Пле(мя)нница - Ая Сашина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почему?.. Почему я безоговорочно поверил Тамаре? Да потому, что я знаю, что рассказывать об этом было совершенно не в её интересах, и она точно не стала бы придумывать это.
Но всю подноготную знаю лишь я. Остальные же, подобно Лере, могли засомневаться. А мне бы этого совершенно не хотелось. Я то переживу без особых страданий, а вот Алина снова будет переживать, принимать всё близко к своему сердцу.
— Субботин, ты нас пугаешь, — говорит Кирилл, когда я не спешу продолжать.
Наверное, это правда, потому как почти все смотрят на меня выжидающе.
— Фаина Петровна, Вам слово, — смотрю на женщину, которая долгое время дружила с моими родителями. Это, правда, произошло только после того, как случайно познакомились на улице мы с Киром, но не суть.
Фаина Петровна тяжко вздыхает. Я знаю, что это из-за того, что приходится ворошить прошлое. Но без этого никак. Женщина поддерживает меня целиком и полностью. Она искренне рада за нас с Алиной. Говорит, что уже давно видела, как мы с ней переглядывались.
— Мама, не поддавайся на его провокации, — смеется Кирилл. — Куда он тебя уже втянул?
— Посиди тихонько, — словно маленькому, говорит сыну Фаина Петровна.
Я выхожу из-за стола, отхожу чуть в сторону, дабы дым от прикуренной сигареты не долетел до некурящих. Фаина Петровна в это самое время начинает говорить.
— Ох, не просто рассказывать об этом.
— Всё в порядке. Удовлетворите уже любопытство присутствующих, — говорю, чтобы слышно было всем. Пусть не думают меня жалеть, когда узнают правду.
— Что у вас могут быть за секреты? — никак не угомонится Кирилл.
— Да сиди ты, — прикрикивает Фаина Петровна, но затем смягчается. — К тому же это не наш с Егором секрет, это секрет его родителей. Тайна, которую, они надеялись, Егор не узнает никогда. Но всё сложилось иначе. Егор узнал, — ходит вокруг да около женщина, никак не решаясь открыть суть.
— Да что ты узнал? — снова подает голос Кир.
— Я не родной сын Субботиных. Меня усыновили, — говорю, затушив окурок в пепельнице. Смотрю на присутствующих. В их глазах недоверие, изумление.
Повисшее молчание меня раздражает. Пусть продолжают веселиться. Ничего страшного не случилось. Как бы странно это ни звучало, я рад, что всё так случилось. Было бы хуже, если бы мы с Алиной действительно были родственниками.
— Фаина Петровна, я прав? — поворачиваюсь к женщине. — Хочу, чтобы все поняли, что я не сам это придумал, и что меня не обманул тот, кто рассказал мне это.
— Истинная правда, — соглашается Фаина Петровна, смотрит на своих гостей. — Егорку усыновили, когда ему было несколько месяцев от роду.
Все продолжают молчать, не зная, что сказать. У Алины вообще глаза на мокром месте. Хочется подойти, чтобы утешить её, но мной выполнено ещё не всё, что было запланировано. Я обязательно обниму Алину, но чуть позже.
— Зачем ты об этом рассказал всем? — задает логичный вопрос Ирина. — Это тяжело даже слышать. Я не представляю, что тебе пришлось пережить, когда ты узнал об этом, — сокрушается она.
— Это было тяжело, но… — кладу ладонь на плечо Фаины Петровны, благодаря её за помощь. — Но я рад, что оказался приемным ребенком.
Изумление сменяется шоком на лицах практически всех гостей. Это вызывает у меня улыбку.
— Я не сошел с ума, если вдруг кто-то так подумал, — успокаиваю всех.
— А очень похоже на то, — как и я, улыбается Ваня. Он, конечно, уже понял, почему я радуюсь тому, что меня усыновили.
— Объясню… — в упор смотрю на Алину. Вот и пришел наш звездный час, моя несостоявшаяся племяшка. — Только сейчас, зная всю правду о своем рождении, я могу открыто признаться в своих чувствах к… этой девушке, — протягиваю руку, призывая Алину встать и подойти ко мне.
Алина
Мне кажется, что я приросла к скамейке, и никакая сила не заставит меня сейчас подняться с этого места. Но взгляд Субботина сильнее всех самых немыслимых сил и законов физики. Поднимаюсь, чувствуя, как дрожат мои конечности. Ноги, руки… Всё словно сделано из ваты.
— Иди… — одними губами шепчет Егор, продолжая гипнотизировать меня взглядом.
— Хорош разыгрывать нас, — начинает вдруг смеяться Кирилл. — Мам, как ты согласилась участвовать в этом? Ты же даже квн никогда не смотришь.
— Жизнь смешнее, — улыбается Фаина Петровна. Она гладит меня по спине, когда я проскальзываю мимо неё. — Всё будет хорошо, — шепчет так тихо, чтобы слышала только я.
Через секунду беру Егора за руку, ощущая невероятное облегчение. Егор — мой якорь. Рядом с ним я точно знаю, что выстою перед всеми ураганами и бурями.
— Только сейчас, — продолжает тем временем Субботин, крепко сжимая мою ладонь и привычно поглаживая её изнутри своим пальцем, — с полной ответственностью я могу заявить, что люблю Алину и хочу, чтобы она стала моей женой.
После этих слов я окончательно теряю связь с реальностью. Я будто со стороны смотрю на Егора, затем на людей, которые как-то разрозненно начинают хлопать, что-то выкрикивать. Замечаю, с каким каменным лицом сидит Лера.
— Алин… — зовет меня Субботин.
В горле пересохло от волнения. Поворачиваюсь к Егору, чтобы сказать, что он всё-таки точно сошел с ума, но не могу вымолвить ни слова.
— Станешь моей женой? — он, наверное, желая, чтобы я прямо здесь хлопнулась на землю от потери чувств, протягивает мне маленькую шкатулочку.
Следя за тем, как Егор медленно открывает резную крышку, чувствую, что тело покрывается мурашками. Дрожь пробегает волнами по телу. Я не могу поверить, что всё сейчас реально. Это словно кадр из какого-то романтического фильма.
— Ей плохо… — выкрикивает кто-то.
— Только если от счастья…
— С Субботиным? — смутно узнаю голос Вани. — Сомнительное счастье. Мне ли не знать…
— Так ты ревнуешь?..
Егор тоже, естественно, слышит всё. Улыбается шуткам. Но глаз с меня не сводит ни на секунду. Понимаю, что, не смотря на улыбку, он сейчас волнуется. Как и я.
— Конечно, — шепчу пересохшими губами. — Конечно, стану… женой… твоей…
— Что она сказала?.. — снова кричит кто-то. Наверное, Кирилл.
— Сказала, что я тебя плохо воспитала, — возмущается Фаина Петровна. — Ты чего кричишь? Это же из-за тебя никто ничего не услышал.
— Она станет женой! Моей!!! — громко произносит Субботин.
Он достает из шкатулки золотое кольцо и, повернувшись так, чтобы за его спиной не было видно происходящего, берет меня за руку.
— Уверена? — переходит, как и я,
