От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - Юрий Акимов

Двор достаточно пассивно отнесся к идее Кальера. В Версале признавали, что администрация Нью-Йорка не соблюдала условий договора о нейтралитете и не выполняла инструкций Якова II. Однако, поскольку разрыв с Англией еще не произошел, губернатору Новой Франции Денонвилю было приказано ограничиться активной обороной колонии и по возможности потеснить ирокезов. Правительство обещало в случае объявления войны «изучить» план Кальера, но вместе с тем сразу заявляло, что на его осуществление могут быть выделены дополнительно только очень незначительные средства.[663] В дальнейшем Людовик XIV откровенно писал губернатору и интенданту Новой Франции, что «самое верное средство — сокрушить ирокезов одним ударом, имея трех- или четырехтысячное войско, однако сейчас не время думать об этом; силы Его Величества слишком заняты в различных местах, и в современном положении нет ничего более важного и более необходимого, чем немедленно заключить мир с ирокезами, так как Его Величество не расположен брать на себя какие-либо расходы для продолжения этой войны». Для того чтобы склонить ирокезов к миру, король даже обещал освободить их соплеменников, отправленных рабами на галеры. В то же время Денонвилю и Шампиньи было приказано в случае начала войны не только обороняться, но и атаковать, не допуская утверждения англичан в районе Великих озер.[664]

Эти документы наглядно показывают, что подход французского правительства к колониальной экспансии в Северной Америке не претерпел сколько-нибудь существенных изменений. Возможность нанести удар по английским колониям, которую Кальер называл «прекрасной» и «исключительной», сколько-нибудь серьезно не заинтересовала ни самого Людовика XIV, ни его министров. При этом, на наш взгляд, заявлениям о том, что между Англией и Францией еще сохраняется мир, в условиях, когда Версаль четко заявил о своем непризнании перемен, произошедших в результате Славной революции по ту сторону Ламанша, не следует придавать большого значения. Хорошо известно, что вопросы правомерности и законности тех или иных действий очень мало волновали Короля-Солнце, когда дело касалось его интересов, что прекрасно продемонстрировал захват Страсбурга, артиллерийская бомбардировка Генуи, оккупация Кёльна и Пфальца и многие другие акции.

В то же время французская колониальная администрация находилась в условиях, когда она не могла действовать самостоятельно. Поэтому, несмотря на то что все руководители Новой Франции сходились на том, что напасть на Нью-Йорк необходимо, без санкции Версаля никаких шагов в этом направлении они не предпринимали, да и не могли предпринять. В результате в первой половине 1689 г. французы в Северной Америке вели себя в целом достаточно пассивно. За их интересы сражались, в основном, их индейские союзники, в первую очередь абенаки. Единственной акцией квебекской администрации, имевшей важное политическое значение, было повторное провозглашение французского суверенитета над территориями, расположенными между озером Мичиган и верховьями Миссисипи, осуществленное 8 мая 1689 г. Николя Перро.[665]

Тем временем в английских колониях происходили большие перемены. Под влиянием известий о революционных событиях в метрополии жители Новой Англии выступили против ненавистного им губернатора, пытавшегося насадить в Америке абсолютистские порядки. В апреле 1689 г. Эндрос был отстранен от власти и взят под стражу. Доминион Новая Англия фактически прекратил свое существование, и в колониях была восстановлена прежняя форма правления. Однако, несмотря на такой крутой поворот во внутренней жизни английских поселений, их внешняя политика, наоборот, осталась прежней, с той только разницей, что теперь она приобрела еще большую агрессивность. Впервые из уст официальных и влиятельных лиц стали звучать заявления о необходимости захвата всех французских владений, а не только спорных территорий. В начале 1689 г. Эдвард Рэндольф сообщал правительству, что «более тысячи индейцев готовы обрушиться на французов, как только начнется война», и добавлял, что следует также иметь под рукой солдат и военные корабли, «чтобы изгнать французов с континента» (см. карту 6).[666]

