Случайный папа (СИ) - Ручей Наталья

– Тебе могу предложить или чай в пакетиках, или растворимый кофе, – предлагает она.

– То есть или отраву, или яд, – усмехаюсь. – Давай лучше сок.

Она ставит в микроволновку пончики, и вскоре кухню наполняет изумительный запах. Я стараюсь не особо наглеть. Получается слабо: они с мясом и вкусные, а еще я не ужинал.

– Ты вообще отдыхала? – интересуюсь у нее, поглощая пончик один за другим.

– С тех пор, как я вышла к тебе на работу, у меня ощущение, что я в отпуске и только и делаю, что отдыхаю.

– Дашь рецепт моей домработнице?

– Дам тебе с собой, – смеется она. – Захочешь еще – можно сделать. Их просто готовить. А продуктами ты меня затарил на месяц вперед.

Примерно на десятом пончике я уже в состоянии соображать и замечаю, что она к еде не притронулась.

– Аппетита нет. Правда, стоит подумать о восточных сладостях, он появляется. Они же еще остались?

– Одну коробку Егор умял, вторую не заметил, так что да.

Ее взгляд становится почти кровожадным, а голос нетерпеливым:

– Ну что, едем работать?

– Похвальный энтузиазм.

Она складывает пончики в огромный контейнер и вручает его мне. А сама уже торопится к выходу. Да, надо еще пару коробочек сладостей заказать. Простимулировать такого работника.

Когда мы садимся в лифт, у меня звонит телефон. Взглянув на абонента, сбрасываю звонок. Через секунду звонок повторяется. Не самое удачное время для разговора. Скидываю заготовку, что занят, перезвоню позже.

У машины смартфон вновь разрывается. Сняв сигнализацию, киваю Наталье, чтобы садилась.

– Лука… – раздается голос Марины.

– Я наберу позже. Выбирай пока. Или присмотри другой вариант.

Сбрасываю звонок.

Пока мы едем, я слышу, как на смартфон падает сообщение. Следом еще одно. Но не хочу пока отвечать.

Позже. Да и для Марины к лучшему – может выбрать то, что понравится ей, а не мне. О сообщениях я вспоминаю уже в лавке, около часа спустя. Поговорив с одним из знакомых, замечаю значок о непрочитанном, и открываю их.

«Лука, ко мне приходил следователь. Это из-за фотографа. Спрашивал, когда я его видела, чем закончилась встреча, была ли я дома. Я не призналась. А еще он спрашивал про тебя. Был ли ты дома. Я сказала, что ты уезжал».

Представляю, как сильно она волнуется, но звонить уже поздно. Взглянув на парковку, печатаю:

«Правильно. Умница. А теперь сотри сообщение».

И сам делаю так же. Удаляю его за секунды до того, как в лавку входит следак. Их видно. Всегда. Даже когда они, как и этот, в обычной одежде.

– Яров Лука Матвеевич? – интересуется он, сверкнув корочкой. – Я следователь Филиппов. Могу я задать вам пару вопросов?

Глава 39

Лука

Пожалуй, машина оказалась фотографу дороже собственной шкуры, если он решился написать заявление. Ничего, жизнь научит. Обычно, если не доходит с первого раза, во второй задевает гораздо сильнее.

Глаза у следака уставшие, энтузиазмом не светятся, поэтому сомнений нет: это формальность, мы быстро закончим. Плохо, что мы не одни.

– Наташ, – говорю, взглянув на нее, – в смежной комнате на одной из полок лежит синий блокнот – можешь его принести?

Уходить ей явно не хочется. А я не хочу, чтобы она волновалась и слушала это все.

– Пожалуйста, принеси.

Проследив за тем, как за ней закрывается дверь, перевожу взгляд на следака.

– Что вас интересует?

– Вам о чем-нибудь говорит имя Садальский Денис Юрьевич?

– Нет, а должно?

– Это известный фотограф.

Пожимаю плечами.

– Я с детства не фотогеничен. Мне эта тема не интересна.

– Возможно, – соглашается он. – Но эта тема интересна вашей девушке, Марине. Она ведь у вас модель.

– Да. А что, у этого фотографа сейчас хорошие скидки? Советуете к нему обратиться? Оставьте его контакты – я ей передам.

Усмехается, но тут же вновь становится совершенно серьезным.

– С Мариной я уже поговорил. Она, кстати, с Садальским знакома.

