Я — Легион (СИ) - Злобин Михаил

— Пока они сюда едут, — спокойно изрек ближайший к Далхану легионер, — вы успеете десять раз умереть самыми неприглядными способами.

И это не было пустой угрозой, я действительно рассматривал такой вариант, что старик не захочет говорить, и мне придется наведаться в тот дом лично, чтобы допросить его труп.

Услышав, что именно ему сказал пленитель, глава семейства побледнел, что было заметно даже в таком слабом освещении. Он и предположить не мог, что кто-нибудь сумеет понять хоть слово из того, что он говорил. Однако же вышло все иначе, и мужчина, казалось, очень четко осознал, что своими действиями он только подстегнул налетчиков к более активным действиям.

Остальные пленники тоже быстро поняли, что смысл речи Далхана не укрылся от чужаков, и перепугались еще больше прежнего.

Один из мертвецов ухватил младшего сына, пронеся его из угла в середину погреба буквально одной рукой, а потом бросил на пол рядом с братом. Другой марионетка придавил коленом руку плачущего ребенка, умоляющего не причинять ему боли. В руках хищно сверкнул окровавленный обломок кухонного ножа, которым резали руку старшему сыну, и мальчишка от ужаса даже перестал всхлипывать, завороженно уставившись на сломанный клинок, зависший над ним.

Покойник с ножом бросил взгляд на отца. Далхан рычал и извивался в захвате, но ничего не мог сделать даже одному пленителю, что уж говорить об остальных.

— Отпус-с-с-стите его, ур-роды! — Он шипел и рычал как вытащенная за хвост из берлоги росомаха.

— П-п-па-апа-а-а… — этот жалобный стон был едва ли громче простого выдоха, но все присутствующие прекрасно его расслышали.

Рукоятка с обломком лезвия взлетела вверх, но опуститься не успела, потому что его отец закричал что есть мочи:

— Не-е-ет! Я скажу! Только отпустите его!!!

Марионетка с ножом изобразил интерес в своем взгляде, но руку не отвёл.

— Стрельцова сейчас под охраной в Подмосковье, — начал делать первые шаги к сотрудничеству Далхан, — без меня вы не только не сумеете ее отыскать, но и не вызволите живой!

— Тогда поехали вызволять. Семью с собой захватишь? — Один из зомби спросил это нарочито издевательским тоном, чтобы мужчина осознал, что его родные все еще будут находиться в заложниках.

Далхан, скривившись от гнева, заскрипел зубами. Он готов был броситься на мертвецов хоть с голыми руками и уйти из жизни в бою, с гордо поднятой головой, но здравомыслие и беспокойство за жену с детьми не позволяли этого сделать. Он явно не рассчитывал попадаться, и в этом оказался главный его просчет.

— Поехали… я покажу дорогу, — вымолвил наконец тот.

— Нет, ты скажешь место, а дорогу мы выберем сами.

— Это вряд ли… — как только Далхан начал возражать, мертвец со сломанным ножом вновь замахнулся на растянутого на полу пацаненка.

— Нет!!! Стой! — Глава семьи снова поменялся в лице, безрезультатно болтаясь в захватах легионеров. — Хорошо! Шайтан с вами, будет по-вашему!

Чеченцы прятали Вику действительно далеко, чуть ли на самой границе Московской области, в каком-то законсервированном то ли заводе, то ли комбинате, который был больше похож на давно и безнадежно заброшенный.

Моим первым порывом было бросить все, и ехать туда, вслед за отрядом покойников, но я передумал. Бросать без присмотра своих московских наблюдателей, фуражиров и солдат, которые не способны были быстро выбраться из города, поскольку не имели транспорта, совсем не хотелось. Это будило во мне какие-то подсознательные опасения, что вернувшись, я потеряю с ними связь. Хоть я уже и проводил похожий эксперимент, который показал, что моё отсутствие в несколько часов марионетки переносят вполне нормально, но страх потерять свое воинство никуда не исчезал.

В конце концов, мою голову посетила мысль, что Вику могут ранить или даже убить во время перестрелки, которая явно там завяжется. И вот тут уже я, побледневший и с выступившими бисеринками холодного пота на лбу, мчусь в ночь с группой поддержки на трех машинах, начхав на комендантский час, заслоны и объединенные силы полиции и военных.

