История куртизанок - Элизабет Эбботт

Джорджиана тем временем тоже забеременела от Вильяма и в 1790 г., к всеобщей радости, произвела на свет Вильяма Хартингтона (Харта) Спенсера — наследника, появления которого с таким явным нетерпением ждал ее муж. Она посчитала, что рождение наследника освобождает ее от супружеских обязанностей. Она начала страстный роман с Чарльзом Греем, политиком гораздо моложе нее, который значительно позже, в 1830-е годы, провел через парламент законы об избирательной реформе. Как и Бесс, которой она продолжала всецело доверять, Джорджиана стала любовницей.

В 1791 г. Джорджиана забеременела от Грея. Вильям в гневе отослал ее во Францию, несмотря на то что там уже бушевала революция, а знакомство герцогини с Марией-Антуанеттой и связи со многими представителями крупнейших аристократических семейств делали ее положение небезопасным. Муж предоставил ей выбор: остаться с Греем или с детьми, которых она никогда бы больше не увидела, если бы решилась продолжать внебрачную любовную связь. Джорджиана сразу же капитулировала. Грей был безутешен и винил ее за принятое решение, но никакие его доводы не могли заставить ее остаться с ним и лишиться троих детей.

Элиза Коуртни родилась в 1792 г. и была отослана к родителям Грея. «Несчастное дитя неосторожности, укрывшееся на чужой груди, позор, сокрыть который нет возможности, любимая, гонимая — прости!» — так в раскаянии позже написала о ней Джорджиана в лирическом стихотворении{113}. Теперь она, как и Бесс, потеряла ребенка. Она не могла признать Элизу и во время нескольких тайных поездок к дочери обратила внимание на то, что родители Грея относились к ней без любви, как к обузе, обременявшей их существование. Как быки, которые могут тащить свою повозку лишь в одной упряжке, жена и любовница Вильяма Девонширского были обречены на нерасторжимый союз.

В 1796 г. Бесс неожиданно повезло: ее муж скончался, и теперь она, наконец, могла взять под опеку двух своих детей. Десять лет спустя Джорджиана тоже отошла в мир иной, ее здоровье подкосило нервное напряжение, которое она испытывала во время постоянных азартных игр, и преследования кредиторов. Оплакав подругу, Бесс стала убеждать Вильяма взять ее в жены. Неожиданная и преждевременная кончина Джорджианы предоставила Бесс, как она полагала, самый большой шанс в жизни — превратиться из незаметной спутницы герцога Девонширского в истинную герцогиню Девонширскую.

Вильям не поддавался. Он печалился по Джорджиане и беспокоился о том, что скажут люди, если он так быстро женится снова, да к тому же на бывшей любовнице. Но в 1809 г. он смягчился и сделал любовницу женой. Бесс носила титул герцогини Девонширской на протяжении двух лет, но счастья это ей не принесло. Большинство тех, чьего общества она жаждала, избегали ее. Но еще прискорбнее оказалось то, что Вильям вскоре заменил ее новой пассией, с которой стал проводить ночи. Когда в 1811 г. он скончался, его законные дети начали открыто выражать сдерживавшееся раньше недовольство. Они заставили Бесс вернуть семье герцогов Девонширских фамильные драгоценности, которые ей давал Вильям, и просто-напросто выдворили ее из герцогского дома. Пять лет она прожила, почти ни с кем не встречаясь, а потом покинула Англию и уехала в Италию.

В старости Бесс жила спокойно и в достатке. Сын Джорджианы, Харт, ставший новым герцогом Девонширским, пожаловал ей гарантированную пенсию. Бесс до конца сохраняла красоту, пользуясь ею для привлечения новых любовников, в частности одного итальянского кардинала. Она много читала и интересовалась раскопками древнеримских памятников. Больше всего (так Бесс, по крайней мере, полагала) доброта Харта способствовала восстановлению ее социального статуса в глазах хотя бы некоторых из тех, кто входил в круг общения герцогов Девонширских.

Критики Бесс — как современные ей, так и нынешние — оказались суровыми судьями, но, вынося обвинения, они не определили главного злодея, а именно двойной стандарт. Бесс, конечно, была человеком лицемерным и неискренним, но если изображать ее воплощением абсолютного зла, следует возвысить ее до уровня независимого человека, каким она не была. На деле до встречи с герцогом и герцогиней Девонширскими Бесс зависела от двух жестоких мужчин — ее мужа и отца.

Леди Каролина Лэм{114}

Сексуальная толерантность в отношениях герцогов Девонширских пережила Вильяма и Джорджиану, поскольку передалась дочери ее сестры Хэрриет. Дочь Хэрриет, леди Каролина Лэм, стала одной из самых известных в Англии любовниц. Каролина родилась в чрезвычайно несчастливом браке Хэрриет (Генриетты Френсис Спенсер) и Фредерика Понсонби, третьего графа Бессборо. Хэрриет была слишком сосредоточена на собственном личном кризисе, чтобы дать Каролине систематическое образование и приучить ее к дисциплине, в чем девочка, несомненно, нуждалась. Печальным результатом стал эгоцентричный и избалованный ребенок, отличавшийся грубыми манерами, пугающими приступами раздражения и невероятной лживостью.

Когда Каролине исполнилось девять лет, ее родители завязли в жесточайшей матримониальной распре. Мать закрутила бурный роман с лордом Гранвиллем Левенсон-Гоуэром, мужчиной значительно моложе ее, в надежде облегчить скандальные отношения с мужем. Каролину отправили пожить у тетки — Джорджианы Девонширской. В резиденции герцогов Девонширских атмосфера оказалась немногим лучше, чем дома, и Каролина изводила всех, кто там жил, вспышками ярости и криками, она била и кусала каждого, кто пытался ее приструнить.

Что было делать? Герцог и герцогиня Девонширские решили послать Каролину в светскую католическую школу для молодых дам. Но нрав Каролины оказался сильнее, чем характер директрисы учебного заведения. В отношении учебы эта затея также потерпела полный крах.

Леди Спенсер, властная бабушка Каролины, вызвала семейного врача, и тот, осмотрев строптивую пациентку, заключил: девочка она одаренная, но нервная, и ее чувствительную эмоциональную натуру не следует сдерживать и принуждать к интенсивному обучению. Каролине лучше было не столько учиться, сколько играть в спокойной обстановке, не провоцировавшей у девочки стрессов.

Вот она и играла, «предпочитая мытье собаки, или прогулки верхом всем другим свершениям в мире»{115}. Девочка вступила в возраст отрочества такой же избалованной и своевольной, какой была в детстве. Она стала очень набожна и на все вопросы, несмотря на почти полную безграмотность, искала ответы в Библии. В тринадцать лет Каролина прошла обряд конфирмации в Вестминстерском аббатстве и с самыми искренними чувствами подтвердила: она понимает, во что верует, и соглашается с этим.