Колониальные администрации были хорошо осведомлены о планах Вильгельма III. Уже в апреле 1689 г. король сообщил губернаторам о своем намерении начать войну с Францией.[667] В июне в Америке было получено официальное сообщение об объявлении войны. В Америке она получила еще одно название: Война короля Вильгельма. Теперь ничто не мешало англичанам направить всю мощь ирокезов не только против индейских союзников Новой Франции и ее торговых коммуникаций (как это было раньше), но и непосредственно против французских поселений. Летом 1689 г., несмотря на сложную ситуацию, сложившуюся в самой колонии Нью-Йорк в связи с захватом власти Джекобом Лейслсром, торговцы из Олбани щедро снабдили воинов Союза пяти племен ружьями, свинцом и порохом и даже пообещали, что в скором времени они сами присоединятся к ним для решительных действий против французов. В начале августа 1689 г. заправилы пушного бизнеса Фредерик Филипс и Стефанус Ван Кортланд сообщали Уильяму Влггуэйту, что племена Союза, «услышав о войне между Англией и Францией, собрались немедленно напасть на жителей Канады»,[668] чтобы, как говорилось в другой депеше Филипса и Ван Кортланд а (Фрэнсису Никольсо-ну), отомстить французам за все прошлые обиды и несправедливости.[669]

5 августа 1689 г. когда в Новой Франции еще не знали о начале «большой» войны с англичанами, крупный (по разным оценкам — от 1100 до 1500 человек) отряд воинов Лиги обрушился на поселение Ля Шин, расположенное неподалеку от Монреаля. 24 человека было убито на месте во время атаки, более 50 было захвачено ирокезами, учинившими затем зверскую расправу со своими пленниками, большая часть которых также погибла (некоторые были съедены).

После этого ирокезы, не предпринимая крупных операций, стали постоянно тревожить французских поселенцев мелкими рейдами, грабя и разоряя фермы, уничтожая посевы, угоняя скот и т.п. Для такой малонаселенной колонии, как Канада, эта тактика была особенно разрушительна. К началу осени 1689 г. положение Канады стало очень тяжелым. В этой ситуации губернатор Денонвиль предпочел уйти в «глухую» оборону и даже приказал эвакуировать форт Фронтенак, открыв тем самым англичанам и ирокезам дорогу к Великим озерам и Верхней стране.

С началом войны против Англии в Версале правительство вспомнило про план де Кальера. Еще в апреле 1689 г. Людовик XIV принял решение заменить Денонвиля на посту губернатора Новой Франции испытанным ветераном Фронтенаком. 7 июня 1689 г. ему были даны инструкции немедленно отправиться в Канаду. Сразу же по прибытии силами имеющихся в колонии войск и колониальной милиции он должен был предпринять атаку на Олбани, а затем с помощью двух кораблей королевского флота захватить Нью-Йорк. После оккупации английских поселений предполагалось изгнать оттуда всех протестантов, переправив их в Массачусетс или Пенсильванию, оставив там только католиков, которые присягнут Людовику XIV.[670]

Операцию предполагалось осуществить в конце лета — начале осени 1689 г., однако Фронтенак смог прибыть в Квебек только 12 октября, когда начинать операцию уже было слишком поздно (тем более учитывая сложное положение колонии), и было решено перенести ее на начало лета следующего года. Забегая вперед, следует сказать, что в июле 1690 г. Фронтенаку было объявлено, что «текущие дела, которыми Его Величество занят в настоящее время, не позволяют послать в Канаду каких-либо дополнительных подкреплений или думать об экспедиции против Нью-Йорка, предложенной в прошлом году».[671] В результате план Кальера остался только на бумаге.

В то же время Фронтенак, надеясь на свой авторитет среди аборигенов, попытался добиться заключения мира с Союзом пяти племен, используя в качестве парламентеров ирокезов, вернувшихся с галер. Однако индейцы, обещав рассмотреть мирные предложения «Старого Ононтио» (в те годы они так называли Фроптепака), продолжали рейды против французов. В ноябре последовали нападения на поселения Ля Шене и Иль-Жезю, расположенные в нескольких милях к северу от Монреаля. Кроме того, другие индейские племена, видя возросшую мощь и агрессивность Лиги ирокезов, стали искать ее дружбы и покровительства, выходя, таким образом, из сферы влияния Новой Франции.