться домой, проверять, чтобы принимала таблетки, правильно питалась, чтобы наконец-то пила воду из фильтра и не пила алкоголь. Эжен с Анной, конечно, за всем этим тоже следили, но их она вообще не слушала.
Новый год Дора встретила с семьёй. Утром заскочила в гости к Мари с её Золотинкой. Обе ей очень обрадовались, несмотря на усталость после праздника. Убедившись, что её златокрылая «внучка» в хороших руках, Дора отправилась домой отсыпаться в обнимку с Пряником.
Зоя, которая прожужжала все уши о том, что подруга должна – нет, просто обязана – протусить новогоднюю ночь вместе с ней в очередном пафосном клубе, вдруг сделала вид, что ничего подобного никогда не говорила. Дора, опять же, этому только порадовалась. Она так и не полюбила клубы, предпочитая им уют домашнего пледа и курлыканье Пряника под боком.
А после новогодних праздников Зоя и вовсе внезапно уволилась из «Жасминового тумана». Куда, зачем – не объяснила. Улыбалась только загадочно, намекая, что, мол, «нашла лучшие перспективы, чем этот ваш ресторан».
Для Доры наняли новую напарницу с третьей полосы. Узнав об этом, Дора до последнего надеялась, что ею окажется Мари, но нет… В зал ресторана вошла совсем другая новенькая. Коротковолосая черноволосая, маленькая и худенькая Лиза смотрела вокруг перепуганными тёмными глазами. «Неужели и я выглядела такой же нелепой?» – подумала Дора. Но потом всё же решила: нет, не такой. Лиза при всей своей перепуганности умудрялась со всеми вступать в споры и пререкания. Да и по степени разрушений превосходила Дору. В первый же день она сломала каблук, во второй – порвала тунику, в третий – разбила тарелки, споткнувшись о клиента.
– Дрянь третьеполосная! – набросилась на неё Рита, примчавшаяся на звон посуды и утащившая девушку на кухню. – Я тебя вышвырну прочь, будешь лететь дальше чем видишь. В таком месте окажешься, что твоя третья полоса раем покажется. Посмей только ещё раз что-то испортить, и увидишь…
– Вы можете вычесть из моих кредитов, – пискнула девушка.
– Ты мне ещё указывать будешь, что делать?
– Оставьте её.
– Что? – Рита обернулась и уставилась на Дору, скрестившую руки в дверях кухни. – Что ты сказала?
– Не смейте. Отрываться. На тех. Кто слабее. Вас! – отчеканила Дора. – Хватит.
– Да как ты смеешь… – Рита двинулась к ней.
Лиза за её спиной съежилась ещё сильнее, чем при выговоре, хотя секунду назад казалось, что это невозможно.
– Я смею, – спокойно сказала Дора. – Код «семьсот семь». Я под защитой доктора Юрия Гандза. А Лиза с этой минуты под моей защитой.
Дора понятия не имела, можно ли так делать, не злоупотребляет ли она доверием доктора Гандза, и не вышвырнут ли их с Лизой сейчас на обочину.
Рита сдала назад. Смерила её гневным взглядом. И, не говоря ни слова, вымелась из кухни.
Следом за ней выбежала и Лиза, пискнув: «Спасибо».
– Только постарайся больше ничего не портить! – крикнула ей вслед Дора.
На самом деле делать двойную работу – за себя и бестолковую напарницу – то ещё
