Магниты - Наталья Способина

потому что тогда пришлось бы признать, что маме никто не угрожает и что она делает это все по собственной инициативе.

Дверь в кабинет Льва Константиновича была открыта, и стоило Яне войти, как он выглянул в приемную:

— Ну что?

— Там чайник был горячий и чашки вымыты. Наверное, чай пили. Если чай пили наш, то он обычный в пакетиках. Такой же, как всегда. Из еды печенье там. Тоже стандартное, — Яна говорила все это, глядя боссу в глаза, и чувствовала себя преступницей. Хотелось разреветься, как тогда вечером, у него на кухне.

— Ясно, — кивнул босс и, взяв с края Яниного стола папку с документами, ушел к себе.

Яна не помнила этих документов, хотя вообще-то это была ее обязанность — знать обо всем, что лежало на ее столе. И знать обо всем, что происходило в компании. Яна с этими обязанностями явно плохо справлялась. Впрочем, скорее всего, Кира просто не дождалась ее в архиве и закинула документы в приемную сама.

Заняв свое место, Яна притянула к себе ежедневник. Ей еще предстояло списаться с английским офисом, назначить наконец встречу с индусами…

— Документы ты принесла?

Яна вздрогнула от неожиданности.

— Какие?

— Которые я только что забрал с твоего стола!

— Нет, я…

— Яна, это твое рабочее место. Откуда здесь эти документы?

— Это, наверное, Кира. А я выходила в переговорную, чтобы узнать о студентах. Вы же сами…

Лев Константинович провел рукой по волосам и, потянувшись вперед, снял трубку с Яниного телефона.

— СБ набери, — коротко бросил он.

Яна быстро набрала номер начальника службы безопасности.

— Валерий Семёныч, Крестовский беспокоит. Зайди ко мне… Да, прямо сейчас.

Босс повесил трубку и несколько секунд смотрел на Яну сверху вниз, а Яна думала о том, что по камерам можно отследить ее манипуляции с чайником. И чем она тогда будет объяснять внезапное желание сменить там воду? Тем, что воды было немного? Наверное, она так и скажет.

Босс перевел взгляд с ее лица на буклет компании, лежавший у Яны под рукой. Не дотянувшись до блокнота, она записала на нем номер машины курьера для оформления пропуска.

Лев Константинович взял буклет, прочитал накорябанный Яной номер и принялся пролистывать буклет, внимательно изучая страницы, будто что-то там искал. Наверное, фото самолета, о котором дура Яна расспрашивала его в пятницу.

— Ян, — произнес босс, вернув буклет на прежнее место, — я хочу, чтобы ты сообщала обо всем, что кажется тебе странным, хорошо?

— Например? — чувствуя себя кроликом перед удавом, выдавила она.

— Например, о самолетике в буклете на производстве, — наклонившись к ней, прошептал Лев Константинович, и Яна отпрянула. — Самолетик ведь был? Ты поэтому меня о нем расспрашивала?

Яна молча смотрела на Льва Константиновича, вжавшись лопатками в спинку кресла и чувствуя, как влажная блузка прилипает к коже. Господи, что теперь делать?

— Димка рассказал мне об этом на выходных. Где был этот буклет, Ян?

— Лежал на столе в переговорной на производстве, — на одном дыхании выпалила Яна, будто, если она быстрее все расскажет, это снимет с нее вину.

— А куда он потом делся?

— Я не знаю, — сказать правду было истинным облегчением.

— А взялся он откуда, не помнишь?

— Кажется, он там лежал, когда мы пришли.

Если они поднимут камеры наблюдения, Яну уже ничто не спасет. Это она прекрасно понимала.

— Понятно, — протянул босс.

— А что на камерах? — едва слышно уточнила она.

— Да в том и дело, что там устанавливали новое оборудование, перегружали сервера. Очень удачно, — медленно произнес босс. — Так куда мог деться буклет?

— Там Вера оставалась, секретарь. Может, она знает?

Ее сердце колотилось с такой скоростью, что непременно должно было споткнуться.

— Да вот не помнит наша Вера никакого буклета. Ни до чаепития, ни после.