Переживания за Стрельцову перевесили все, даже логику, ведь если с ней что-нибудь случится, я ни за что не смогу себе этого простить. Не прощу, если в решающий момент мои способности не поддержат атаку легионеров, и девушка пострадает. Я буду корить себя до последнего дня своей жизни, до своего самого последнего вздоха, за то, что мог помочь, но не помог, побоявшись высунуть нос из безопасного убежища.

Запоздало, уже в дороге, пришла мысль о том, что до того места, где удерживали Викторию, расстояние было слишком большое, в несколько раз превышающие пределы моего поводка. Так что мне выезжать пришлось бы в любом случае.

Кстати, в дом Далхана вскоре действительно пришла пятерка весьма колоритных бородатых мужиков. Видимо, это и были те самые друзья, о которых он рассказывал. Как оказалось, старик был весьма предусмотрительным, и назначил сеансы связи со своими подельниками на каждые три часа, вне зависимости от того, день сейчас, или глубокая ночь.

Не получив ответа от товарища, пятерка кавказцев выехала на помощь, вооружившись пистолетами и даже несколькими гранатами. Судя по выправке и манере держаться, каждый из них имел боевой опыт, и никакой форсированный допрос не мог выудить из них информации помимо периодичности связи. Поэтому их просто тщательно связали и бросили под тщательный присмотр остальных мертвецов. Мне в легионе пригодятся опытные бойцы с самым настоящим боевым опытом. Как знать, быть может им еще какие-нибудь уловки и партизанские приемы известны?

Во время езды мертвецы, с которыми ехал Далхан, несколько раз останавливались, дожидаясь моего приближения, потому что я испытывал некоторые трудности с продвижением по маршруту. Так что длина поводка заканчивалась гораздо стремительнее, чем сокращалось расстояние между нами. Они, в погоне за Далханом, преодолели все городские блокпосты еще вечером, когда дороги были заполонены другими водителями, а я сейчас еду чуть ли не в одиночестве. Нет, конечно же, наш исконный дух пофигизма неистребим, и то тут, то там мне попадались другие автомобилисты. Но их было ничтожно мало, так что никакой надежды смешаться с толпой в общем потоке я не питал.

Добрались до точки назначения мы только к позднему утру, когда зимнее солнце показалось из-за горизонта почти полностью. Уверен, к этому времени засевшие там похитители уже знали, что Далхан не выходит на связь, а заодно и то, что пятерка их собратьев пропала без вести, когда пошла на разведку.

Запоздало пожалел, что не заехал в убежище пойманного семейства, чтобы обратить в мертвецов пойманных бойцов. Они своих подельников всех бы и успокоили. Но чего нет, того нет, во-первых, время терять не хотелось, а во-вторых, на дорогах нынче особый контингент заставы городит. Не везде есть возможность прошмыгнуть…

Можно, конечно же, было умертвить и самого Далхана, чтобы ослабить бдительность его подельников, да вот только на эту мразь у меня были совершенно иные планы.

Старика грубо вытряхнули из машины, держа за волосы и кадык, из-за чего он вынужден был гарцевать на цыпочках и вращать глазами, чтобы осмотреться. Завидев меня, он замер, пытаясь испепелить взглядом.

Я подошел ближе, чтобы взглянуть ему прямо в лицо и оценить тот эмоциональный коктейль, что кружился в нем. Гнев, презрение, страх за семью, сожаление, негодование за свой просчет… в общем, его чувства целиком и полностью походили на те, которые должен испытывать виновный. Не то что бы у меня до этого моменты были сомнения, но теперь я можно сказать воочию увидел какие-никакие, но доказательства.

— Ты… — Далхан попытался мне что-то прохрипеть сквозь сдавленную шею, но я не настроен был на беседы с ним. Повинуясь моему ментальному приказу, мертвецы перехватили старика, заламывая ему руки. Вокруг заструились более ощутимые болезненные пароксизмы, но все еще весьма слабые. Тогда пленнику с размаху ударили по расквашенному носу, после чего донесшаяся до меня вспышка боли ненадолго окрасила мир в новые тона.