Конец века - Андрей Респов

Хотя справедливости ради стоит сказать, что я никогда не умел ни тогда, ни после красиво расставаться с женщинами. Ну нет у меня этого таланта! Всегда завидовал мужчинам, которым это удавалось делать шутя, даже немного играючи. Я же, как ни старался, всегда получал от любой подобной ситуации огромный геморрой.

А может, плюнуть на попытку дипломатично и деликатно расстаться? Так надоело притворяться. Сегодня, разговаривая с Лукой, я словно вдохнул вдоволь свежего воздуха и расправил плечи. Здесь же не 1915 год и даже не 1942-й. Стася умная, она поймёт. Пусть и не всё. А вот откровенное враньё она на дух не переносит. Скажу ей правду, а там пусть хоть в психи записывает, хоть морду исцарапает. Ей можно.

* * *

Решил потратить субботний день традиционно, с толком: постирался, помылся в растопленной Валентиной Петровной бане, отдохнув, пробежался по дежурным периметрам. Выходной выходным, а пренебрегать поисковой тактикой не следует. Демиурга, как водится, ни следа. Не сильно и расстроившись, заскочил к африканскому коммунисту за обещанным пиджаком. Хотя на встречу со Стасей можно было бы пойти в слаксах и водолазке.

Орлинду «обрадовал» ценой на клифт аж в восемьсот целковых. Поначалу я хотел обидеться на компаньона и послать подальше с его аппетитами, но увидев товар, а затем внимательно рассмотрев себя в зеркале, тут же остыл.

Африканец знал толк в вещах, прекрасно разбирался в размерах, а главное — смог идеально подстроиться под образ. Тканевый пиджак неизбежно повлёк бы за собой необходимость приобретения плаща. А кожаная куртка превращала меня в тысячи таких же ребят, ничем не выделяя, кроме претензии модно выглядеть. А пиджак, да ещё очень приличного качества… В этом времени создаёт определённый статус. Хотя, на мой вкус, пошловато. 21 век испортил мои привычки. Нда-а-а… Я скривился, почти автоматически представив на себе толстую золотую цепочку и гайку жёлтого металла на пальце. Да, барсеточку в тон пиджаку не забыть… Тьфу ты, пакость какая!

— Не кривись, виджана! Солидная вещь и тебе подходит. Да, цена сейчас для тебя кажется большой. Но ты только начинаешь. К тому же в таком пиджаке все девушки будут твои!

— Сомнительное преимущество, — поспешил я ответить, хотя нельзя сказать, что слова Орлинду не легли на благодатную почву, — но с ценой…

— Я не прошу тебя платить всю сумму сейчас, — поднял ладони в отстраняющем жесте африканец, — не забывай, в понедельник у тебя новое дело, а значит — заработок. Я знаю, одна из русских поговорок гласит: «Встречают по одёжке, провожают по уму!» Знаешь, очень мудрая мысль, Люговой.

— Это пословица, а не поговорка, Орлинду. Пиджак классный и за рассрочку спасибо, — я протянул африканцу двести рублей, которые тот аккуратно пересчитал и спрятал в карман джинсов. — Смущает немного, что такой красотой я буду привлекать не только женщин.

— Ну, Люговой, после твоего недавнего сюрприза в этой комнате, — Орлинду хитро подмигнул мне, отражаясь в зеркале, от которого я так и не отошёл, примеряя пиджак, — я очень не завидую тем, кто захочет позаимствовать у тебя эту обновку.

— Твоими бы устами… — задумчиво протянул я, внутренне свыкаясь со своим новым прикидом, — ладно, до понедельника. Адьёс, Орлинду!

Среди завсегдатаев официальное название кафе «Элегия» так и не прижилось. Как-то это, не по-пролетарски, что ли. «Сугроб» — другое дело! Коротко и со смаком. Стилизованная неоновая снежинка над входом вполне объясняла этимологию народного названия.

Сводить Стасю именно в это кафе мне пришло в голову в тот момент, когда я уже стоял на троллейбусной остановке, где по нашей устоявшейся традиции встречал девушку, каждый раз приезжавшую на наши встречи в центре города из своего Северо-Западного района. Неплохая по тем временам кавказская кухня, наличие открытой веранды, ненавязчивая музыка. И главное — очень небольшой процент прибандиченной публики из-за близкого территориального соседства со зданиями Управления внутренних дел, областного УКГБ и горисполкома.

Поэтому место пользовалось заслуженной популярностью среди молодёжи и людей со средним достатком. Пропустить пол-литра под слипшиеся пельмени и соевые сосиски можно было гораздо дальше вниз по проспекту. Здесь же было всё довольно прилично и даже чинно, хотя ассортимент и подкачал. В своё время я так и не сподобился сводить первую любовь ни в один из ресторанов города. Стыдно сказать, не на что было. Выкручивался посиделками в общаге, нехитрыми закусками и вином. Ну а сегодняшнее приглашение было, если хотите, закрытием очередного гештальта. Или целого вороха гештальтов. Но Стася-то пока этого не знала.

Мысль о букетике цветов отмёл сразу. Это уже совсем садизм какой-то получается. Вести в кафе и дарить цветы перед тем, как сообщить о расставании. Не заслужила она этого, ну никак не заслужила.

Тем более что я наверняка знал: всё у Стаси будет хорошо. И семья, и муж, и дети, и главное — любимое дело, обеспечивающее материальное и моральное удовлетворение. Как она сама через двадцать лет скажет: «Мы с тобой, Луговой, вполне состоявшиеся люди». И мне от этих её слов захочется выть на луну.

Что ж. Осталось дело за малым: убрать из этого уравнения мою переменную. И сделать это по возможности не слишком варварским способом.

Электрический железный сарай под номером восемь привёз Стасю спустя четверть часа после моего прибытия на остановку. Осень подарила неожиданно тёплую субботу, поэтому на встречу девушка пришла в лёгком сером плаще, накинутом на приталенное платье с небольшим треугольным вырезом впереди.

Чуть вьющиеся каштановые волосы были перехвачены резинкой в высокий хвост. Небрежная чёлка почти не прикрывала высокого лба, шаловливым взглядом больших карих глаз из-под скептически приподнятых тёмных бровей меня немедленно и привычно попытались взять под контроль.

Пришлось совершить небольшое внутреннее усилие, чтобы унять неожиданно накатившую нервную дрожь. Мда, признайся, Гавр, ведь ощущаешь себя преизрядной сволочью! Лишь одна только мысль смягчает всю мерзость ситуации: сегодняшняя боль пойдёт девочке только на пользу. А уж со своей совестью я как-нибудь договорюсь. Прошлый раз ведь она блестяще справилась, а уж теперь-то и подавно.

Внутренне накачивая себя успокоительными аргументами, я шагнул Стасе навстречу, взял её под руку и, не обращая внимания на слегка недоумённое выражение лица девушки (подставленную щёку для поцелуя я проигнорировал), повёл её по малолюдному тротуару в сторону пересечения улиц Мира и Ленина.

— Да-а-а… Луговой, ты явно переборщил с учёбой. Таким замороченным я тебя