— Я тоже не помню. Я испугалась тогда, — Яна почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она даже не играла сейчас. Эта работа и хорошее отношение Льва Константиновича были слишком важной частью ее жизни. Ее настоящей жизни, которую она отвоевала у матери.

У нее все еще был шанс рассказать про то, что буклет подложила она, и про воду в чайнике тоже. Попросить во всем разобраться. Лев Константинович ведь не из тех, кто не будет вникать в детали. Он ведь самый лучший!

— Звали, Лев Константинович? — начальник службы безопасности появился на пороге приемной.

— Да, дорогой. Заходи, пообщаемся.

На Яну босс больше не смотрел. Свой шанс признаться во всем она снова упустила. Между мамой и всеми остальными она выбрала маму. Потому что так было всегда.

«Как дела?» — написала мама.

Сообщение всплыло на экране, и Яна отпихнула телефон подальше, не желая открывать мессенджер и мечтая о том, что однажды у нее хватит духу дать матери понять, что прочла ее сообщение, просто не хочет отвечать. Потому что она тоже имеет право, ясно? Это ведь ее жизнь!

Яна прижала ладони к пылающим щекам и несколько секунд смотрела на погасший экран монитора. Все происходившее до сих пор казалось чем-то нереальным.

Босс и начальник службы безопасности вышли из кабинета через сорок минут после окончания рабочего дня. Увидев, что Яна все еще на месте, Лев Константинович приподнял брови, но ничего не сказал. Он вышел из приемной, чтобы проводить Валерия Семёновича, а Яна осталась сидеть, зная, что босс непременно вернется, потому что он был без верхней одежды и портфеля. А еще он обязательно выпивал перед уходом чашку кофе. Яна много знала о его привычках. Она только не знала, что ей теперь делать. Впрочем, может быть, кофе?

Лев Константинович вошел в приемную как раз тогда, когда Яна ставила чашку с кофе на поднос рядом с вазочкой, в которой лежало овсяное печенье.

— Ваш кофе, — глядя в пол, произнесла она.

Сил посмотреть в его глаза не было. Казалось, босс знает все о ее участии. И об участии ее матери тоже.

Лев Константинович принял у нее чашку с блюдцем и сделал глоток. Яна невпопад подумала, что он по-прежнему пьет то, что она ему дает. Наверное, это хороший знак. Если бы ее подозревали, такого бы не было?

Яна набралась храбрости и подняла взгляд на босса. Тот смотрел на нее так, будто совершенно точно знал, о чем она думает.

— Ян, что с тобой?

— Я… испугалась за Диму, — врать почти не пришлось. Она ведь вправду испугалась.

— С ним все нормально. Я говорил с Сергеем, — босс сделал еще один глоток, по-прежнему глядя на Яну, и неожиданно добавил: — С завтрашнего дня студенты к нам не ходят.

— Почему?

— Сделаем перерыв, пока не поймем, что за ерунда у нас тут творится.

— А что за ерунда?

Босс некоторое время ее разглядывал, прежде чем сказать.

— Вот как узнаю, так тебе и сообщу, — Лев Константинович улыбнулся одними губами. Глаза при этом оставались серьезными. — Иди домой, Ян. Я сам уберу посуду.

Яна торопливо кивнула и принялась собираться. Все это время босс молча пил кофе, наблюдая за ней. Это не просто нервировало. Это пугало. Что было в тех документах? Она под подозрением? Но тогда почему он пьет приготовленный ею кофе?

Вместо того чтобы поехать домой, Яна отправилась на Арбат. Несмотря на промозглую погоду, музыканты и художники были на своих местах. Яна остановилась у виолончелиста и слушала его, кажется, целую вечность. Даже когда основательно продрогла. Музыка сегодня не умиротворяла, нет, но она напоминала о том, что в мире есть что-то вечное, а еще о том, что сама Яна тоже, наверное, могла бы прикоснуться к вечности.

Домой она вернулась около полуночи. Мама встретила ее встревоженным взглядом, и Яне даже не было стыдно соврать, что все это время она провела на работе. Естественно, это вызвало допрос с пристрастием, но Яна была готова. Мама утянула ее в гостиную и усадила