Случайный папа (СИ) - Ручей Наталья

– Можно и так сказать, – соглашается Ира. – Потому что благодаря ему я даже без пропеллера сейчас улечу. Спасибо, тренер. Это было незабываемо. Но поползу-ка я в позе краба домой.

Подмигнув, она кивает в сторону, а когда я разворачиваюсь…

Не знаю, как с ее дыханием, а мое обрывается. Потому что в зал заходит Лука.

Босой, в свободных серых штанах и в футболке. Знакомый. И в то же время нет, потому что таким я вижу его впервые.

Расслабленный, какой-то… домашний. Наверное, это из-за одежды. Простая, обычная, но ему она очень идет. Легко представить, что именно в ней он спускается утром к завтраку. А лучи солнца, заглядывая в окна, скользят по татуировкам с таким же интересом, как и мой взгляд.

Увидев, что Лука о чем-то негромко переговаривается с тренером, запоздало понимаю, что нужно было их друг другу представить. Они знакомятся сами.

– Ну что ж, – говорит тренер, обращаясь ко мне. – Давайте возьмем мяч.

Лука подходит к фитболам, присматривается к ним и выбирает один. Тренер одобрительно кивает.

– Меняемся, – усмехается Лука.

Я сажусь на мяч, который он придерживает, пока я не начинаю чувствовать себя уверенно. Раньше на таком мяче под руководством тренера я что только не вытворяла, а сейчас осторожничаю.

Лука размещается у меня за спиной. Его дыхание обжигает кожу на моей шее, заставляя меня выровнять спину уже без указки тренера.

– Теперь обхватите шарик руками...

Горячие ладони с готовностью ложатся мне на живот. И смех, который удавалось сдерживать, наконец вырывается. Оказывается, очень удачно я выбрала именно эту футболку, и только в плюс, что она задирается. Прикосновение его рук не к одежде, а к коже гораздо приятней.

– Большой шарик, – подсказывает тренер с улыбкой.

И все равно Лука делает немного по-своему. Садится у меня за спиной и обхватывает фитбол ногами.

– Не бойся, – раздается у меня за спиной, – я надежно фиксирую.

– Я не боюсь.

Сложив ладони, я доверчиво закрываю глаза.

Медленная музыка, стопы Луки по обе стороны от меня, ладони, которые гладят мою спину, заставляют расслабиться. И ощутить все глубже, иначе. Через меня будто проходит теплый поток, который приятно согревает изнутри. Запахи, звуки, чувства – все по-другому, острее.

С них слетает посторонняя шелуха. Нет «после» и «было», есть только «сейчас» – насыщенное, пряное. И я пытаюсь в нем удержаться.

Мне нравится. Здесь нет ощущения спешки и планов, а опыт и воспоминания не мешают.  Я начинаю чувствовать время, кажется, его даже можно потрогать. Наверное, потому, что Лука рядом со мной, разделяет эти минуты.

Дыхание становится медленным, воздух неторопливо выталкивается из легких. Движение маленького кулачка у меня в животе и тишина вызывают улыбку. Укладывается, отдыхает…

Тук…

Тук-тук…

Мне начинает казаться, что я слышу не только удары своего сердца, но и ее. И я мысленно пропускаю через себя поток света, чтобы ей было уютней, теплее.

– Открывай глаза…

Я не сразу понимаю, чей это голос и что это ко мне. Только когда на мой живот снова ложатся сильные руки, а мое ухо опаляет мужской шепот:

– Открывай глаза, Натали. Возвращайся ко мне.

Ресницы тяжелые, непослушные. С трудом разлепив их, делаю жадный вдох.

– Я что, уснула?

– Нет, отдохнула. Но глубже погружаться не стоит.

Осматриваюсь: тренер выключает музыку, оборачивается с улыбкой.

– Ваша подруга пропустила самое интересное – позу звезды. Пусть приходит, буду рада с ней поработать.

– А со мной?

– С вами тоже, – кивает она благосклонно. – Хотя рядом с вами есть человек, который может это сделать не хуже меня.

Тренер и Лука прощаются, поклонившись друг другу. Я просто киваю. А по дороге, пока мы едем домой, выспрашиваю его и открываю еще и с другой стороны. Путешествия… а еще его хобби, помимо чая, – рыбалка и йога.

– Теперь понятно, почему ты на самом деле хотел девочку, – говорю я, – чтобы было кому чистить улов.

