Святая - святым - Санин Евгений

      - Чётки.

      - Какое смешное слово, почти чечётки! А зачем? Чтобы с ними плясать?

      - Нет, молиться. Как бы тебе лучше объяснить… Понимаешь, в каждом зернышке чёток – живет молитва.

      - Какая?

      - «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, то есть, меня грешнаго!»

      - Ой, и сколько в них таких зёрнышек?

      - Сто.

      - А что вы будете делать, когда дойдете до последнего?

      - Начну всё сначала!

      - Но ведь это же так скучно!..

      - Почему? Молитва – разговор человека с Богом. И для того, кто сдружился с ней, это самая лучшая радость в жизни!

      - Сладость?

      - Вот видишь, и ты сразу это поняла!

      - Я много чего… ой! А вот и Стасика папа пришел!

       «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

       «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

       «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

      - Здравствуйте, Тихон Иванович! Как вы себя чувствуете?

      - Спаси Господи! Хорошо.

      - Дайте-ка, я вас немного посмотрю. Ну-ка, ну-ка, пульс, сердце… Да-а… Так я и думал. Вам надо отдохнуть!

      - Но, Сергей Сергеевич!

      - Отдохнуть непремен… и никаких «но»! Причём, думать только о чем-нибудь добром, хорошем, вечном!

      - Так я и так всё время только об этом думаю.

      - Не знаю, не знаю… Я вас почему-то всегда в кругу проблем и забот вижу!

      - Они мне как-то и не мешают…

      - И, тем не менее, повторяю, как врач – отдыхайте. Всё, ухожу и Валентине скажу, чтобы к вам никого не впускала.

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

      - Пропусти, Валентина! У меня к нему срочное дело!

      - Не могу! Сергей Сергеевич запретил. Что, у тебя храм без отца Тихона рухнет?

      - Может, и рухнет! Там такое!..

      - Кто там, Валентина?

      - Да кто ж ещё - Григорий Иванович!..

      - Пропусти его.

      - Но, отец Тихон…

      - Пусть войдет!..

      - Благословите, батюшка!

      - Бог благословит. Что случилось?

      - Работать некому, отец Тихон!

      - Как это - некому?

      - А вот так! Переманили у нас бригаду!

      - Кто?

      - Да всё тот же Юрка… Юрий Цезаревич! Точно знаю - его работа.

      - При чем тут он? Я же тебе говорил, что не нужно этого делать… В жизни есть справедливая закономерность. Всякое зло, которое мы причиняем другому, обязательно возвращается к нам, причем, как правило, той же монетой. Мы просто не замечаем этого. Думаем: нас случайно обидели, осудили, обманули. А нет! Мы сами когда-то кого-нибудь обманули, обидели, осудили или вот… переманили! Так что иди и найди новую бригаду. Только на этот раз без обмана!

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

      - Эй, батя! Можно к тебе?

      - Кто это?

      - Я - Андрей. Мне тут укол от давления делали, и я всё слышал. Зачем брать кого-то со стороны? Давай я тебе сам бригаду организую! За бутылку она этот храм в лучшем виде сделает! Любой евроремонт позавидует!

      - Да как же это? Разве можно восстанавливать храм – за бутылку?

      - Ну, тогда дай денег на бутылку.

      - Ты хоть понимаешь, о чём говоришь? Как ты вообще живешь? Что делаешь? Ведь гибнешь, Андрюшка!

      - Ты чё это, батя? Я же как лучше хотел!

      - Лучше? Да ты давно ищешь только, где хуже! Ладно, ступай, а я помолюсь, чтобы не я, так Господь вразумил тебя!.. А потом приходи. Я тебе книгу одну прочитаю. Хорошую книгу. О том, что ждёт тебя, если не перестанешь грешить, и не только тебя, но и весь этот мир…

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

      - К вам можно?

      - А-а, ангел мой!

      - Это… вы… мне?

      - Да, ангел мой, заходи!

      - Ангел? Я?! Вы меня, наверное, с кем-то спутали!

      - Нет, Максим, я узнал тебя, проходи. Что ты на меня так смотришь?

      - Да нет, ничего… Обычно мне все говорят: наглец, мерзавец, исчадие. А вы…

      - А я тебе повторю – проходи!

      - Какой интересный крестик вы вырезаете!

      - Да, монашеский!

      - И кому же?

      - Тебе!

