Ученик некроманта. Игры Проклятых - Александр Гуров

Виолетта поставила магический блок, но он не смог остановить сферы, словно в них не вложили никакой волшбы. Юбер-орбы столкнулись с Королевой Хельхейма, и только тогда в них проснулась магия, но магия не сродни ни одной из известных. Сферы раскололись, разлетелись сотней и тысячей мелких, словно капли ртути, кругляшек, окутали собой Виолетту и не прекращая кружились вокруг нее. Магнитно соприкасаясь, шары бились друг о друга, а разом и о костяшки личи, по крохам разрушая ее тело. Виолетта пыталась магически защититься от орбов, но они не подчинялись колдовскому воздействию. Она решила дотянуться заклинанием до хозяйки сфер, но и это не удалось. Магнитные кругляшки вбирали в себя магическую энергию и, получая подпитку, лишь сильнее и быстрее соприкасались, делая свои удары-укусы еще более разрушительными. Виолетта так и не смогла справиться с волшбой соперницы. Долго над нею кудесили орбы, но продолжительность не изменила исхода. Больше часа мучалась Виолетта, больше часа не умолкало режущее слух гудение орбов, всасывающее в себя вопли и крики Королевы, а когда сферы соединились, вернув себе внешность двух магнитных камней, от личи не осталось и следа – лишь костная труха да эманации Силы.

Так погибла правительница Хельхейма, и ей на смену пришла Морена, рабыня Аргануса, которая своей победой еще на шаг приблизила исполнение пророчества.

Глава 17

Сердце на ладони

«Надо начинать по солнечном закате, когда красный супруг и белая супруга соединяются в духе жизни для того, чтобы жить в любви и спокойствии, в прочной пропорции воды и земли».

«Продвигайся с запада, сквозь тьму, к различным степеням Малой Медведицы. Охлаждай и разводи тепло красного супруга между зимой и весной, преврати воду в черную землю и поднимайся через изменяющиеся цвета к востоку, где показывается полная луна. После очищения появляется солнце, белое и лучистое».

Зеленый лев был готов. Сандро продолжил нагревать его. При дальнейшем прокаливании желтоватая окись свинца покраснела, приобретая скрытые в обычном состоянии философские качества. Теперь имя этого сурика – «философская ртуть». Сандро, ни на секунду не снимая с огня яйцеобразную форму, в которой прокаливался свинец, долил в нее виноградного спирта, загодя перегнанного через луковицу{12}. Спирт растворил красного льва. Сандро продолжил греть сурик, пока тот не превратился, выпарившись, в нечистый ацетат. Платиновая колба уже накалилась до предела, но юный алхимик не переживал: он знал, что платина не вступит в реакцию до той поры, пока не станет плавиться, а на обычном огне такого не произойдет. Мальчик не останавливался, он был переполнен верой в свои опыты, верой в свой успех, а злость, которую он ощущал на весь мир, превратила его в расчетливую машину, не способную совершить ни единого промаха.

Вскоре в колбе остался лишь свинцовый сахар, его камедеобразный раствор был настолько твердым, что его можно было резать ножом, но и это не означало конца опыта – лишь его начало. Сандро переложил ацетат в обмазанную глиной реторту и стал его дистиллировать, медленно, не спеша. Ему надо было отделить от полученного ацетата жидкости трех природ, и вскоре он достиг этого. При постепенном нагревании в растворе сперва перегналась кристаллизационная вода – безвкусная белая флегма; затем горючая вода – спирт; и, наконец, красно-бурая маслянистая жидкость, которая числилась человеческой кровью. Хельхеймские тени покрыли реторту своим темным покрывалом, а внутри нее Сандро нашел черного дракона, приготовлением которого занимался. Первый цикл завершился. Чтобы опыт закончился, дракон должен пожрать свой хвост, дабы крылатый Уроборос замкнул кольцо «разрыва», сделал эффект от полученного зелья постоянным. Сандро смешал Дракона – черный мелкораздробленный свинец – с раскаленными углями, оставшимися от магических палений. Свинец, соприкоснувшись с углем, загорелся, начал таять и, приобретая великолепный лимонный цвет, вновь произвел зеленого льва. Круг замкнулся: дракон пожрал свой хвост. Но это означало, что опыт придется повторить. И повторить неоднократно – дабы укрепить эффект. Сандро поместил зеленого льва в платиновую колбу яйцеобразной формы и поставил ее на огонь…

Ему долго придется добиваться своего, но он достигнет намеченного результата во что бы то ни стало. Выполнит желание Трисмегиста, покинет Хельхейм до того, как это сделает Арганус, нарушит планы всезнающего учителя и станет свободным. Свободным, как ветер!

А если повезет… если ему повезет, то он заберет с собой Энин. Заберет с собой и больше никогда не позволит проклятым ненастьям и неудачным ситуациям портить их отношения, разрушать тонкую любовную пелену, сотканную из нежности и счастья. Он верил в любовь своей королевы, королевы своего сердца, и мечтал о том, что сможет ее ощутить.

Анэт очнулась утром. Ее обморок плавно перешел в сон, бесконечно долгий и ужасный. Ей снилась смерть. Смерть ее родителей и младшего брата, которые по договору с личем были обязаны получить свободу. Некромант дал грамоты, пообещал и пальцем не тронуть освобожденных и выполнил свое обещание. Но его нарушил другой скелет. Анэт уже не спала, но перед глазами посреди темной тенистой комнаты словно наяву стоял воин, закованный в непробиваемые начищенные до блеска латы. Воин-скелет. У его ног валялся и корчился от боли отец. Мать, забившись в другой конец комнаты, прикрывала младшему глаза, чтобы тот не видел зверства чуждого миру существа. Скелет избивал отца тяжелыми латными ботинками и делал это до тех пор, пока папа – все еще любимый, несмотря на совершенное им по отношению к двум дочерям зло, – папа не испустил дух. Мать закричала диким зверем, видя, как расслабляется его тело, как он уже не чувствует боли. Она сразу поняла, что мужу пришел конец. А скелет смеялся. Хохотал громко, надрывно. Словно шакал, к телу отца подбежал какой-то низкий, закутанный в серые одеяния маг и всего одним мановением превратил погибшего в зомби. Матери и брату повезло больше. Воин сжалился над ними и убил быстро. Свистнула сталь меча, вырываемого из ножен, окутывая комнату высоким эманирующим эхом. Мать рванулась к скелету, моля оставить в живых хотя бы сына, умоляла взять ее жизнь, но не трогать мальчика. Воин ухмыльнулся и сказал, что ему по душе самопожертвование матери, и пообещал сохранить мальцу жизнь. Мать ушла спокойно, сама шагнув на лезвие меча – она знала, что некромантам нет веры, но надеялась, что ее смерть оправдана, пыталась убедить себя, что этот смертельный шаг убережет ее сына. Она ошиблась. Воин забрал и жизнь мальчика. Анэт видела безмолвный ужас в глазах брата. Он ушел тихо, как и положено настоящему мужчине, он даже в свои десять лет был сильным…