– Для этого у меня есть домработница, она любит возиться с рыбой, хотя…. – Он окидывает меня долгим взглядом. – Что-то в твоих словах есть. Девочка будет помогать готовить рыбу, а мальчик – насаживать червячков.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Но ведь…

Я хочу сказать, что ведь у нас будет только девочка, а не двойня. И замолкаю, когда до меня доходит смысл его слов.

Правда, потом меня начинают одолевать сомнения. Они становятся только сильнее, когда машина въезжает в наш двор, и я понимаю, что единственный выход их отогнать – это спросить напрямую.

Вот и парадное. Мы останавливаемся. Лука разворачивается ко мне. И я сама не узнаю собственный голос, когда его слышу:

– Поднимешься?

– Не могу.

Пальцы Луки очерчивают мой рот, прежде чем это делают его губы. Прикосновения легкие, едва уловимые, как будто он себя сдерживает, потому что боится увлечься.

Его дыхание смешивается с моим, его взгляд поглощает мой. Его руки сжимают мои волосы. Мое колено задевает его бедро.

У меня появляется легкое дежавю и осознание, что и теперь, и тогда, и всегда, когда такое случалось… Мы не просто с ним слишком близко находимся. Мы слишком с ним сблизились.

И все другие вопросы так и остаются при мне.

Не хочу про нее.

Хочу удержать эту близость, не разрушить ее недоверием.

«Хватит… хватит…» – в каждом моем поцелуе. Я так устала бояться…

Глава 37

Лука

– Ну?! – возмущенно спрашивает отец. – Почему я опять все самое важное узнаю в последних рядах?

– На тебя не похоже. Каким ветром тебя так далеко занесло?

– Уж явно не попутным.

Хорошо, что он позвонил. От скуки в этих дорожных пробках можно уснуть. Выехал бы раньше или был бы на байке – пролетел, не заметил. А так уже минут сорок плетусь в дружном муравьином потоке.

Но урок йоги стоил того.

Нежность, податливость, то, как она дрожала от моего дыхания на своей шее… Сжимаю пальцами руль, а до сих пор такое ощущение, будто я прикасаюсь к ней. Трогаю волосы, чуть влажные от дождевой мороси, целую губы, которые податливо раскрываются, и еле сдерживаю себя, чтобы не подняться в квартиру.

Знала бы она, как хотелось подняться. Подняться и остаться. Но не хотелось чувствовать себя еще большим подонком.

– И мне помощницу взять не дал, и сам упустил, – вырывает из мыслей голос отца. – Уйдет она от тебя.

– Не уйдет. Хреновая из тебя Ванга. Тебе просто плохо видно с задних рядов.

– Угу, – бухтит он. – Если даже до меня докатились новости про смену имиджа у Миженского, можешь себе представить, что будет. Тоже мне событие – новая стрижка! Обязательно нужно снять сюжет и втюхать в прайм-тайм!

– Вряд ли он указал координаты Натальи.

– Он – нет. Но кто-то выложил в сети его фотографии, и там есть контакты. Я, кстати, тоже себе записал, а то это не дело. Родня есть – связи нет.

– Не думал, что тебя так сильно интересует его жизнь, что ты начнешь его гуглить.

– Вот еще! Это у него времени полно мордой перед камерами светить и зазывать в свои рестораны, чтобы хоть как-то свести дебет с кредитом. У меня дел по горло. Это Светлана покопалась в сети.

Даже подозреваю, по чьей наводке она на несколько минут изменила своему инстаграму.

– И как тебе стрижка?

– У девочки явный талант: такую ряху преобразила. Но ты бы ей рассказал, что к чему. Пояснил, что клиентов нужно тщательней выбирать.

– Она только всех наших родственников запомнила. А ты хочешь, чтобы я забивал ей голову рассказом о том, что Миженский, у которого много лет работает бухгалтером ее лучшая подруга, – новый муж твоей бывшей жены, которую ты сам отпустил. И теперь ты не очень доволен этим знакомством.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Молчание затягивается на пару секунд. Скорее всего, отец осознает, насколько это все и правда по-дурному звучит. Особенно завуалированная просьба отсеивать клиентов по его прихоти. Но в этом он вряд ли признается.

– Подруга... – тянет задумчиво он, решив затронуть более нейтральную тему. – Это та, которая притащила отравленное вино?