      - Опять смеётесь?

      - Сегодня мне не до смеха… Ну, что, прочитал мою книгу?

      - Да. От корки до корки.

      - И как?

      - Интересно! Но, как теперь принято говорить, всё в точности до наоборот. К примеру, в ней написано – не кради, а ведь крадут!

      - Кто крадет?

      - Все, разве что, кроме вас! В ней: не убий, а меня учили – убей! Возлюби – возненавидь! В книге сказано – не греши. А везде показывают, пишут, твердят - совсем другое!

      - И всё равно нужно любить людей!

      - А если человек – мерзавец, предатель, вор?

      - Тогда надо ненавидеть не человека, а грех! И даже не осуждать такого. Это всё равно, что бить лежачего!

      - Так лежачих, как раз, и следует добивать!

      - Макс, опомнись, этого даже у зверей нет! И кто тебе только в голову всё это вбил?

      - Как кто? Жизнь! Хорошо вбивала! А еще - тренер. Он у нас один - двадцать человек заломать может.

      - Эх, Макс, Макс! Всё бы тебе – ударить, добить, заломать… Запомни: победа силою никогда не бывает прочна и долговечна. Победа же зла добром – нетленна. Это не я, это один святой сказал.

      - Ему хорошо, он – святой! У святых, как вы говорили, особая сила - у них лампадки сами собой зажигаются! А как другим доказать свою правоту? Время сейчас, видите, какое?

      - Время всегда одинаково!

      - А тренер мне говорил…

      - Да что ты заладил: тренер, тренер… Ты что, так веришь ему?

      - Еще бы: он для меня – авторитет!

      - А ты представь, хоть на минуту, что вдруг прав не он, а эта книга? И если всё это злом закончится для тебя, причем навсегда, еще большим злом? То есть адом?!

      - Ну и что? И там люди живут.

      - Не живут, а мучаются!

      - Значит, и я помучаюсь! Заслужил!

      - Ты говоришь так, потому что даже не представляешь, что это такое!

      - А хоть бы и представлял! Я вообще ничего не боюсь!

      - Ну-ну… А я вот боюсь!

      - Чего?

      - Не чего, а за кого!

      - И за кого же?

      - За тебя…

      - Ну, ладно, тогда я пошёл! А… свечу сегодня - вы зажгли или сама загорелась?

      - Сам, сам, иди!..

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

      - Отец Тихон! Отец Тихон!

      - Ник – ты? Что случилось?

      - Помогите без ломки переломаться!

      - Что? Опять?!

      - Да. Но теперь еще хуже прежнего! Я больше уже не могу!

      - Я ведь тебе говорил! Как ты мог?

      - А вот так! Нервы поехали. А потом один человек мне конопли предложил... Ну, отец Тихон, умоляю вас, помогите!

      - А что ты будешь делать, когда меня не будет рядом с тобой? А когда вообще умрёшь? Ты ведь сам лучше меня знаешь, что наркоманы больше трех-четырех лет не живут! И тогда тебя ждет не просто ломка! А – вечная, слышишь меня - вечная ломка! Только представь себе, то, чего ты боишься больше всего на свете, будет преследовать тебя и после жизни! И освободить от этого не сможет даже смерть. Потому что умереть никому не удастся! И продолжаться всё будет – вечно! Ты слышишь меня?

      - Да, только… помогите!

      - Ну, хорошо. Я помолюсь, но об этих словах ты должен помнить всегда! Всю жизнь! Повтори-ка, что я сказал. Что тебя ждет?

      - Вечная… ломка…

      - Громче, не слышу!

      - Вечная ломка!

      - А теперь иди. И чтобы больше таким я тебя никогда не видел!

      «Спаси, Господи, и помилуй раба Твоего, заблудшего Никиту!..»

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй и меня грешного!»

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

      «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»

6

- Не надо успокаивать меня! – укоризненно покачал головой Марцелл.

      Крисп с Марцеллом, как обычно, коротали последний перед заходом в очередной порт вечер в своей каюте. За бортом поплескивалась волна, чуть слышно скрипела обшивка. Это был самый счастливый вечер за все время их путешествия!

      - Надо же! - крутил головой Марцелл, - своими глазами, да что там глазами – собственным языком попробовал чудо! Ты даже не представляешь, какой горькой и противной была эта вода!

      - Ну, почему, представляю. Я тебя видел в это время!