Он смотрит на меня. Я – на него.

– Надеюсь, вы не ждете вспышки ревности? А то у меня мало свободного времени. У каждого из нас много знакомств. Никак не пойму: чем вызваны ваши вопросы?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Позавчера ночью Садальский Денис Юрьевич был жестоко избит, его машина сгорела. Ей помогли. В связи с этим мы отрабатываем его контакты. В первую очередь круг лиц, с которыми у него был недавний конфликт или какие-то неулаженные вопросы. Одна из них – ваша девушка.

– Вот как? Неужели подрались из-за неудачного снимка?

– Почти. Он сделал пробу. А потом решил, что это не тот типаж, и отказался ее фотографировать. Ваша девушка была очень недовольна отказом. Между ними возникла ссора.

«Сделал пробу…»

Он, падла, хотел ее сделать. Не вышло – потому так и бесится.

– Думаете, она решила, что более удачные снимки выйдут на фоне огня, и угнала его машину?

– Нет. Машину угнали мужчины. Двое мужчин. Но это может быть просто след от цепочки. Поэтому другие контакты мы также отрабатываем.

Сравнение с цепочкой не очень: чувствуешь себя частью дамской сумочки. Но спорить сейчас не с руки.

– Поверьте, если бы моя девушка захотела устроить фотосессию в любой точке мира, я бы это организовал.

– Угу, – кивает следак, – верю, я видел вашу машину.

– Она у меня не одна.

Мне кажется, он тихонько вздыхает.

– Я не нашла никакого блокнота, – сообщает Наталья, выйдя из комнаты.

– Это потому, что я ошибся. Ты искала синий блокнот, а он зеленого цвета.

– Никакого, Лука, – улыбается она. – Это значит, что зеленого блокнота там тоже нет.

Наташа обеспокоенно смотрит на незваного гостя и, проигнорировав мой взгляд, подходит ко мне.

Думая, что я не замечаю, делает еще один шаг, пока наши ладони не соприкасаются.

– Может, продолжим на улице? – предлагаю я следаку.

– Там дождь. Не переживайте, я быстро. У меня осталась всего пара вопросов. Ваша девушка сказала, что в ту ночь была в вашем доме. Собственно, как и в эту. Но вот вы в ночь нападения отлучались. Это так? И если да, можете сказать, где вы были и во сколько вернулись?

Такими вопросами легко в гроб загоняют.

Я успеваю перехватить ладонь Натальи до того, как она ее уберет.

– У моего дома и на выезде из поселка есть камеры, которые подтвердят, что Марина действительно в ту ночь была дома.

– А вы?

– А я отлучался.

– Куда и зачем?

– Мы поссорились. Решил прокатиться на байке.

– Ваша девушка ничего про ссору не говорила.

– Она могла не посчитать это ссорой.

Следак вновь усмехается. Да, есть женщины, которые привычно выносят мозг и даже не замечают.

Марину он не знает, поэтому судит поверхностно.

– Или... – Его взгляд задерживается на Наталье, ненадолго опускается вниз. – Она привыкла закрывать на это глаза.

Чувствую, что Наталья пытается высвободить ладонь, и сплетаю наши пальцы: так будет надежней. Сухо сообщаю следаку, что просто катался по городу на байке – что тоже видно на камерах – и примерное время.

– Просто катались? – переспрашивает он, как будто у него резко стало хреново со слухом, а его взгляд вновь ползет в сторону. – Н-да, пожалуй, я понимаю. Судя по всему, у вас такие прогулки давно.

– Если у вас закончились вопросы по делу, – отрезаю я, – не стану вас больше задерживать. Тем более что дождь почти прекратился.

Он кивает, что-то коротко записывает в блокнот и уходит. Вряд ли он запросит даже видео с камер: свои выводы он уже сделал.

– Наташ… – развернувшись к ней, обхватываю ладонями ее лицо, заставляя взглянуть на себя. – С Мариной мы разошлись. Сегодня она переезжает.

Она медленно кивает, но смотреть на меня не хочет. Опускает глаза. Ее дыхание становится рваным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Это она… – выдавливает спустя долгую паузу. – Это она обрабатывала тебе руки. И вы просто поссорились…

Судорожно выдохнув, она качает головой, пытаясь сбросить мои ладони. Глаза, устремленные на меня, сверкают ярче, хотя и без слез. Хорошо, что без слез.