И скоро день - Барбара Майклз

Котенок был жив. Пока, во всяком случае. Его полузакрытые глаза закатились и подернулись пленкой, как это обычно бывает, когда животное ослабло или находится в коматозном состоянии. Пульс прощупывался с трудом. Все, чем я могла помочь бедному Джо, — это крепче держать его, одновременно успокаивая Пита, у которого вот-вот начнется истерика.

Я уже решила было отвезти Джо к ветеринару, как вдруг почувствовала, что пульс нормализуется. Один глаз котенка медленно открылся. Видимо, ему не понравилось то, что он увидел, потому что он снова закрыл глаз, но тут раздалось едва слышное мурлыканье. Звук рождался как бы внутри обессиленного тельца. А спустя еще какое-то время Джо умиротворенно устроился на руках Пита, держащего на всякий случай еще и салфетку, правда, взгляд котенка оставался мутным и грустным.

— Что это было? Что так сильно подействовало на него? — Лицо Пита было мокрым от слез.

— Полагаю, ничего серьезного. Такое иногда случается, — рассеянно отвечала я. Проклятье, что бы это могло быть? Я еще раз перечислила для себя все симптомы: рвота, нитевидный пульс, мышечные спазмы — как у Пита в ту страшную ночь.

Внезапно я все поняла.

Как я могла быть так слепа! То, что сегодня случилось с котенком, — последнее звено в цепи, но я должна была догадаться раньше. Ведь мне уже приходилось сталкиваться с этим в моем собственном классе, прямо на уроке. Я вспомнила, как вечером того же дня я, обессиленная, уселась прямо на пол в нашем маленьком домике и рассказывала Барту о случившемся, проклиная людей, которые ради собственной наживы продают неоперившимся юнцам отраву.

Я вспомнила и страсть моих учеников к просмотру видеофильмов, после которых они начинали понемногу сходить с ума. Самым распространенным видением, которое их посещало после всех этих фильмов, был призрак Абигайль Адамс. В том фильме были несложные специальные эффекты, которые дети просто обожали претворять в жизнь. Абигайль спокойно лежит на своем смертном ложе, а в это время темная роза начинает медленно переползать по ее телу с одного места на другое, изменяя форму и цвет, затем снова приобретая первоначальный вид.

Вот и сейчас я тоже опустилась на пол в состоянии непередаваемого ужаса, крепко держа в руках ослабевшего Джо, которого мне передал Пит.

Все вокруг было погружено во мрак, сознание мое тоже утонуло в беспросветной тьме, когда я наклонилась к Питу, чтобы пожелать ему спокойной ночи и поцеловать. Этот мрак застилал мне глаза, пока я закрывала дверь и запирала ее на ключ, пока стояла у себя и внимательно прислушивалась к тому, как пройдет по коридору Франческа, и дверь ее комнаты, наконец, закроется. Затем потянулись бесконечные минуты ожидания; в доме все стихло и наступила сонная тишина, я осторожно, сдерживая дыхание, снова поднялась в комнату Пита и закрыла дверь уже изнутри...

Весь этот ужас не давал мне прийти в себя, пока я не рухнула в кресло и не почувствовала, что одна из половинок моего расколовшегося мозга продолжает усиленно размышлять — теперь я все поняла. Я видела картину со всеми ее ужасными подробностями.

ЛСД. Конечно, это мог быть другой наркотический галлюциногенный препарат: мескалин, ДМТ или маковая соломка... Но, скорее всего, это был именно ЛСД, даже небольшая его доза провоцирует появление симптомов, которые я наблюдала. Вероятно, его добавляли в молоко. Котенок успел слизать несколько капель, когда опрокинул стакан. Конечно, порция была мизерная, но Джо гораздо меньше Пита, поэтому приступ последовал незамедлительно.

Как я могла сразу не распознать признаки наркотического отравления у ребенка? Ведь это было так очевидно. По той же самой причине, по которой и Себастьяно не подозревал, что болезнь ребенка вызвана употреблением наркотиков. Когда Пит попал к нему на прием, все физические симптомы успевали бесследно исчезнуть. Он мог посмеиваться про себя над мелодраматическим диагнозом Франчески, твердившей о наследственном заболевании рода Морандини, рассуждая при этом о «неосознанном желании смерти», переходящем в маниакально-депрессивное состояние, характерное для людей, перенесших тяжелую утрату. То, что случилось с Питом, как нельзя лучше подходило под эти определения. Но судьба мальчика не давала почвы для предположений о злоупотреблении наркотиками. У него не было к ним доступа. Он был изолирован от внешнего мира и от общения со сверстниками.

