Ах, уехал мой любимый - Тата Кит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Запомнил, - кивнул он, блаженно улыбаясь.
- Кроссовки, телефон, - шипя, указала пальцами за его спину. – Иди уже!
Вместо того, чтобы двинуться к двери и покинуть мою квартиру, Матвей рывком приблизился ко мне и впился в губы, запечатлев на них ещё один поцелуй.
- Теперь я смогу прожить этот час.
- Дурак! – усмехнувшись, закатила глаза и торопливо отпрянула от него, снова указав на дверь. – Иди.
Махнула рукой и проскользнула в кухню, чтобы приготовить обещанный сыну завтрак. Дверь в прихожей тихо закрылась, свидетельствуя о том, что Матвей, наконец, вышел, прихватив с собой мой плед и галстук. А я осталась улыбаться сахарнице.
Глава 38
- Сгущенки подлить? – спросила я, зависнув с жестяной банкой над блюдцем сына.
- Да, - кивнул он резко и подставил оладью под поток сгущенки. – Мам?
- М? – прервала поток и кончиком пальца собрала сладкие капли.
- А почему Матвей с нами завтракать не захотел? – пристальный взгляд синих глаз вперился мне в самую глубь души.
Так и застыла с пальцем во рту, слизывая сгущенку.
- Ну-у… - отвернулась к холодильнику, чтобы убрать сгущенку и заодно придумать варианты ответа. – Он ещё спит, наверное.
- Но он же был у нас утром. Я видел его кроссовки и телефон.
- Это был мой телефон.
- Твой телефон зеленый, а у Матвей черный.
Мистер юный детектив раскалывал моё вранье как орехи кувалдой.
- Просто… - заняла руки мытьём своей кружки, так и не допив кофе. – Матвей заходил ненадолго, чтобы спросить, во сколько мы сегодня едем в садик с твоими кормушками.
- А-а, - протянул Ваня. – А я думал, что он ночевал у нас. Ну, как я у Маши.
Руки с кружкой в пене дрогнули и замерли. На языке сам собой закрутился вопрос, который Ваня пробудил своим любопытством.
Теперь любопытство овладело и мной.
- А если бы Матвей остался у нас с ночевой, то ты… - прикрыла на мгновение глаза, подбирая нужные слова. В голове вопрос таким идиотским не казался. – …как бы ты на это отреагировал? То есть… - ударила по крану, заглушив поток воды, поставила кружку на сушилку и повернулась к жующему сыну. - … ты бы не был против, если бы Матвей вдруг остался у нас с ночевкой?
- Нет, - слишком просто и буднично ответил сын, наблюдая за тем, как с оладьи тянулась сгущенка. – Матвей же твой друг. Ты же мне разрешаешь, чтобы Маша оставалась у нас с ночевкой. А Маша – мой друг.
- Ну, да, - хохотнула я нервно. – Логично.
- А что можно птичкам в кормушку насыпать? – резко перескочил Ваня на другую тему, что стало для меня колоссальным облегчением. – Ну, на ту, которую во дворе сегодня повесим?
- А в эту? Можно пшено насыпать. У нас как раз немного осталось.
- А птички его едят?
- Едят, конечно.
- Тогда дадим им пшено, - деловито кивнул не менее деловой паренёк и зажевал последний кусочек оладьи.
- Ну, что, Ванюш? Давай, умываться и собираться в садик. Скоро Матвей за нами зайдёт.
- Хорошо, - обтёр он руки кухонным полотенцем и спрыгнул со стула, чтобы затем исчезнуть в ванной комнате.
С облечением выдохнула и уставилась в потолок, чувствуя, как напряжение, сковывающее меня последние минут сорок, начало медленно вытекать через кончики пальцев и волос, наконец, меня покидая.
Можно, конечно, обо всем подумать. Предположить, как поднести Ване новость о том, что Матвей теперь не только его друг, но еще и мой «друг». Но так не хочется нагружать себя всем этим. Не хочется думать о том, что будет завтра или уже сегодня вечером, как я делала на протяжении последних двенадцати лет. Наконец-то, мне хочется простого человеческого «насладиться моментом».
Похоже, бессонная ночь на полу комнаты в компании мужчины (после воздержания длиной в год) способна превратить мозг женщины в бесформенное розовое желе. Во всяком случае, сегодня и прямо сейчас прагматичная и рациональная сторона моего сознания обнялись и спрятались в чулане мозга. Осталось только понадеяться на то, что к вечеру способность мыслить здраво снова ко мне вернется.
Глава 39
- Рюкзак из комнаты взять не забудь, Ванюш, - сориентировала сына, который взглядом рыскал по прихожей нашей квартиры, словно что-то забыл, а вспомнить что именно не мог.
- Да, точно, - быстрый топот маленьких ног скрылся в комнате.
Кормушки уже ждали своего звёздного часа и Матвей на комоде од зеркалом, глядя в которое я подкрашивала ресницы тушью.
Нет, ну, это чистой воды преступление – идти в школу и вести уроки с такими сияющими глазами. Я будто накатить с утра успела для храбрости и настроения.
- Так, Ань, соберись! – сделала глубокий вдох и очищающий выдох.
Поправила на голубом платье-пиджаке воротник и закинула распущенный волосы за спины, решив, что сегодня вполне достаточно закрепить их заколками над ушами. Зря они после душа так красиво закудрявились, что ли?
Звонок в дверь в одно мгновение разогнал крови, раскрасил щеки красным румянцем и усилил сияние в широко распахнутых глаз.
- Матвей пришёл! – без малейшего сомнения заявил Ваня, вперед меня выскакивая из комнаты к двери. – Я сам открою.
- Как скажешь, - отступила я от двери и подхватила своё пальто и сумочку.
- Привет, Матвей! – едва открыв дверь, Ваня потянул ему свой кулачок.
- Привет, старичок! – не менее жизнерадостно ответил ему Козырский и подставил свой немаленький кулак под приветственный удар. – Привет, Анют, - тягучий взгляд темных глаз перетек на меня и словно прикоснулся к каждому миллиметру кожи, оставляя мурашки.
- Привет! – излишне наигранно и пискляво выдала я, теряясь от смущения. – Кхм, идём?
- Идём, - кивнул Матвей, ни на мгновение не стирая с лица улыбку довольного, сытого котика.
Перестань, пожалуйста! Мне некуда больше краснеть!
Во дворе кормушку установили дольно быстро. Оказывается, за этот час Матвей успел присмотреть ветку на дереве недалеко от детской площадки, поэтому, выйдя из подъезда, целенаправленно повел нас к ней. Правда, отойти от кормушки нам было позволено только тогда, когда Ваня собственными глазами убедился в том, что его труд не был пустым, а первый смелый воробей соизволил