Кроме того, симптомы наркотического опьянения человека, употребляющего ЛСД, могут быть самыми разными в зависимости от свойств организма и от других факторов: большую играют дозировка, индивидуальная восприимчивость, психологическое здоровье. Самый распространенный эффект — обострение чувственного восприятия. Цвета делаются ярче, затем предметы меняют свою окраску и форму, звуки становятся богаче и разнообразнее.

Дома я изучала эту проблему: учитель, который не занимается самообразованием, плохо выполняет свои обязанности. Необходимо разобраться в сути вопроса. Дети прекрасно распознают вашу некомпетентность, к тому же правда всегда лучше домыслов.

Я представила себе, как Пит просыпается среди ночи с сильно бьющимся сердцем, судороги сводят его тело, он видит знакомую комнату, но не узнает ее. Дождь за окном превращается в ураган, от которого нет спасения, легкая пижама превращается в рыцарские доспехи, и они начинают душить мальчика... Что увидел в своем зеркале Пит, перед тем как разбил его? Как трансформировалось мое лицо в его сознании, когда он закрывал глаза и отказывался смотреть на меня?

Я зажала рот ладонью, так как мне казалось, что зубы слишком громко стучат. Мой тонкий свитер не защищал меня от апрельской прохлады. Я вся дрожала, но не от холода. Моим первым безумным побуждением было схватить ребенка и умчаться с ним подальше от этого дома. Что-то удержало меня от этого шага, который мог стать роковым. Еще слишком многое было мне неясно в этой кошмарной истории, да и сама я слишком уязвима в чужой стране, не имея никаких законных прав на ребенка, а мой противник обладал силой и влиянием. Дома, в Штатах, я бы знала, что делать. Впервые в жизни мне пришлось остановиться и подумать, перед тем как действовать.

Думай. Думай. Попробуй предугадать их следующий шаг. Сколько дней они еще будут выжидать? Графиня ведь говорила о конце недели. Может быть, она дожидается, когда я уеду и Дэвид закончит свои дела? Зачем совершать злодеяние в присутствии свидетелей, если от них можно легко избавиться?

Хотела бы я в это верить. В таком случае еще есть время. Чем больше я размышляла, тем больше убеждалась в том, что заключительный акт драмы назначен на пятницу. То, что до этого момента казалось мне сомнительным и туманным, раскрылось передо мной, как на ладони. Франческа сказала, что уладит все проблемы, связанные с Питом, в пятницу, может быть, поздним вечером. Она предполагала, что я не стану звонить домой до субботы; когда все, наконец, решится. К этому моменту я смогу сообщить моим родителям о своих планах. А ведь и в самом деле, может так случиться, что мне придется задержаться на похороны...

Если бы сейчас эта женщина вошла в комнату, я бы не удержалась и непременно бы вцепилась ей в глотку. Я уже не сомневалась в том, что она планирует совершить, хотя и не догадывалась, почему она собирается покончить с Питом, не дожидаясь моего отъезда. Скорее всего, это случится в ночь с пятницы на субботу. Более того, чтобы быть абсолютно уверенной в успехе, она наверняка не повторит прошлых ошибок. Это будет жестоко и грубо.

Мне было нелегко представить себе Франческу в роли убийцы родного внука. Я ломала голову, придумывая самые невероятные объяснения. Может быть, Пит сам принимает наркотик? Но этого просто не может быть, сама мысль об этом абсурдна. Единственный способ добыть наркотик заключался в пособничестве Альберто, но альянс между мальчиком и этим грубым животным был просто невозможен; да и Альберто никогда бы не сделал этого без ведома графини. А без помощи Альберто у Пита вообще не было никакой возможности достать эту дрянь. Наверняка графиня тщательно следила за его одеждой, книгами и игрушками: ему даже негде было спрятать наркотики, так как его комнату ежедневно прибирали и, скорее всего, тщательно обыскивали.

Я с легкостью представила себе Альберто как главного злодея, но у меня не сходились концы с концами. Если бы ему нужно было устранить препятствие со своего пути, он воспользовался бы собственными руками или оружием. Вероятно, они с Эмилией замешаны в это дело. В истории с котенком могут быть виноваты они оба, кроме того, именно в ведении Эмилии могло находиться лекарство, которое подсыпалось мальчику в пищу. Но они бы не могли разработать такой хитроумный план, для этого оба были слишком примитивны. Они, очевидно, простые исполнители зловещих замыслов третьего лица, отличающегося незаурядным коварством.